Добравшись до главного входа, я заметила над крыльцом герб в золотых и голубых тонах. Типичная манера британского высшего света: на случай если вы еще недостаточно унижены, они еще больше распоясываются и рисуют герб, чтобы окончательно выбить вас из колеи неудивительно, что ни у кого в Англии днем с огнем не сыщешь никакой самооценки.
Я схватила дверной молоток-горгулью и нервно постучала.
Тишина.
Я постояла немного под злобным взглядом горгульи. Ни звука. Может, никого нет дома? На подъездной аллее не было машин, хотя это ничего не означало. Бриты — ужасные собственники и ревниво прячут машины в сараях и конюшнях, даже самые симпатичные, вроде «ауди» с тем чтобы их не обвинили: а) в порче пейзажа; б) в выпендреже.
Я снова постучала, уже громче. Безрезультатно.
Мысль о том, что придется брести к ферме, была невыносима. «Джимми Чу», как обычно, полностью перекрыли кровоснабжение, и я почти не чувствовала ног.
Я вцепилась в ручку и повернула. И ничуть не удивилась, когда дверь открылась. Дженты всегда оставляют двери незапертыми, словно живут в Кейп-Код или тому подобном месте.
Переступив порог, я оказалась в гигантском холле, обремененном лепниной и фигурными карнизами. Чувство было такое, что я вдруг попала в свадебный торт. Господи, содержать такое место в чистоте, должно быть, стоит немало труда и уймы денег!
— Хелло?! — окликнула я. — Кто-нибудь дома?
В ожидании ответа я сбросила туфли. Каменный пол приятно холодил распухшие ступни. Единственным звуком было громкое тиканье часов над камином. Никто не появлялся. Полагаю, дом так велик, имеет так много входов и выходов, что даже если кто здесь и есть, Суайры не всегда знают об этом. Немного напоминает проживание на сирийской границе, разве только террористов поменьше.
Может, я сама найду телефон? И заодно проведу экскурсию?
Открыв обшитую панелями дверь слева от холла, я очутилась в роскошно обставленной столовой. Стены были увешаны фамильными портретами. На меня смотрели фарфорово-бледные, похожие на призраков физиономии. Им необходим искусственный загар! Иногда я поражаюсь стойкости девиц, выносивших лишения восемнадцатого века. То есть совершенно непонятно, как женщины обходились без крема для загара «Бобби Браун» и помады «Джуси тьюбс» двенадцати оттенков? О современности свидетельствовали только проектор и экран в одном конце комнаты: должно быть, тут и помещался конференц-центр.
Похоже, я пошла не туда. Нужно найти телефон.
Я вернулась в холл. Поперек лестницы был протянут красный шнур с табличкой «Вход воспрещен». Видимо, чтобы посторонним не пришло в голову вторгнуться на половину хозяев.
Вы меня знаете. Если я вижу бархатный шнур, значит, должна очутиться по нужную от него сторону. Я проскользнула под шнуром и поднялась наверх. Может, там есть кабинет с телефоном.
На верхней площадке меня встретил длинный, изрезанный дверями коридор. Я открыла первую. Внутри стояла старинная кровать, задрапированная китайским шелком с оборками. Я скользнула в спальню. За драпировками скрывался маленький портрет девушки, увитый цветами. Картина очень походила на Фрагонара в музее Фрика. Возможно, подлинник! Спать под Старым Мастером — вполне в стиле богатого британского лорда.
Последней комнатой оказалась величественная просторная библиотека. Я немедленно отправилась туда. Уж там-то наверняка есть телефон! Так хочется добраться до дома!
Дальняя стена была уставлена полками с книгами в кожаных переплетах, а над громадным мраморным камином висел итальянский пейзаж. Судя по маленькому золотому ярлычку под ним, это был Каналетто.
Не понимаю, просто не понимаю! И это англичане, которые вечно распространяются о расточительности американцев! А сами живут так, словно выиграли миллион в Лас-Вегасе!
