Князь фыркнул и рассмеялся, но уже усталым смехом.
– По делам вору и мука, – сказал Попов, – то бишь женитьба. Не воруй даму сам-пят.
А между тем князь Девлет, пробежав несколько улиц города, вихрем влетел в дом, где остановился со своей Аннушкой.
Она, заслышав его быстрые шаги, обмерла, хотела встать, идти навстречу и не могла.
– Все пропало… Требует к себе… – выговорила она вслух…
Девлет вбежал в комнату, где она сидела, подбежав, схватил ее в объятья и начал безумно целовать…
– Что? Что? Что? – повторяла она, чуя, что все сошло благополучно.
– Приказал назад везти! – закричал он.
– Куда?
– К Кузьме Васильевичу твоему…
– Не хочу! Не хочу! Лучше смерть!.. – вскрикнула Аннушка.
– Глупая! Ничего не смыслишь. Моя ты теперь…
И Девлет рассказал и объяснил все…
– Стало быть, все слава Богу? – спросила она.
– Понятно. Надо только скорее уезжать, а оттуда я отпишусь, что Кузьма Васильевич тебя не хочет принять… А там чрез полгода опять напишу, буду просить позволения из жалости на тебе жениться, из-за якобы совести. Сглупил сам и каюсь, мол…
– Ты так и сказал – на пятом месяце.
– На пятом! Что смеху было… А я думал, беда будет. А только смех был.
– Ну, слушай, милый, что я скажу теперь, благо, все слава Богу… Оно – правда.
– Что?
– На пятом – выдумка ради себя спасения, а на первом… Ну, понял, что ли, глупый?
И Аннушка подпрыгнула, повисла на шее князя Девлета и начала целовать его в губы, в глаза и по всему лицу.
– Надо скорее с глаз долой, а там хлопотать разводиться и венчаться! – радостно воскликнула она. – Ведь вот, Господи, судьба-то… Воровал ты меня по службе, по указу начальства, а уворовал для себя…
– Боюсь я… Вдруг раздумает и потребует он тебя к себе… поглядеть…
– Ну, подушку и пристрою… И сойдет. Да нос себе свеклой вымажу. Да буду дурой петой сидеть и глаза таращить. А то чесноку наемся, так чтобы всю его горницу насквозь продушить.
– Все лучше – скорее отсюда подальше.
И офицер снова побежал в канцелярию главнокомандующего, где тотчас же получил пятьсот рублей на дорогу, но при этом выслушал и неожиданное, поразившее его предложение Попова.
– Будут коли еще нужны деньги, – заговорил он, – напишите… Князь приказал выдавать, сколько бы ни потребовалось. А главное вот что, голубчик… Если капитан краденую жену отринет и вновь назад принять не пожелает, то ей надо хлопотать о разводе, а затем искать себе жениха и второго мужа… А когда она такового найдет, то князь ей пятьдесят душ подарит в приданое. Так решено. Будь вы человек усердный и понятливый, то вы бы такой оказии князю услужить и себя оправдать никак стороною не обежали бы…
Девлет не понял и попросил разъяснения.
– Да вот, взяли бы да сами и женились на этой пандурочке, приняв всю вину на себя… А то вот пронюхает пандур всю правду, бросится, пожалуй, в Петербург жаловаться, шуметь… Беременную жену увезли. Узнается тоже и «там», что князь посылал вас воровать пандурочку… Ему это все, да еще даром, без всякой пользы, неприятно… Все бы уладилось просто и сразу, если б вы сами повенчались с этой крохотулей. А что наследник будет у вас не собственный… что за важность! Подумай-ка. Одолжить нашего князя – великая польза бывает. Он зло плохо помнит, а на добро памятен.
Девлет вздохнул, потупился и, опустив глаза, выговорил почтительно:
– Доложите князю, что все так точно и будет. Или капитан примет супругу обратно, да еще честно и кротко, либо она будет княгиней Девлет-Ильдишевой, а сам светлейший, подав помощь в деле развода, обещается быть посаженым отцом…
– И крестным отцом! – воскликнул Попов.
– Нет… Нет!.. – будто испугался офицер. – Этой чести я не прошу… Разве что после, для второго ребенка, настоящего…
– Верно! Верно… Да, впрочем, Бог милостив, старый пандур простит молоденькую жену. Вот вы тогда и в барышах полных… Усердие свое показали теперь же, а жертвовать собой не придется… Ну, с Богом в путь. А я доложу.
Когда Девлет выходил из комнаты, Попов, усмехаясь, крикнул ему вдогонку:
– А все-таки скажу: как это было недоглядеть и чужую жену увозить… с потомством…
Офицер, странно смеясь, отозвался с порога:
– На всякого мудреца довольно простоты.