Артур Бауринг, первым объявивший, что в Кихоле не найдется человека, который допустил бы, чтобы подобный монстр дожил до суда, первым во всеуслышание заявил, что это самоубийство.
– Что еще ему оставалось делать? – риторически спросил он, сидя в комнате отдыха в «Костгад». – После того что произошло с миссис Сноу, он понял, что его жизнь не стоит и шиллинга!
В комнате повисла тишина, и прежде, чем она успела стать неловкой, Билли Мейджер сказал:
– О силы небесные, ты отстал от времени, Артур! Уже четыре года, как страна перешла на десятичную денежную систему, и теперь такой монеты, как шиллинг, больше не существует!
Артур принял изменение направления беседы и громогласно заявил:
– В таком случае он не стоит того, чтобы помочиться на него пять раз! Так тебе больше нравится?
Билли, который, как всем известно, в то время страдал слабостью мочевого пузыря, направился в туалет, сопровождаемый взрывами хохота.
Мэг услышала новость с заметным облегчением. На следующий день Миранда должна была возвратиться домой, и она дважды, почти случайно, произнесла:
– Мне хочется, чтобы его нашли прежде, чем я вернусь обратно в Кихол.
Питер намеревался перевести всю семью в Лондон. Найти там квартиру, не слишком удаленную от Килбурна.
– Начнем жить совершенно по-новому, – с воодушевлением говорил он, держа в своих руках ладонь Миранды, как всегда делал во время посещений больницы.
Странно, но она больше не причитала.
– Давай останемся дома. Пожалуйста. Питер. Мне не хочется покидать Рыбную улицу.
– Как скажешь, дорогая.
С той самой ночи все изменилось. В характере Миранды, казалось, проявились некоторые черты Мэг; она заверила Мэг, что у нее больше нет желания вновь покидать Кихол. Другой стала и Мэг; они с Питером больше не спали вместе, но она уже больше не боялась находиться в его обществе. В те первые ужасные дни, когда он рыдал, она прижимала его к себе и успокаивала. Она оказалась поразительно сильной; иногда она поражалась самой себе.
Прежде чем Миранда возвратилась домой, Мэг рассказала Питеру о своих планах.
– Мы провели замечательное время, Питер. Я не жалею об этом. Мне не хотелось бы, чтобы ты сожалел о нем. Именно поэтому это не должно повториться вновь и именно поэтому я собираюсь в ближайшем времени вернуться в Лондон – сразу же, как только Миранда сможет обходиться без моей помощи.
– Как можешь ты пойти на это? Как можем мы положить все под сукно, будто ничего и не было?
Он все еще очень легко расстраивался. Мэг повернулась к нему с некоторой нетерпеливостью, характерной для прежней Миранды.
– А что еще остается делать? Разрушить всем жизнь? В том числе и наши? Потому что мы никогда не должны быть счастливы за их счет! Об этом ты и не подумал, Питер, а ты обязан сделать это.
Мэг гладила на кухне и, взглянув на часы, сказала:
– Через пять минут дети придут из школы. Почему бы тебе не взять их с собой к Миранде? Я хочу привести здесь все в порядок, чтобы завтра иметь возможность побыть с ней. А ты должен вновь приниматься за работу. Пусть все остается как было, Питер. Это единственный путь.
– Я не могу жить без тебя, Мэг! Она сказала насмешливо:
– Разумеется, сможешь! Так же как и я смогу жить без тебя! А у тебя остается Миранда, а она, по крайней мере, моя половина! – Мэг улыбнулась, надеясь вызвать у него ответную улыбку. – Послушай, Питер. Мы с тобой оба художники. Мы не должны будем видеться наедине. Помнишь, как меня потряс вздор Джеральда Скейфа? Так не пойдет.
– Но здесь Миранда не счастлива.
– Миранда изменилась. Она теперь знает, как ей необходимы ты, дети и дом. Теперь все будет иначе.
Он молчал, пока не заметил, что она вновь взглянула на часы. Затем он усмехнулся.
– Ты тоже изменилась. Теперь ты начала командовать!
Мэг рассмеялась, а Питер продолжил:
– Ты назвала себя художником – мне это нравится, Мэг. Помни об этом всегда – ты художник!
Она положила перед собой одну из рубашек Алекса и задумалась над словами Питера. Затем кивнула.
– Да. Конечно, я художник.
Мэг уехала через десять дней после прекращения расследования по делу Джона Мередита. Миранда, крепко прижавшись к сестре, умоляла остаться с ними навсегда. Но Мэг была непреклонной.
– Я вернусь, разумеется. Но мне нужно вернуться домой и заняться работой, Миранда.
– Ты не вернешься. У меня не будет больше детей. Ты не вернешься к нам до следующего Рождества. Да и то неизвестно.
Мэг знала, что Миранда права. Весьма сомнительно, что она проведет следующее Рождество с ними. Она с легкостью солгала:
– Я приеду сюда летом. Мы снова будем плавать вместе. Головастики. Помнишь?
