испускал комические вопли, а во время любовных сцен, воспроизводя движения губ артистов, превращал немые фильмы в звуковые, подражая то голосу мужчины, то голосу девушки. Некоторые зрители смеялись, другие протестовали. Фарс закончился небольшим скандалом. Служащий кинотеатра весьма нелюбезно выпроводил Чаплина из зала, который посещали главным образом эмигранты.
За пять лет в Соединенных Штатах было открыто 20 тысяч «никель-одеонов». Программа в менялась чуть ли не каждый день. Эти доступные кинозалы поглощали в неимоверном количество фильмы самых разнообразных жанров. Особенно велик был спрос на комические фильмы. За две недели до высадки Чаплина в Америке компания «Кистоун» выпустила свой первый фильм — «Коуэн на Кони-Айленд».
Фирма «Кистоун» была новым предприятием кинопромышленников Кесселя и Баумена. Бывшие букмекеры поручили руководство студией молодому Мак-Сеннету, перешедшему к ним из труппы самого знаменитого американского режиссера Дэвида Уорка Гриффита. Мак-Сеннет был одновременно режиссером, постановщиком, сценаристом и актером. «Кистоуновские комедии» начали пользоваться успехом в Соединенных Штатах, когда звездой компании стал актер Форд Стерлинг.
Стерлинг был высок ростом, созданный им герой был груб, вспыльчив, язвителен. Обычными его атрибутами были сюртук, цилиндр и козлиная бородка. Внешне он напоминал «дядю Сэма» — карикатурное олицетворение Соединенных Штатов.
Облик Форда Стерлинга был, несомненно, американский, что, однако, не исключало влияния французских фильмов на кистоуновские комедии. Мак-Сеннет не раз повторял, что знаменитых «кистоун- копс» — полицейских в своих фильмах с погонями — он создал, приспособив к американским условиям жандармов и шпиков из комических лент фирм «Гомон» и «Патэ». Сеннет-актер начал с подражания Максу Линдеру. А экстравагантность его первых сценариев немало обязана экстравагантности Онезима, Бабила, Литтл-Морица и других комических персонажей, созданных в Париже или Ницце Жаном Дюраиом или Бозетти — этими чародеями комической нелепости. Я слышал, как Мак-Сеннет рассказывал в Каннах во время фестиваля 1952 года о конфликте, который сорок лет назад произошел у него с требовательным Фордом Стерлингом:
«С тех пор как он начал пользоваться успехом, он возомнил себя незаменимым. Однажды он явился ко мне в контору и предъявил новые требования. Мы им дорожили, дела шли хорошо… в конце концов я предложил ему баснословную сумму — 500 долларов в неделю.
Форд Стерлинг изменился в лице, когда я назвал цифру. Я решил, что он согласится. Но после минутного молчания он пересилил искушение и ушел из конторы: ему нужно было подумать. Через три дня он отказался. Таким образом я присутствовал при рождении фантастической карьеры. Сорвись с губ Форда Стерлинга ожидаемое мною «да», и Чаплин, несомненно, стал бы величайшей звездой мюзик-холла, но никогда не появился бы в кино…»
Стерлинг расторгнул свой контракт с фирмой «Кистоун» осенью 1913 года, и нужно было тут же найти ему замену.
«Чаплина открыл я, — говорил в 1952 году Мак-Сеннет. — Я был проездом в Нью-Йорке вместе с кинозвездой фирмы «Кистоун» Мэйбл Норман. Мы много ходили по мюзик-холлам. Чаплин выступал тогда в пантомиме Карно, в третьеразрядном театрике. Мы так хохотали, глядя на его игру, что в антракте пришли к нему и предложили подписать контракт. Он отказался…»
Адам Кессель, один из владельцев фирмы «Кистоун», тоже безуспешно предлагал Чаплину ангажемент после того, как увидел его на сцене «Виктория Хальмерстайн театр» в Нью-Йорке. Труппа, где Чаплин стал звездой, пользовалась огромным успехом и часто выступала в лучших американских мюзик- холлах.
Перед актером Чарльзом Чаплином во время его второго турне по Америке открылись блестящие перспективы. В Сан-Франциско он сфотографировался в котелке, белом галстуке и черном костюме на фоне афиш, на которых огромными буквами было написано его имя. Он исполнял тогда роль пьяницы в пантомиме «Ночь в лондонском клубе». Выход комика вызывал сенсацию. Он появлялся спиной к публике. Долгое время был виден только силуэт элегантного джентльмена. Потом он внезапно поворачивался, и при виде его огромного пунцового носа раздавался взрыв бешеного хохота.
