и только Фуго, растерявшись, не нашел ремня. Вначале он упал на окошко, а затем скатился на потолок.
— Ой! — закричал мимикр, потирая ушибленное место. — Мы так не договаривались!
— Я же говорил, что ты не заметишь овраг, — возмущенно проговорил Алексей Александрович.
— Ну вот он твой овраг, — вися вниз головой, пробурчал Александр Васильевич. — Никуда он не делся.
— Мы ползем вниз! — воскликнул Владислав Валентинович. — Что-то же надо делать!
— А что здесь сделаешь? Если только, выбраться и подтолкнуть, чтобы скорее добраться до дна. Ничего, скоро она опять встанет на колеса.
Сползая, автобус часто натыкался на деревья, но все же по мокрой траве и глине плыл вниз, словно по льду. После каждого такого столкновения хозяин автомобиля морщился и с досадой говорил:
— Ну вот, ещё одна вмятина. И это называется съездил отдохнуть! Эх! вздохнул Александр Васильевич. — И не поели толком, да ещё и перевернулись. Зря я к вам приехал. Сидел бы сейчас дома, ел пельмени из лососины.
— И мы зачем-то поехали, — проговорила Ирина Константиновна. — Сидели бы сейчас дома, пили чай с вареньем и слушали продолжение истории Цицерона.
— А мне вообще не надо было ехать, — сказал Фуго. — Обугленного мяса я не ем. Валялся бы сейчас на диване, пил чай и смотрел телевизор.
— А я-то зачем с вами связался, — обиженно проговорил Клубникин. — У меня же сегодня день рождения. Сидел бы сейчас дома, поздравления принимал. А я висю здесь, как недозревший фрукт.
— Ну, недозревшим вас никак не назовешь, — проворчал Владислав Валентинович. — А 'фрукт' вы ещё тот.
— Да вы-то что так расстраиваетесь? — удивился Александр Васильевич. Висите себе спокойно в сухом месте. Тепло, не капает. Сейчас сползем вниз и поедем дальше.
Неожиданно все услышали треск. Ремни безопасности, на которых покачивался Александр Васильевич, не выдержали его веса и порвались. Раздался громкий звук 'бум', а затем и крик:
— Ох! Ах! Кажется я упал!
— Мяса надо было меньше есть, — проворчал Алексей Александрович.
Наконец автобус достиг дна оврага. Он ткнулся в русло разбухшего от дождя ручья, от удара лег на бок, а затем перевернулся на колеса.
— Ну вот, видите, — вернувшись в прежнее положение, сказал Александр Васильевич. — Я же говорил, что поставлю его на колеса. Главное в жизни, не торопить события, и тогда все самой собой образуется.
Из-за ливня пересохший ручей на дне оврага превратился в речушку, и автобус, рассекая воду словно корабль, поехал вниз по течению. Все как-то сразу повеселели, и только Алешин папа задумчиво проговорил:
— А ведь мы не сможем выбраться из оврага, склон слишком крутой и скользкий.
— Ну и что? — повеселев, ответил Александр Васильевич. — Акул здесь нет, пираний тоже. Здесь даже крокодилов нет. Так что, нам бояться нечего.
— Апчхи, — чихнула Светлана Борисовна. — А мне есть чего бояться. Кажется, я начинаю простужаться.
— А мне послезавтра надо в поликлинику, — вдруг вспомнил Клубникин.
— Не волнуйтесь, к послезавтра доедем, — успокоил его Александр Васильевич.
Глава 8
А в Игнатьево, ближе к вечеру, тоже зарядил по-осеннему холодный дождь. По красивым черепичным крышам домов застучали крупные капли, а потом полило так, что с улицы исчезли не только старики и дети, но даже собаки, куры и вороны. Во всех домах зажегся теплый оранжевый свет, и только окна пенсионера Клубникина оставались темными.
