Так или иначе тут же все было забыто, разворачивался новый сценарий. Командир полка подполковник Багян был из Степанакерта. Спокойный и немногословный. За месяц до описываемых событий, т. е. примерно за десять дней до Нового 1945 года, когда полк никак не мог овладеть гребнем хребта, с которого открывался и вид, и путь на Кошице, он к ночи взял с собой меня с пятью разведчиками на наблюдательный пункт (НП) батальона майора Воронова. Оттуда подполковник приказал мне пробраться на гребень и вернуться за час до рассвета. Только наблюдать и рассказать все, что видел.
Речь не о моих действиях, а о Багяне. Между нашим передним краем и НП батальона было метров сто, и по этому пространству непрерывно ложились немецкие мины. Багян стоял в рост, и если замечал, что кто-то реагировал на близкий разрыв, только едва поводил головой.
Так вот, подполковник Багян, упрекнув меня в потере двоих разведчиков, приказал готовить взвод к выполнению новой задачи: ночному переходу через партизанский район в тыл противника по горным тропам через перевал. Тот самый 35-й полк нашей дивизии так и не смог продвинуться по тому самому ущелью. Там немцам хватило нескольких пулеметов, чтобы закупорить вход в него. Возникла идея совершить обходный маневр. 35-й полк сковывает противника у горла ущелья, а усиленный батальон нашего полка под командованием самого командира полка с проводниками из числа польских партизан совершает скрытный ночной переход и утром с тыла (и сверху!!!) с ходу внезапно атакует гарнизон курортного городка Рабка.
Подготовка к маневру велась незаметно, и чтобы не обнаружить замысла командования, движение началось только с наступлением темноты через несколько часов после утренних неудач. Дивизия не была горнострелковой, вьючными животными не располагала, и все огневые средства — пулеметы и минометы, ящики с патронами и лотки с минами — все несли на плечах. Обход длился всю ночь. Протоптанная в глубоком снегу и меж валунов тропа была настолько крутой, что силуэты людей, очертания пулеметов и минометов мелькали почти над головой на фоне слабо белевшего неба, которое, проглядывая между обступавшими нас огромными елями, как будто повторяло своими извивами нашу тропу. Иногда перед глазами в темноте вдруг возникал белый круг, пересеченный крестом — санитарная сумка. Это означало, что поблизости оказывалась санинструктор Аня.
После полуночи достигли перевала, и тропа повела вниз. Миновали две малюсенькие горные деревушки Недзьвезь (Медведь) и Слонце. Незаметно стало светать, и вдруг далеко внизу за деревьями мелькнули крыши домов. Рабка! Накоротке, скрытно, с соблюдением всех мер маскировки провели разведку. Мы ничем себя не обнаружили, и я стал свидетелем, как командир полка докладывал по рации командиру дивизии: «Товарищ сорок один, товарищ сорок один, против меня, против меня один батальон, один батальон и две самоходки. Но я их не боюсь, но я их не боюсь, я им дам перцу, прием». Среди обступивших командира полка и рацию были польские партизаны-проводники. Улучив момент, они просят доложить об их действиях и представить к наградам. Для партизан всегда важно, чтобы их действия подтверждались независимым источником.
Как и обещал командир полка, мы «дали перцу» гарнизону Рабки. Мы буквально свалились противнику на голову. Он застигнут врасплох, и на улицах мелькают задницы в подштанниках. Городок взят молниеносно, вместе с пленными и трофеями. А к исходу дня к усиленному батальону присоединились возглавленные начальником штаба полка майором Гуторовым[10] остальные подразделения полка, так как превосходно организованный и точно проведенный обход по высокогорью, завершенный молниеносной атакой, почти без потерь, полностью обезвредил и лишил всякой ценности заслон противника у входа в ущелье, оставив его далеко в тылу наших войск. Главный хребет Высоких Бескид был преодолен.
Начальники штабов вообще хорошо относились к разведчикам. В большинстве случаев они строили свои отношения с разведчиками напрямую, минуя помощника по разведке. Вот и наш начальник штаба по- своему грубовато выразил удовлетворение нашими действиями, но тут же пообещал, что отдыха нам не будет: «Захватить узел дорог Хабувку и удерживать до подхода полка».
Избегая дорог, пересекли два отрога хребта и опять-таки сверху ворвались взводом в Хабувку. Серьезного сопротивления немцы не оказали. Отстреливались, уходя. Полк подошел часам к четырем утра. Нас похвалили, и начальник штаба свою доброту обозначил приказом: «Отдыхать. Начало выдвижения полка — в 8.00».
