нападут на них снизу. Но не преследуйте их, пусть они там бьются друг с другом.
У Скафти, сына Тородда, был сын Торстейн Волчья Пасть, как написано выше. Он бился на стороне своего тестя Гудмунда Могучего. Когда Скафти узнал это, он пошел к палатке Снорри Годи, чтобы попросить его пойти с ним разнимать дерущихся. Когда он подходил к дверям палатки Снорри, бой был в полном разгаре. Асгрим и его люди как раз подходили снизу. Тогда Торхалль сказал своему отцу Асгриму:
– Вот он, Скафти, сын Тородда, отец!
Асгрим сказал:
– Я это вижу, сын.
И он метнул копье в Скафти и попал ему чуть пониже самого толстого места икры, и копье пронзило обе ноги. Скафти упал и не мог подняться. Те, кто стоял рядом, сумели только втащить Скафти ничком в палатку одного мечевщика.[96]
Асгрим и его люди наступали с таким жаром, что Флоси и его люди отступили на юг вдоль реки к палатке людей из Мадрувеллира. Там перед одной из палаток стоял человек по имени Сальви. Он варил в большом котле мясо и только что вытащил его из кипящего котла. Тут он увидел бегущих людей с восточных фьордов. Они уже были недалеко. Тогда он сказал:
– Что же, они все трусы, люди с восточных фьордов, что ли? И даже Торкель, сын Гейтира, бежит. Верно, лгали о нем, когда говорили, что он – сама храбрость. Сейчас он бежит быстрее всех.
Халльбьярн Сильный был рядом и сказал:
– Не придется тебе говорить, что они все трусы!
С этими словами он схватил его, поднял в воздухе и кинул головой в котел. Сальви сразу же пришел конец. Но тут напали и на Халльбьярна, и он бросился бежать.
Флоси метнул копье в Бруни, сына Хавлиди. Копье попало ему в живот, и он тут же умер. Он был из людей Гудмунда Могучего. Торстейн, сын Хленни, выдернул копье из раны и метнул его обратно в Флоси. Копье попало Флоси в ногу и сильно ранило его. Он упал, но тотчас же поднялся. Тогда они кинулись к палатке людей с Ватнсфьорда.
Льот и Халль со всеми своими людьми перешли на западный берег реки, а когда вышли на лавовое поле, кто-то из людей Гудмунда Могучего кинул в них копье, и оно попало в живот Льоту. Он тотчас же упал мертвым на землю, и так люди никогда и не узнали, кто убил его. Флоси и его люди пустились вверх, мимо палатки людей с Ватнсфьорда. Тогда Торгейр сказал Кари, сыну Сальмунда:
– Вот он там, Эйольв, сын Бальверка, если ты хочешь отплатить ему за запястье!
– Пожалуй, – сказал Кари. Он выхватил копье у стоявшего рядом человека и метнул его в Эйольва. Копье попало Эйольву в живот и прошло насквозь, и Эйольв сразу же упал мертвым на землю.
Тут бой немного стих. Снорри Годи подошел теперь со своими людьми. С ним был и Скафти. Они тотчас бросились между дерущимися и разделили их, так что они больше не могли биться. Халль присоединился к ним и тоже стал разнимать дерущихся. Тогда было объявлено перемирие до конца тинга. Тут занялись убитыми, отнесли их в церковь и перевязали раны у тех, кто был ранен.
На следующий день люди пошли к Скале закона. Халль из Сиды встал и потребовал тишины. Все тотчас смолкли, и он сказал:
– Много погибло людей и много раздору было на тинге. Я хочу и на этот раз показать вам, что я человек маленький. Я хочу попросить Асгрима и всех других предводителей в этой тяжбе, чтобы они предложили нам условия примирения, которые обе стороны могли бы принять.
И он говорил еще много и красноречиво.
Кари сказал:
– Пусть другие мирятся, если хотят, но я мириться не буду: ведь вы захотите приравнять эти убийства сожжению Ньяля, а мы этого не потерпим.
