частично на диванную обивку, частично на пол. Мы их брали и листали, чтобы убить время, пока не стало темно. Кактус даже пытался смеяться над сборником анекдотов, но Колотун только хмыкал, а я после вчерашнего вряд ли когда-нибудь засмеюсь. Тем более, что этого когда-нибудь осталось совсем мало.
А совета Колотуна я впервые не послушаюсь, и не стану сейчас пытаться заснуть. Я буду ждать рассвета. Встречать рассвет и наслаждаться им так, как только можно наслаждаться последним рассветом своей жизни. А когда над крышами мёртвого города появится солнце… Стоп. А появится ли оно?
- Колотун, - позвала я тихонько, чтобы не разбудить Кактуса, - Посмотри, пожалуйста, на небо.
Мне было очень стыдно о чём-либо просить его теперь, когда всё так получилось. Но это было очень важно.
- Смотрю. - Без удивления отозвался Колотун.
- Звёзды или тучи?
Тот же ровный голос:
- Ни то, ни другое.
Я озадаченно помолчала и осмелилась спросить ещё раз.
- Как так? А что?
- Просто чёрное небо. Облаков нет. Звёзд тоже нет, совсем. – Старшой сделал паузу и неохотно добавил. - Тебе лучше не смотреть. Неприятно.
Я опустила голову на свёрнутый рукав Кактусовой куртки. Вот значит как… Если моя теория верна и в разные ночи над Зоной нависают небеса разных миров, то в каком же призрачном мире находимся мы сейчас? Что это может быть за мир, если его небо пустое и мёртвое, как сама Припять?
И раз так, взойдёт ли завтра солнце? Будет у меня последний рассвет? Впрочем, если и нет, то своими поступками я это заслужила.
А спать не буду всё равно. И утром… или тем временем, которое заменит здесь утро, я скажу Колотуну и Кактусу, то, что мне советовал Шухлый. Жаль - с ним самим мне уже не поговорить. Ведь он оказался прав – жертвуют собой ради других лишь слабые люди. Я помогу своим друзьям быть сильными…
А пока у меня есть время на то, чтобы ещё раз обо всём подумать, всё вспомнить. Я успею до утра (или может, здесь следует говорить псевдоутро?) Тем более, что вспоминать свою жизнь до Зоны я не стану. Теперь она в далёком прошлом, навсегда осталась по ту сторону Периметра, а значит, для меня уже не существует. Не стоит ни вспоминать, ни жалеть.
Но я вспомню всё, что случилось за последние дни. Потому что, не смотря на то, что ничего нельзя исправить, мне необходимо понять, где я оступилась. Где свернула не на те рельсы. В чём была моя основная ошибка?
Я глядела в темноту комнаты и мучительно морщила лоб, потому что мысли никак не хотели выстраиваться в связную цепочку. Вместо этого уставший рассудок подсовывал обрывочные воспоминания, то внезапные и резкие, как вспышка молнии, то неясные и расплывчатые, как утренний туман. Такой туман, густой и влажный лежал на земле в то утро, когда я, Колотун, Кактус, Весёлый и Шухлый ушли с базы «Свободы».
Я протянула руку и накрыла ладонью рукоятку 'интратека', лежащего на полу рядом со мной. Почему-то этот пистолет всегда был тёплым. Словно впитал и навсегда сохранил тепло рук Весёлого, перед тем, как он передал его мне...
- Дымок нам этого не простит. - Сказала я и невольно оглянулась назад, где скрылись в утреннем тумане сторожевые вышки свободовской базы. На Востоке разгорался золотой рассвет – день обещал быть солнечным.
- Простит, - ответил Колотун, - Сначала может и подуется, а потом простит. Он малый отходчивый.
Я вздохнула, отгоняя мысли о Дымке, но внутренним взором всё равно видела его, таким, каким он был, когда мы уходили. Спал, приоткрыв рот, в обнимку со своим рюкзаком, безмятежно и очень крепко, что в Зоне недопустимо. Ни разу не пошевелился, пока мы на цыпочках собирались, одевались, и по одному выходили за дверь.
