же тут удивляться…»
Лошади остановились у небольшого белого здания под черепичной крышей, украшенного деревянными, узорной резьбы, балконами.
Только Зуев выпрыгнул из коляски, как сразу же перед ним вырос щеголеватый господин в сером сюртуке, в шляпе, с тростью, инкрустированной серебром.
– Рад вас видеть, господин Зуев. Я для вас уже заказал лучший номер.
Зуев изучающе взглянул в непроницаемое лицо с рыжеватой бородкой, протянул руку:
– Здравствуйте, господин Кох! Благодарю за заботу. А ваш патрон уже здесь?
– Да, мы приехали вместе. Господин Шварц отдыхает в номере, но он готов быть в любую минуту.
– Отлично! Закажите столик – я выйду к вам через пятнадцать минут…
2
Сняв дорожный плащ и сюртук, Зуев умылся студеной водой, распахнул дверь на балкон и прилег на ковровую кушетку. «Как бы эти бестии меня не провели… Будучи в прошлом месяце в Петербурге, я досыта наслушался разговоров о воздухоплавании. Большинство военных специалистов считает предпочтительным строить самолеты. Хотя положительных результатов еще не достигнуто, однако опыты весьма обнадеживающие. Аэростаты уже отживают свой век. Один офицер из Воздухоплавательного парка мне сказал: «Нам скоро нечего будет делать – аэростаты дышат на ладан». А этот Шварц хочет продать России именно аэростат. Правда, особый, металлический, управляемый, но все-таки аэростат. Как бы не попасть в глупое положение с этой затеей… Однако сам военный министр заинтересовался… Что ж, надо посмотреть на Шварца: что это за гусь».
Зуев взглянул на часы, быстро вскочил, оделся и, поправив гребешком брови и усы, спустился в ресторан.
Шварц – худенький чернобородый господин с нависающим носом и жгучими, красивыми глазами, – совсем не походил на немца, и это удивило Зуева. Однако он не выказал удивления, а, сдержанно поздоровавшись со Шварцем, поманил официанта и заказал легкий ужин.
Так как за соседними столиками сидели австрийские офицеры с дамами, заговорили не о дирижабле, а о красотах природы, о Вене, о новых вальсах Штрауса.
После ужина Зуев пригласил Шварца к себе, чтоб потолковать о деле. Шварц пришел один, с небольшим дорожным саквояжем, из которого извлек сверток с чертежами и разложил их на столе.
– Вот, господин Зуев, чертежи моего металлического дирижабля, который я готов построить для России. Уверяю вас, в мире нет ничего подобного! Это вам не воздушный шар или матерчатый аэростат, который рвется на куски при сильном ветре. Мой дирижабль будет иметь жесткий металлический каркас, латунную или алюминиевую оболочку. Ему не страшны ветер, дождь, снег. Он будет послушен в полете и может лететь, куда пожелаете. Сила тяги дирижабля будет осуществляться посредством четырехтактного бензинового двигателя Даймлера. Имея такую штуку, Россия станет царицей неба! Да-с! А я обязуюсь построить первый дирижабль за год-полтора. Все рассчитано! Последующие дирижабли сможем строить по пяти в год и даже больше.
Зуев внимательно посмотрел на рисунок. Дирижабль был похож на остроконусную пулю.
– Интересно, во что же обойдется строительство первого дирижабля?
– Ровно в десять тысяч рублей, господин Зуев. Но столько же вы должны будете заплатить мне за идею, чертежи и руководство постройкой.
Зуев приподнял густые брови, задумался:
– А почему вы, господин Шварц, не предложили свое изобретение Австрии?
– Что вы, господин Зуев, здесь все помешаны на аппаратах тяжелее воздуха. Об аэростатах и слушать не хотят. Они не понимают, что металлические аэростаты – это будущее воздухоплавания. Что ж… они будут горько разочарованы.
