– Хватит, выходи!
Оба бросились собирать судорожно прыгающих на песке рыб. Генькина рубаха тяжелела и раздувалась. Ребята ничего не слышали, ничего не видели, кроме скользких, пахнущих тиной, гибких хищников… И вдруг Янка увидел, что рубаха, наполненная рыбой, выскользнула из Генькиных рук, а сам Генька, как-то смешно выпучив глаза и раскрыв рот, смотрит на Янку. Нет, не на Янку, куда-то мимо… Янка оглянулся.
В нескольких шагах от рыбаков, прислонившись спиной к стволу дерева, стоял немецкий унтер. Он одним движением пальца, молча звал к себе. Позади унтера, также прижавшись к деревьям, оглядывались трое солдат с автоматами. На воде покачивалась широкая плоскодонка с большими, обмотанными тряпьем уключинами.
Унтер сделал нетерпеливый жест и поднял револьвер. Мальчики шагнули к нему. Вода захлюпала под их одеревеневшими ногами, унтер зашипел, поднес палец к губам, и мальчики послушно сдержали движения, осторожно поднимая ноги и медленно погружая их в воду.
Унтер улыбнулся, продолжая молча манить к себе. Один из солдат, отделившись от дерева, добежал до Генькиной рубахи и с воровской ловкостью запихал в нее выпавшую рыбу. Два других схватили Янку и Геньку, зажали им рты, быстро скрутили руки и бросили на дно лодки. Сверху прыгнул тяжелый унтер.
«Матросу» давно уже казалось, будто за косогором, там, где кончается первое минное поле, плещет вода. Может, рыба жирует?
Сгустившийся, как всегда к концу утра, туман на реке сокращал видимость и глушил звуки. Но тут донесся характерный шумок, словно кто грухает веслами в лодке.
Ивакин быстро пополз к кузнице. Отсюда ему открылась река вдоль всего поворота и… на реке лодка. Он увидел ее уже далеко от берега. Лодка косо шла по течению. Шла бесшумно и быстро. Еще можно было стрелять. «Матрос» успел разглядеть трех человек. Один – на корме и двое – на веслах, но формы не различил. Лодка шла от нашего берега. А вдруг это свои, разведчики? Пока он раздумывал, лодка скрылась в протоке, среди лозняка. В бинокль «матрос» осмотрел берег. Следы солдатских сапог на мокром песке, чей-то ремень и, кажется, острога… Неужели фрицы приплывали и не напоролись на мины? Нет, видно, это наши рискнули пощупать в тумане тот берег…
…Мальчиков привели к высокой острожной изгороди. Вокруг были свеженарытые ямы, в которых копошились грязные оборванные солдаты. Солдаты прекратили работу и молча, равнодушными глазами смотрели на дрожащих пленников.
Генька подумал: «Зачем они роют эти ямы? Это пулеметные гнезда или могилы? Может, для нас?» Подумав так, он вдруг почувствовал, что уже больше не страшно.
Янку трясло, как под холодным дождем. Внутри плотно огороженного двора они ждали, пока унтер сходил в длинное, деревянное строение и вернулся оттуда с долговязым, лысеющим офицером. Оседлав толстый обрубок бревна, долговязый заговорил довольно чисто по-русски:
– Здравствуйте, пионеры. Много в этот река рыбы?
Солдат положил перед ним рубаху со щуками.
– О, я вижу, дело не плохо! Но мы просили вас для другой дело. Идите сюда.
Мальчики стояли насупившись, исподлобья глядя на офицера, старающегося казаться ласковым. Унтер подтолкнул их. Долговязый соскользнул с бревна, присел на корточки и развязал окостеневшие, холодные руки ребят. Выпрямившись, глядя сверху вниз, он спросил:
– У вас есть папа и мама?
– Нет, – дрогнувшим голосом ответил Янка. Генька толкнул его ногой. Офицер это заметил и, бросив насмешливый взгляд на Геньку, обнял Янку за плечи.
– Твой братишка думает не хорошо. Я буду вам папа и мама, вот получай, – он вытащил из кармана горсть конфет в цветных бумажках и сунул их в руку Янке, – бери, это сладко.
Янка сказал:
– Спасибо… – и оглянулся на Геньку. Тот стиснул зубы.
– Я буду дать тебе еще много, – продолжал офицер, – а ты только скажи, как вы пришли на река?
– Мы за рыбой… – начал было Янка, но Генька крикнул:
– Он не знает, он ничего не знает!
– Я не знаю… – повторил Янка.
– Гут! – улыбнулся офицер, оставляя Янку и уводя Геньку в сторону. – Ты начал говорить хорошо.
Янке стало еще страшней. Он остался один среди фрицев, хотя Геньку отвели всего на несколько шагов. Офицер шепчет Геньке на ухо:
– Ты старший, ты умный, скажи, ты имел пароль?
– Нет, – тихо отвечает Генька.
– Ты прошел без пароль, хорошо. Ты знаешь, где можно, где нет мина, нет аванпост. Где батареи и сколько?
– Нигде… Не скажу!
– Хорошо, ты боишься твой братишка, он ничего не узнает…
– И ты, ты… – перебивает Генька, глядя прямо в глаза офицеру, – ты тоже ничего не узнаешь!
– Мальчик, ты хочешь смерть? – отшатывается долговязый. Янка слышит, как офицер взвизгивает, и видит, что Генька падает от удара на землю.
Янка хочет броситься к другу, но солдат хватает его за руку, удерживая на месте. Генька пытается встать, но долговязый бьет его ногой, и Генька отлетает в сторону унтера. Тот тоже бьет. Тогда Янка впивается зубами в руку солдата и, вырвавшись, бежит к Геньке.
