почувствуете себя сильными и смелыми. Я научу вас курить окурки, и вы сразу почувствуете себя взрослыми. Я научу вас говорить неправду, и вы сразу почувствуете себя мудрыми!
И нестойкие мальчики и девочки побежали к нему со всех сторон. Потому что каждому хотелось побыстрей стать смелым и сильным, взрослым и мудрым.
— Теперь вы увидели сами, что он вытворяет, этот Пыпин! — горестно сказал директор школы.
— Да, да! Он — злейший наш враг! — печально подтвердили остальные педагоги.
Услышав их голоса, Пыпин обернулся, я я узнал его. Это был я сам! То есть это было мое плохое «я»!
Каждый из нас состоит из хорошего и плохого. И носит в себе и то и другое всю жизнь, неустанно борясь с плохим и каждодневно улучшая хорошее. И я, например, не давал своему плохому «я» никакого спуска. Стоило ему солгать или обидеть слабого, как сейчас же перед ним вырастало мое строгое, хорошее «я». И плохое «я» дни и ночи мечтало избавиться от этого контроля.
Я в ту пору готовил себя к жизни, полной бурь и кораблекрушений, кропотливо изучал в школьной библиотеке книги Вальтера Скотта, Стивенсона, Дюма и другие учебники, с нетерпением ожидая начала первой практики на кораблях.
И вот этот день наступил. Меня, как сдавшего лучше всех экзамен по «Робинзону Крузо», послали на тогда еще мало известный буксир «Перепелкино». Я прибежал в порт в последний момент и прыгнул на борт, когда судно уже отдало швартовы. Плохое «я» воспользовалось моей спешкой и застряло на пирсе. Я выскочил из него, точно из футляра. И тут же нас разделила широкая полоса воды. И все же за ним еще можно было вернуться, забрать с собой свои недостатки. Вода была теплой, а расстояние под силу любому пловцу. Но тут я временно смалодушничал, решив хоть ненадолго отдохнуть от своего плохого «я», и остался на борту. А он торчал на пирсе, не веря в легкую удачу. Его фигура долго маячила на берегу. А потом наш буксир скрылся за горизонтом.
Первое время я радовался этой нежданной разлуке. Без плохого «я» стало меньше хлопот, и теперь все свободное время можно было посвятить совершенствованию своих положительных качеств. Но пока мы бороздили моря между Новороссийском и Туапсе, во мне родилось беспокойство о том, что за время моего отсутствия плохое «я» совсем отобьется от рук и будет сильнее второй хорошей половины. Вернувшись из бурного плавания в родной порт, я первым делом побежал в общежитие школы. Но плохой «я» там не появлялся уже целую неделю. Мне пришлось обыскать все закоулки Новороссийска — и без результата. Плохой «я» исчез.
Так мои недостатки зажили отдельной от меня самостоятельной жизнью.[5]
И вот мы встретились снова. Но, боже, в кого он превратился, этот «я» — плохой?! Да, теперь я был обязан вдвойне помочь исправиться Пыпину. Потому что в том, что вытворял Пыпин, была и моя вина. Но прежде мне предстояло подумать о детях города Туапсе. Избавить их от «влияния улицы».
Члены педсовета тоже заметили мое внешнее сходство с Пыпиным.
— Если бы не духовная пропасть, лежащая между вами, я подумал бы, что вы и Пыпин — одно и то же лицо, — чистосердечно признался директор школы, не подозревая, насколько он близок к истине.
Тем временем Пыпин тоже все понял и пустился наутек.
— Ну куда же вы? Остановитесь! — воззвал я к хулигану. — Разве вы меня не узнали? Это же я!
— В том-то и дело, что узнал, — ответил Пыпин, на миг оглянувшись и продолжая бежать трусцой.
— Тогда почему же вы не слушаетесь меня? — спросил я, преследуя Пыпина.
Мое удивление было вполне объяснимым: все-таки от меня удирала моя, хоть и не лучшая, половина.
— Ну да, тебя только послушайся и остановись, и мы опять превратимся в одно «я», — откликнулся Пыпин.