– Почему вы не предложили свой проект Германии?
– Дорогой господин Зуев, как же я мог? Ведь я – патриот России. Я родился и вырос в вашей стране. Мои родственники и до сих пор живут в Киеве. С Германией у меня не может быть ничего общего. Больше скажу – я был выслан из этой страны…
Зуев сочувственно улыбнулся, но ничего не сказал.
Шварц беспокойно задвигался в кресле, развернул новый чертеж.
– Вот, обратите внимание, господин Зуев, – дирижабль будет иметь сорок шесть метров в длину. Объем оболочки – три тысячи двести восемьдесят четыре кубических метра.
Зуев достал папиросы, предложил Шварцу. Закурили.
«Делает вид, что мой дирижабль его не интересует. Хорошо! Сейчас я ему кое-что выложу». Шварц достал записную книжку, заглянул в нее.
– Послушайте, господин Зуев, по моим подсчетам при серийном производстве для армии и гражданских целей дирижабль может приносить доход около пятисот тысяч в год! Да, да! И вы можете участвовать в дивидендах.
– Вы забываетесь, господин Шварц! – вскочил Зуев. – Я – русский офицер.
– Простите, но вы меня не поняли, господин Зуев. Я не хотел сказать ничего плохого. Коммерция никем не осуждается.
– Я – русский офицер! – прорвал его Зуев. – Я не допущу никаких намеков. Я выполняю свой долг. О вашем предложении я донесу по начальству.
– Если ваше начальство пожелает ознакомиться с чертежами – я готов выехать в Петербург… Конечно, если будут оплачены дорожные расходы.
– Хорошо, я доложу… Ответ может быть получен в ближайшие дни. Прошу поддерживать со мною связь через вашего поверенного господина Коха. Я рад был познакомиться с вами, господин Шварц. Надеюсь, наши переговоры будут продолжены в Петербурге.
– Я тоже был очень рад, господин Зуев, – пролепетал ошарашенный Шварц.
Он собрал чертежи, уложил их в чемодан и, поклонившись, вышел.
«Ну и свинья! – воскликнул про себя Зуев. – Мне, русскому офицеру, осмелился предложить взятку! А? Если б не приказание министра – я бы выгнал его вон».
3
Зуев не спешил давать окончательный ответ на шифрованные запросы из Санкт-Петербурга, ссылаясь на то, что еще не собрал исчерпывающих сведений о Шварце.
Ему удалось установить, что Шварц австрийский подданный, по образованию лесничий. Однако никаких подтверждений тому, что он выходец из России и что им движут патриотические чувства, не было. Зуеву также не удалось установить, имеет ли Шварц инженерное образование и опыт в строительстве технических сооружений, о чем горячо говорил его поверенный Кох.
«Этот Шварц неглупый человек и, очевидно, его изобретение представляет ценность для любого государства. Однако он порядочная бестия и пройдоха. И если надует наше военное ведомство – виноват буду я».
Лишь осенью Зуев послал обстоятельный доклад с описанием дирижабля Шварца и сообщил, что, по «агентурным сведениям», Шварц не состоит ни в каких отношениях с военными ведомствами Австрии и Германии.
Далее Зуев писал, что Шварц готов немедленно прибыть для переговоров в Петербург и ознакомить военных специалистов с чертежами своего дирижабля, если Военное ведомство России согласится оплатить расходы по поездке.
Из осторожности Зуев упомянул, что Шварц определяет ориентировочную стоимость металлического дирижабля в двадцать тысяч рублей.
Скоро был получен шифрованный приказ: «Выдайте Шварцу 500 рублей и незамедлительно доставьте его в Петербург».
4
Октябрь в Петербурге начался солнечными теплыми днями. Деревья еще стояли в золоте, и воды Невы были прозрачны.
Зуев отвез Шварца и Коха в одну из лучших гостиниц, где для них был отведен двухкомнатный номер.