То же самое сказал Торгейр Скораргейр. Тогда встал Скафти, сын Тородда, и сказал:
– Лучше было бы тебе, Кари, не убегать от своих шурьев, чем отказываться теперь от примирения.
Тогда Кари сказал три висы:
Раздался громкий смех. Снорри Годи усмехнулся и сказал вполголоса, но так, что многие слышали:
Люди очень смеялись.
Халль из Сиды сказал:
– Все люди знают, какое горе постигло меня, когда погиб мой сын Льот. Многие думают, что за него должна быть заплачена вира большая, чем за всех других, кто погиб здесь. Но я хочу принести жертву ради мира и отказаться от виры за сына, и все же дать клятву моим противникам в том, что я буду соблюдать мир. Я прошу тебя, Снорри Годи, и других уважаемых людей сделать так, чтобы мы помирились на этих условиях.
После этого он сел, и все громко и одобрительно зашумели, и стали очень хвалить его за миролюбие.
Снорри Годи встал и говорил долго и красноречиво. Он просил Асгрима, Гицура и других предводителей с их стороны, чтобы они согласились на примирение. Асгрим сказал:
– Когда Флоси заехал ко мне домой, я решил, что никогда не стану с ним мириться. Но теперь, Снорри Годи, ради тебя и ради других наших друзей я согласен мириться.
Торлейв Ворон и Торгрим Большой тоже сказали, что они готовы на примирение, и стали всячески уговаривать помириться своего брата Торгейра Скораргейра, но тот отказался и сказал, что всегда будет заодно с Кари.
Тогда Гицур Белый сказал:
– Пусть теперь Флоси решает – согласен ли он на примирение, если не все станут мириться.
Флоси сказал, что согласен, и добавил:
– Мне тем приятнее, – сказал он, – чем меньше уважаемых людей будет моими врагами.
Гудмунд Могучий сказал:
– Я со своей стороны хочу предложить, чтобы был заключен мир и заплачена вира за те убийства, которые были совершены здесь на тинге, а также за сожжение Ньяля.
То же самое сказали Гицур Белый, Хьяльти, Асгрим и Мард, сын Вальгарда. После этого состоялось примирение. Было решено передать дело двенадцати судьям, и в знак этого все подали друг другу руки. Во главе суда стоял Снорри Годи, а с ним другие уважаемые люди. Убийства с двух сторон были приравнены Друг к другу, и за те, которые оказались сверх этого, была положена вира. Было назначено наказание и за сожжение:[97] за Ньяля была положена тройная вира, за Бергтору – двойная. Убийство Скарпхедина было приравнено к убийству Хаскульда Хвитанесгоди. По двойной вире было положено за Грима и Хельги и по одной вире за каждого из тех, кто сгорел в доме. По поводу убийства Торда, сына Кари, не было заключено соглашения. Флоси и все участники сожжения Ньяля были приговорены к изгнанию из страны, но могли не уезжать в это лето, если хотели. Если бы, однако, они не уехали по прошествии трех лет, то они должны были быть объявлены вне закона. Было сказано, что об этом должно быть объявлено на осеннем тинге или на весеннем, как им будет угодно. Флоси должен был уехать из Исландии на три года. Гуннару, сыну Ламби, Грани, сыну Гуннара, Глуму, сыну Хильдира, и Колю, сыну Торстейна, было запрещено возвращаться в Исландию. Тогда Флоси спросили, хочет ли он назначить виру за свою рану, но он сказал, что не хочет. Было решено, что за Эйольва, сына Бальверка, из-за его незаконных поступков и нечестности вира не будет положена.
После этого все подали друг другу руки в знак примирения и потом честно сдержали уговор.
Асгрим и его люди поднесли Снорри Годи богатые подарки. Это дело снискало ему большую славу. Скафти за его рану никакой виры положено не было.