Я пообещал этого не делать.
— Честное слово? — не поверил Пыпин.
— Честное слово.
Пыпин остановился и недоуменно спросил:
— А тогда зачем я тебе нужен? Будешь читать мораль: это не так, то не этак, — передразнил хулиган.
— Во-первых, не похоже. А во-вторых, я постараюсь найти более тонкий подход и убедить вас своим личным примером.
— Ну, этого я не боюсь, — сказал Пыпин, облегченно вздохнув.
— Между прочим, вы можете начать прямо сейчас, подражая моему вежливому обращению, и говорить мне «вы», — сказал я, хладнокровно пропуская его грубость мимо ушей.
— Как бы не так! — воскликнул хулиган, чувствуя себя за моим честным словом, как за каменной стеной.
А нас тем временем окружали дети, сбежавшиеся со всех концов Туапсе, и ждали, чем закончится первый раунд моего поединка с Пыпиным.
Я поднял над головой розу ветров и воскликнул:
— Ребята! Я привез вам в подарок прекрасный цветок!
Я выпустил розу из рук, цветок взлетел над крышами домов, расплетаясь на удивительные ленты. Ветры весело и легко закружили под облаками, прежде чем отправиться в родные края. Один из них, самый молодой и неопытный, задел крылом за желтый шарик, который держал один мальчуган. Мальчик жалобно вскрикнул, но я подпрыгнул и в последний момент схватил кончик нитки, привязанной к шару.
— Отпустите его! Отпустите! — закричали дети. — Он очень красиво летел.
— Отпустите, — сказал хозяин шарика. — Пусть он летит куда захочет. Пусть на него посмотрят ребята в других городах. Как шарик красиво летит. А когда он устанет, он опустится кому-нибудь в руки.
— Ну, тогда, может быть, ты напишешь что-нибудь незнакомому человеку? — спросил я, доставая авторучку.
Мальчик написал на стенке шарика «Будьте счастливы!», и мы выпустили шарик в небо. Улетавший последним ветер подхватил его и унес за горы, окружавшие с суши Туапсе.
— И я бы послала шарик с письмом. Но у нас нет дыма, из которого делают шарики, — пожаловалась самая маленькая девочка и горестно вздохнула.
— Не расстраивайся, мы привезем тебе и твоим друзьям много-много дыма, пообещал я, веря, что команда нашего буксира поддержит меня.
— Один — ноль в твою пользу. Но игра еще не закончена, — зловеще прошептал Пыпин.
— Да, Пыпин, не закончена, — услышал он мой решительный ответ. — Я буду преследовать вас по пятам. И больше не дам хулиганить!
— А мы это еще увидим, — дерзко промолвил хулиган, принимая мой вызов.
Так началось наше полувековое единоборство. С тех пор я преследовал хулигана Пыпина по пятам и на земле и в море. И однажды мы сгоряча забежали в русскую народную сказку. Как у нас это вышло, трудно объяснить и сейчас. Видимо, границы между реальностью и вымыслом немножечко стерлись, и мы проскочили ее на полном ходу.
— Стойте! Дальше не сметь! Там сказка! — всполошились литературные критики на своей заставе. Но мы разогнались уже выше скорости звука, и…
…Вначале я даже не понял, где нахожусь. Передо мной на мрачной скале возвышался странно знакомый замок. Из его самой высокой башни слышался безутешный плач похищенной царевны. Да, да, это был пользующийся дурной славой замок Кощея Бессмертного!
Я вошел в рыцарский зал, там слышалась невидимая угрюмая музыка и резко пахло нечеловечьим духом.
Пыпин был уже тут. Он развалился в кресле-качалке и, уютно покачиваясь, курил сигарету. Будучи крайне неуклюжим, я с грохотом наткнулся на стул, но Кощей и его гость не заметили этого. Они ревниво изучали друг друга. Наконец Пыпин отбросил окурок и провозгласил:
— Ну что же, будем считать творческий семинар злодеев открытым! — И сразу поднял скандал: — Чур, первым беру слово! И для начала прямо скажу, невзирая на лица: по старинке работаете вы, негодяи