Часов в семь две знакомые Клубникина — Нина Петровна и Ольга Андреевна — решили навестить одинокого именинника. Они с подарками пожаловали к нему в гости, но не застав пенсионера дома, отправились восвояси. Через два часа женщины вернулись, снова постучали в дверь и очень удивились, что в день рождения Клубникина нет дома. Женщины позвали соседей, привели их на клубникинский двор, и Нина Петровна с тревогой сказала:
— Сам вчера приглашал нас в гости, а дверь заперта и света нет. Может он помер?
— Ну почему сразу помер? — возмутилась соседка. — Наверное ушел к кому-нибудь пить чай.
— Да кто же его такого вредного на чай пригласит? — сказала Ольга Андреевна. — Ты хоть раз видела, чтобы Клубникин ходил к кому-нибудь в гости?
— Не видела, — подумав, проговорила соседка. — А может он пошел в магазин?
— Мы только что оттуда, — сказала Нина Петровна. — К тому же в магазин по два часа не ходят. Это не кинотеатр и не музей.
— А если он действительно помер? — испугалась соседка. — Или лежит парализованный и не может подняться? Надо бы сломать дверь и посмотреть. Может, его ещё можно спасти.
Весть о том, что с Клубникиным в день рождения случилось несчастье, быстро облетела деревню, и к его дому потянулись женщины в черных платочках и мужчины в наскоро повязанных галстуках. Они по- очереди заходили во двор, заглядывали в темные клубникинские окна и сочувственно вздыхали.
— Да-а, — с горечью проговорил сухонький старичок под гигантским зонтом. — Какой хороший огородник был. Таких огородников на сто верст в округе не сыщешь.
— Да что там на сто, на все тысячу, — поддержал его большой кряжистый старик.
— А может даже и во всей стране такого не найдешь, — поддакнул им местный электрик.
— Я думаю, что и во всем мире таких немного отыщется, — снова сказал сухонький старичок. — Знатный был огородник. Огурцы выращивал размером с кабачок.
— Это точно, — подтвердил электрик. — А помидоры у него росли прямо с тыкву.
— Хватит вам болтать, — прервала их разговор Нина Петровна. — Человек, может, лежит сейчас и помирает. Надо бы дверь выломать, да врача позвать.
За врачом, дачницей Мариной Георгиевной, послали мальчишку, а вот с дверью вышла небольшая заминка. Зная скандальный характер Клубникина, люди боялись портить его имущество. Но ко всеобщему облегчению мимо проходил здоровенный рыжий детина в рваной майке. Он шел без зонта, слегка приплясывал и пел какую-то разбойничью песню. Его-то и попросили помочь спасти жизнь известного сельскохозяйственного деятеля и именинника.
Здоровяк согласился сразу. Он оценивающе оглядел клубникинское жилище, поплевал на ладони и потер их друг о дружку. Затем громила разбежался, со страшным криком обрушился на дверь и вместе с ней улетел внутрь дома.
— Здорово! — с восхищением проговорил сухонький старичок. — С таким молодцом хорошо крепости штурмовать.
— Да, — покачал головой электрик. — Ему дом развалить — раз плюнуть.
Умирающего Клубникина в доме не оказалось, а когда прибежала Марина Георгиевна со своим докторским саквояжем, ей пришлось лечить рыжего громилу. Вышибив дверь, здоровяк влетел в дом и врезался головой в противоположную стену. Он лежал в сенях на полу, громко стонал и называл хозяина дома всякими нехорошими словами.
Когда Марина Георгиевна перевязала раненому голову, собравшиеся начали думать, что делать с выломанной дверью. Все решили, что Клубникин либо уехал к каким-нибудь дальним родственникам, либо его срочно вызвали за границу на сельскохозяйственный симпозиум. Кто-то предложил починить дверь, а кто-то — дождаться Клубникина. Затем, народ начал потихоньку расходиться по своим домам, и вскоре во дворе пенсионера не осталось ни единого человека. Черные платочки и галстуки к счастью не пригодились и вернулись на свои места — в платяные шкафы. А деревня Игнатьево снова зажила своей тихой спокойной