В другом конце комнаты темнели рояль, уставленный старыми черно-белыми фамильными фотографиями, и большой письменный стол орехового дерева, заваленный бумагами. И тут я наконец-то увидела старомодный телефонный аппарат, выглядывавший из завалов. Подойдя к столу, я подняла трубку и, пока набирала номер родителей, заметила маленькую овальную золотую коробочку для пилюль, с эмалевой миниатюрой, изображавшей батальную сцену. Я машинально взяла ее, рассмотрела усыпанный драгоценными камнями замочек. На столе валялись еще несколько табакерок и безделушек. Говорю я вам, у британцев лучшие безделушки в мире, и тут спорить не о чем.
Телефон звонил и звонил. Почему никто не поднимает трубку?
— Чем могу помочь? — спросил голос с английским акцентом.
Я подскочила и выронила трубку. За спиной стоял сгорбленный старик с изборожденным морщинами лицом. Он и сам выглядел как антикварная древность. На нем были потертый черный пиджак и полосатые брюки. Хорошо сознавать, что есть люди, до которых «Джей Кру»[76] никогда не доберется!
Не желая, чтобы он увидел у меня коробочку, я судорожно сунула ее в карман. Позже положу на место.
— О, привет! — выдохнула я. — Кто вы?
— Я дворецкий семейства Суайров. Что, позвольте спросить, вы здесь делаете?
Он подозрительно оглядел меня, с неодобрением уставившись на мои грязные босые ноги.
— Понимаете, моя машина сломалась на дороге, и я искала телефон, — нервно пояснила я, поднимая трубку с пола. — Мои мама и папа живут в Олд-Ректори.
— Я должен уведомить лорда Суайра. Подождите здесь. Дворецкий покинул комнату, прикрыв за собой дверь.
Я услышала, как повернулся в замке ключ. Боже, он вообразил, будто я воровка или что-то в этом роде. Я взяла трубку и снова позвонила домой. На этот раз ответили после первого же звонка.
— Ма?
— Хо-хо! Как ты, пижонка?
— Джулия? — выдохнула я.
— До чего же здорово оказаться в британской глуши, хотя все англичане, которых я встретила в Лондоне, меня пугают. Представляешь, эти люди понятия не имеют, кто такая Барбара Уолтерс[77], и о многом другом. Как ни странно, но я у твоих родителей.
А как насчет нашей ссоры? И тайного романа Джулии?
— Приехала на день рождения папочки? — удивилась я.
— Не только! Не поверишь, но я прилетела на примерку свадебного платья. У самого Александра Маккуина! Но тут позвонила твоя ма и убедила меня посетить дурацкую вечеринку твоего папаши.
— Ты выходишь замуж? За кого?
— За Генри Хартнетта. Никогда не угадаешь, что произошло! После книжного клуба он пригласил меня на «Беллини», и с тех пор мы вместе. Я бросила остальных бойфрендов, даже бедняжку Тодда. Генри такой лапочка и так богат, это что-то. Словом, он и есть «Хартнетт Стал», но ужасно этого стесняется. И считает меня жутко забавной. Ты не представляешь, сколько у нас общего. Где ты, черт возьми? Мы все тебя ждем. Кстати, заметила, я снова с тобой разговариваю и совершенно простила тебя за все?
Нужно отдать должное Джулии: при всей своей избалованности она поразительно великодушна к проступкам подруг. Так мило с ее стороны. Она настолько незлопамятна, что физически не способна таить обиду дольше нескольких дней.
— Поздравляю! Скажи папочке, что я в замке. Пусть он за мной приедет.
— Так ты совсем рядом? О Господи, я так завидую тебе! Говорят, там сногсшибательные интерьеры! Или все так же гнусно, как в Букингемском дворце? Я слышала, что у королевской семьи отвратительный вкус.
— Джулия! Позови папу! Моя машина сдохла, и я вломилась сюда, чтобы позвонить, а теперь меня приняли за воровку.
— У них правда повсюду дельфтский фаянс и лакеи?
— Джулия!
— О'кей, пижонка, я ему передам. Кстати, свадьба назначена на четырнадцатое июня будущего года.