Чарльз Чаплин показывал своего пьяницу в мюзик-холлах театрального объединения «Импресс», когда в Филадельфии его настигла телеграмма Берта Энниса, директора фирмы Кесселя и Баумена. Чаплину снова предлагали контракт. Сначала артист не выказал большого восторга. Он зарабатывал хорошо — шестьдесят долларов в неделю. Ни Кессель, ни Мак-Сеннет до сих пор не предлагали ему больше семидесяти пяти долларов. Стоило ли ради лишних пятнадцати долларов браться за новую профессию? На экране он мог провалиться, а в мюзик-холле ему уже начало улыбаться счастье. Но Адам Кессель цепко держался за свою находку. В конце концов он предложил сто пятьдесят долларов в педелю и ангажемент на год. В ноябре 1913 года Чаплин подписал свой первый кинематографический контракт, который вступал в силу с 1 января 1914 года.
Молодой актер продолжал свои поездки с труппой Карно по американским городам. Последнее представление он дал в декабре 1913 года в «Пэнтодж-театре» в Лос-Анжелосе.
Лос-Анжелос, ставший теперь, так же как Ницца во Франции, столицей ослепительного Лазурного берега, в те времена не мог сравниться с Сап-Франциско, своим калифорнийским соперником. Когда Чаплин, о котором никто, по-видимому, не позаботился, спросил, где находится студия «Кистоун», ему ответили, что она расположена в десяти километрах от центра города, в отдаленном предместье, в поселке Голливуд, недавно выделенном в самостоятельную общину.
В один прекрасный день Чарльз Чаплин, набравшись храбрости, сел в ветхий трамвай, который направлялся в этот затерянный уголок. В студии «Глен-дэйл» на Алессандро-стрит его не ждали. Фактотум фирмы «Кистоун» Фред Мейс сказал ему, что мистера Сеннета нет, но к вечеру он, возможно, появится. Чаплин провел в Голливуде весь день, так и не поймав своего нового патрона, и, обескураженный, возвратился в Лос-Анжелос. В тот же вечер он случайно встретился с Мак-Сеннетом в каком-то маленьком мюзик-холле. Мак-Сеннет отнесся к нему очень сдержанно:
— Мне кажется, вы слишком молоды. Уверены ли вы, что справитесь?..
Две недели Чаплин бродил по весьма примитивной студии, с недавних пор предназначенной для съемки фильмов, в которых герои гоняются друг за другом и бросаются пирожными с кремом.
Никто, по-видимому, не обращал внимания на новичка, от робости выглядевшего замкнутым. Когда он открывал рот, его английское произношение казалось американским товарищам верхом снобизма. Они сочли Чаплина гордецом и кривлякой и дали ему презрительное прозвище «лайми» — словечко из американского арго, соответствующее слову «фрогги»[6], как они называли французов, этих «пожирателей лягушек». Кличка подходила к Чаплину, так как «лайми» называли бедных эмигрантов, прибывших прямо из Лаймхауза, мрачного предместья лондонского Ист-Энда, так похожего на родной Чаплину Лэмбет.
Когда раздражительный Форд Стерлинг окончательно определил дату своего ухода, волей-неволей пришлось заменить его Чаплином[7]. Начиная с января 1914 года Чарльз Чаплин еженедельно снимался в одной из кистоуновских комедий.
В то время при постановке этих фильмов существовало два правила: надо было втиснуть сюжет в триста метров пленки, рассчитанных на пятнадцать минут демонстрации, и «накрутить» фильм в течение одного рабочего дня.
С рассветом Чарльз Чаплин присоединялся к труппе «Кистоун», за которой следовал оператор, несущий на плече съемочный аппарат, укрепленный на штативе. Один из актеров руководил постановкой. Заранее выработанного сценария не было. Накануне съемки труппа совещалась с Мак-Сеннетом, который должен был одобрить предложенную ему сюжетную канву комедии. Актеры сами выбирали себе костюмы и грим. Они захватывали с собой какой-нибудь несложный реквизит. Обычно съемка прекращалась до наступления темноты. Если плохая погода или непредвиденный случай мешали завершить работу в положенное время, начатый фильм заканчивали на следующий день в течение часа или двух. А чтобы использовать остаток дня, актеры импровизировали более короткую комедию — «на полкатушки»… В случае надобности кое-какие примитивные декорации, находившиеся в студии, помогали закончить ленту.
Компания «Кистоун» каждую неделю выпускала на рынок три-четыре комических фильма. Мак-Сеннет, который осуществлял общее наблюдение за постановкой, особенно интересовался монтажом. Разрезая заснятую пленку на куски и меняя порядок сцен, он придавал фильмам комедийный ритм, что и было одной
