обернулась.
– Сегодня утром я получила еще одно письмо от Ковака.
– У него все в порядке?
Единственное, о чем не упоминала Мэг, это о сделанном Чарльзом предложении. Ей хотелось, чтобы он никогда не делал ей предложения. В действительности это обернулось тем, что Эми получала письма от Чарльза, а она нет.
– Судя по всему, хорошо. Предлагает тебе как можно скорее прилететь домой.
– Что-то он слишком суетится. Я не собираюсь бесцельно сидеть на месте.
– Да. Особенно если твоя подруга… Джилл – кажется, так? – поселилась в твоем доме. Тебе придется остановиться в отеле.
– Вот черт.
– Совершенно верно.
Стало почти темно; Эми вырисовывалась силуэтом на фоне темной травы, растущей на плато. Голос ее, казалось, звучал независимо от тела.
– Возможно, тебе следует знать кое-что. Понимаешь, Ева, возможно, не рассказывала ему. В случае если со мной что-нибудь случится, он так и не узнает. Да, мне кажется, я не нарушаю конфиденциальности. Кто-нибудь другой – кто-нибудь, не являющийся членом семьи, должен знать.
– Эми, давай зайдем в дом. Я зажгу лампу и мы сможем…
– Нет. Пора идти домой. – Она немного помолчала, затем добавила: – Понимаешь, муж Евы ушел от нее, когда она увлеклась Андроулисом. Вполне естественно, на мой взгляд. Они не любили друг друга. Между ними был брак по договоренности. Они поженились сразу же после окончания школы в Вене. Странно, не правда ли? Именно поэтому Андроулис устроил нас здесь. Меня с ней. Вроде подружек.
Мэг молчала, не спуская взгляда с фигуры Эми. Это она слышала и раньше. Треугольник. Андроулис, Эми и Ева. Такой же, как Питер, Миранда и Мэг.
– Здесь на вилле родился ребенок. Ева должна была сохранить престиж там, в Будапеште. Ее семья… они знали, разумеется, но они не приняли бы публично сына Андроулиса.
– Итак… Чарльз, это Чарльз Андроулис? А вовсе не Ковак?
– Этого не знал никто. Только Андроулис, Ева и я. Я не знала, каким образом Ева уладит это со своим мужем, но она сумела. Чарльза вырастили… по договоренности.
Мэг думала, что ей следует ответить в этом случае. Ведь все это было так давно и стало так неважно. Мэг сделала усилие.
– Имеет ли это какое-нибудь значение теперь?
– Может быть. С юридической точки зрения. Во всяком случае, я тебе сказала. Просто помни об этом… если вдруг возникнет необходимость.
– Я… хорошо.
Эми была практически невидимой, а голос, казалось, звучал сам по себе.
– Я давно его не видела. И Еву тоже. Но… он прислал тебя. И это самое лучшее, что он когда-либо сделал для меня.
Сказав эти слова, Эми ушла.
Лето было великолепным по всей Европе, и Корнуолл был просто переполнен отдыхающими, ликовавшими при мысли, что их друзья, отправившиеся в Испанию или на острова, вряд ли насладились столькими солнечными днями, сколькими они, оставшись в Пензансе, Ньюки или в Фалмуте. Въехать и выехать из Кихола было проблемой, поскольку узкие дороги были забиты машинами практически на протяжении всего дня – почти так же, как на Рождественские праздники.
Семейство Сноу буквально измучилось, добираясь до маленьких магазинчиков, отыскивая место на пляже, так что в конце концов Питер увез все семейство в Лондон. Дело было не только в том, чтобы скрыться от толп отдыхающих. Казалось, что ему необходимо оторваться от места, нравившегося ему более всего, чтобы взглянуть на него со стороны и приступить вновь к созданию картин. К тому же он полагал, что перемены пойдут на пользу Миранде. Миранда убедила его, что чувствует себя хорошо. Попросту она уже не была больше Мирандой.
Итак, они остановились в отеле «Хэмпстед», осматривали столичные достопримечательности и наслаждались некоторыми плодами его успеха. Три картины Питера были выбраны для показа на летней выставке в Академии; две уже находились у «Тейта» и были включены в коллекцию работ ньюлинской школы. Он улыбнулся, глядя на картину, изображавшую миссис Паску, выступающую из чада, поднимавшегося с ее сковородок; ему все еще нравилась эта картина, хотя Мэг была права: он очень многое взял у Франса Гальса.
Питер проговорил, обращаясь к Миранде:
– Этой зимой я хотел бы вернуться к работе над портретом Мэг, который я начал много лет назад. Ты не против?
– Конечно же, нет. – Миранда улыбнулась ему в ответ. – Я рада, что ты можешь сказать мне об этом.
Он немного подумал, затем кивнул:
– Да, я тоже. Я долго его прятал. И работал немного перед Рождественскими праздниками. Затем отложил.
– И тогда ты не мог рассказать мне об этом. Теперь ты можешь. Почему?
– Потому что… – Питер наморщил лоб. Он так многое мог выразить кистью, но вот слова ускользали от
