– Итак, приступим, Франек. Она может явиться с минуты на минуту, – заволновался Кривуш.
Георгий стал в позу услужливого приказчика.
– Угодно ли ясновельможному пану взглянуть на образцы?
– Великолепно, сын мой! – Кривуш важно облокотился на прилавок. – Вываливай на прилавок все самое лучшее, только не вздумай резать на куски и… Что случилось, Францишек?
Георгий вдруг побледнел. Застывшим взором он глядел поверх головы друга.
Кривуш обернулся. В дверях лавки, как в раме, освещенные ярким солнечным светом, стояли две женщины. Молодая златокудрая девушка, еще хранившая детскую округлость лица и трогательную наивность выражения глаз, опиралась на руку женщины средних лет, по-видимому экономки. Георгий не мог отвести от нее глаз.
– Она, – прошептал он, – это она!.. Наконец пришла.
Он не слышал, как полная, задорно улыбающаяся экономка предложила: «Войдем же, панна Маргарита!», как обе женщины сказали: «День добрый» и как им ответил только Кривуш, отчего Маргарита удивленно взглянула на Георгия, а экономка подарила толстяку ласковую улыбку.
Он только видел, как она переступила щербатый порог лавки и, направившись к нему, протянула руку, унизанную кольцами и браслетами. Все происходило как в недавнем сне.
Сейчас он упадет на колено и поднесет к губам кончики этих почти прозрачных пальчиков. Но Маргарита только указала на сверток, бывший в руках Георгия, и спросила:
– Это кружева?
Георгий молчал.
– Кружева, моя ясная панночка! – донесся хриплый голос Кривуша.
Георгий вздрогнул.
– Заморские кружева, только вчера прибывшие, – объяснил он, постепенно возвращаясь к действительности.
– Покажите! – приказала экономка.
И Георгий привычным жестом развернул сверток.
Но тут Кривуш сделал свой заранее обдуманный ход.
– Напрасно пани будет любоваться, – объявил он, приняв важную позу. – Я уже закупил те кружева.
– Ах! – сказала Маргарита и отступила от прилавка.
Георгий чуть не бросился к ней. Он поспешил разъяснить:
– Пан шутит…
Кривуш метнул в него гневный взгляд и еще больше заважничал:
– Всю партию этих кружев положи вместе с тем, что я уже отобрал.
Георгий растерянно вертел в руках кружева. Экономка, лукаво улыбаясь, обратилась к Кривушу:
– Пан так богат, что закупает кружева оптом, или, может быть, пан берет их для перепродажи… и тогда разрешит нам…
– Нет, пани Зося, – перебила ее Маргарита, – я только хотела посмотреть.
Кривуш подмигивал и делал Георгию загадочные знаки. Тот наконец вспомнил уговор и засыпал экономку предложениями, с сожалением думая о том, что теперь все внимание Маргариты достанется Николаю. Но Кривуш почему-то не воспользовался своим преимуществом. Наоборот, он еще больше надулся и, не удостаивая смущенную девушку и двумя словами, грубо и невпопад вмешивался в разговор Георгия с экономкой.
В конце концов из всей затеи ничего хорошего не получилось. Оба кавалера вели себя по меньшей мере странно, и дамы даже несколько обиделись. Но когда девушка сказала своей экономке, что пора идти домой, Георгий прервал разговор на полуслове и снова застыл с таким печальным лицом, что пани Зося расхохоталась и уже на ходу что-то шепнула Маргарите, явно по адресу Георгия.
Георгий вышел из-за прилавка и, вероятно, пошел бы на улицу вслед за Маргаритой, если бы ему не преградил дорогу Кривуш.
– Так вот каков ты, бедный схолар Францишек! – прохрипел толстяк, покрываясь багровыми пятнами. – Ты только прикидывался тихоней.
– Николай, опомнись, – попятился Георгий.
– Нет! – гремел разошедшийся Кривуш. – Ты должен опомниться, а не я. Ты, погрязший во лжи и обмане. Ты, коварно обманувший доверие друга. Я ли не открыл тебе душу, я ли не просил тебя заниматься только мной и второй дамой…
– Я так и поступил, – едва смог вставить Георгий.
– А что ты сделал потом? Тебе мало было одной, и на глазах у друга ты пытался обольстить обеих, нарушив наш уговор…
– Николай, – перебил его Георгий, – я должен сказать тебе правду. Я был поражен… Я увидел ее…
Кривуш едва перевел дыхание и неожиданно переменил тон:
– О, я понимаю тебя, друг мой… Я также был поражен, когда впервые ее увидел.