Мы проспали. Солнце уже сияло, а снег искрился, а полка — след простыл. Скандал! Мы разгильдяи. Запрягли трое саней, и польские пареньки погнали коней, весело размахивая кнутами и с озорством выдавая целые каскады брани. Например: «А, пся крев, курва мама! Пердолена гола дупа босым х…!»
Полк мы догнали быстро, а начальник штаба сделал вид, что ничего не произошло. Наступление продолжалось стремительно. Полк овладел населенным пунктом Спытковице. Воспользовавшись наступившей темнотой, противнику удалось оторваться от наших сил. Однако ненадолго. После ночного марша на рассвете 2-го февраля взята Яблонка (а в нескольких километрах левее, к северо-востоку виднелся город Новы Тарг, бой за который вели другие части 1-й гвардейской армии).
Мы настигали противника, вот уже в наших руках деревня Липница Мала (это снова Словакия)… Миновав ее, мы буквально в двухстах метрах в низкорослом ельнике обнаружили остатки догоравшего костра и уходящие от него свежие не занесенные снегом следы трех пар ног.
Не дать им уйти, взять языка…Необходимо узнать все о противнике, который близок. Неожиданно мы видим, как в ста метрах от нас уже с другой стороны по пологому снежному полю в направлении большого села, протянувшегося по долине, удирают трое. Догнать невозможно, слишком глубок снег. На бегу открываем огонь. Один сразу захромал, но пытается не отстать от тех двоих; после нескольких шагов падает. С белым, как снег, лицом, не дожидаясь наших расспросов, как только мы приблизились к нему, выкладывает численность и намерения батальона, расположенного в селе. Это село — Липница Велька. По-другому — Нижна Липница, или просто Нижна. Она тянется несколько километров по берегам узкой горной речки, которая впадает в реку Ваг.
Утро пасмурное, падает снег. Перед нами, как в молоке, бледная черно-белая фотография: село, колокольня костела, голые деревья, за селом уходящий вверх склон, оканчивающийся лесом, который тянется вдоль резко обозначенного еще одного хребта. Этот хребет называется Малая Фатра. Он из системы Западных Татр. Именно у его подножья вьется упомянутая выше речка. В нескольких километрах севернее белела самая высокая вершина Бескид — Бабья Гура (1725 м.). Сколько их, этих хребтов и вершин на нашем пути, начиная от Прикарпатья…
Нас девять человек разведчиков. Местность открытая. Перед нами в полукилометре — село, начиненное противником, но огня нет. Полк далеко позади, он еще не развернулся, огневой поддержки ждать не приходится, но останавливаться нельзя ни в коем случае. Движемся в цепи. И вдруг видим, как по косогору за селом в сторону лесистого хребта змеей вытягивается колонна противника! Уходит! Разумеется, принимать бой, находясь в низине, ему невыгодно, тем более, что в километре виден наступающий полк. Но ведь проворонили, фрицы! Иначе использовали бы время, чтобы развернуть против полка, хотя бы и скудные артиллерийские или минометные средства батальона.
Нас тут же охватывает бесшабашный азарт преследователей, и мы что есть мочи несемся в село по пологому склону. Ухватить хотя бы хвост этого уходящего батальона… Нас догоняет начальник штаба полка. Не помня себя, я как оглашенный ору: «Давай пулеметы!», хотя и дураку ясно, что быстро подтянуть пулеметы по глубокому снегу невозможно. Если уж и нет возможности разгромить уходящего противника, то надо во что бы то ни стало нанести ему максимальный урон и, по крайней мере, не дать закрепиться на господствующем над селом хребте! В десятке метров от нас — вход в костел, колокольня — заманчивый, хотя и опасный наблюдательный пункт. Посылаю двоих: «Наверх!» Но любой боец знает, что перед тем как войти в помещение, надо метнуть туда гранату, а запретительного рефлекса против таких действий в церкви у нас воспитано не было. Слышен взрыв гранаты, разведчики скрываются внутри костела, а оттуда перепуганные, с поднятыми вверх руками выбегают жители села Липница Велька. К счастью, молящихся было мало, все они сидели поближе к алтарю и подальше от входа. Никто не пострадал.
Сейчас вспоминаю, и оторопь берет: гранату в костел! А тогда, мелькнуло только после взрыва: «Вдруг убили кого-то из прихожан!..» Нет, пронесло…
Но почти через шестьдесят лет вижу и другое. Нас всего несколько человек. Полк в километре позади. Я как последний дурак, ору: «Давай пулеметы!» — совершенно не осознавая, что моя горстка разведчиков — идеальная мишень для немедленного уничтожения одной пулеметной очередью. Но этой очереди нет. А я, вместо того, чтобы, руководствуясь здравым смыслом, принять меры для защиты своих ребят от