Весёлый наказал Кипелу всё объяснить Дымку, когда тот проснётся, но ни в коем случае не говорить, в каком направлении мы ушли. Кипел кивнул, он считал, что мы поступаем правильно оставляя Дымка - мальчишка ведь ещё, куда ему на Северный Полюс... В Зоне вообще о возрасте странные представления. Я и Кактус были старше Дымка всего на три-четыре года, но считались уже матёрыми. Может это и правильно, там где жизнь коротка, люди и взрослеют быстрее.
Решение не брать с собой Дымка было единогласным. Нет, никто не боялся, что он станет обузой. Колотун изначально был против новенького в команде, тем более на таком сложном маршруте. Кактус, подозреваю, не хотел делить славу первопроходца Северного Полюса с ещё одним человеком. А мне было всё равно, лишь бы быстрее пуститься в путь. Кроме того, пойди Дымок с нами, он непременно узнал бы о Джуле, а мне это не нужно. И так вон уже сколько народу знает. Ну и, конечно, все мы считали, что рановато Дымку ходить в такие места - успеет ещё гробануться.
Вчера он уснул раньше всех, а мы коварно сговорились утром уйти без него. И ушли, ещё до восхода солнца. Это было очень кстати, потому, что я боялась попасться на глаза чокнутому медику Митричу. Как- никак он велел мне сидеть на базе и регулярно являться к нему на экзекуции. Ага, бегу и падаю. Мне одного сеанса хватило. Да и рука уже почти не болит.
Весёлый вызвался нас проводить до границ владений «Свободы», то бишь до подходов к Радару. И мы пошли впятером. Возглавлял строй, как и вчера - Кактус, за ним шагала я, за мной Колотун, четвёртым тащился хмурый Шухлый, которого конвоировал Весёлый.
Шухлого мы, как и собирались, взяли с собой. Оружия естественно не дали, по поводу чего бандит время от времени принимался брюзжать и сулить всяческие беды, которые из-за этого могут нас настигнуть.
Мы протопали уже примерно половину пути до начала территории в сталкерском народе именуемой Радаром, когда к Весёлому на КПК пришло сообщение.
- Баста, карапузики, - сказал он, прочитав его, - Кончилися танцы... Кипел говорит - за нами «Долг» в погоню пустился, кто-то его на след навёл.
-Вот с-с-с... - зашипел Кактус, а Колотун достал бинокль и стал изучать местность, которую мы оставили позади.
Тут надо сказать, что мы как раз находились в таком месте, в котором погоня была очень нежелательна. Если до этого шли по территории относительно свободной от аномалий, то дальше до Радара их обычно намного больше, а значит, двигаться придётся медленно и печально. Тем более - в ведущих сейчас не я.
Другой дороги к Радару нет. Примерно в километре слева тянутся Холмы, справа раскинулась заболоченная низина, называемая почему-то Кузькиной топью. Одни говорили - это в честь пресловутой Кузькиной матери, другие вспоминали сталкера Кузю, сгинувшего здесь ещё во времена Рэда Шухова. Можно свернуть туда, но тогда придётся двигаться ещё медленнее, перебираться с одного островка суши на другой, прыгать с кочки на кочку. Нет, не из страха намокнуть. В здешнем болоте водятся жуки-плавнуцы величиной с мужскую ладонь, сами они безобидны, но вот их личинки ведут себя коварно. Выпрыгивают из воды, вцепляются в ноги и впрыскивают под кожу какую-то жидкость вроде ядовитого желудочного сока, который призван разжижать ткани жертвы, чтобы личинка могла их выпить. Для человека такая инъекция безвредна, хоть и очень болезненна. Проблема в том, что разгуливая по воде, этих личинок можно набрать добрую сотню, что уже чревато. Бывало, находили здесь скелеты в не успевшей истлеть одежде. Так что дорога направо отпадала.
- Погони пока не видно, - сообщил Колотун, отнимая от глаз бинокль, - Только Чернобыльский пёс следом чешет. Славка, твой?
- Где?! – Я выхватила бинокль у старшого.
Метрах в трёхстах за нами трусил Джуль.
- Вот теперь я могу ответить на твой вчерашний вопрос, - сказала я, поворачиваясь к Колотуну и от души улыбаясь, - Да – Джуль идёт с нами на Север.
