Чухломы и социология Пошехонии…»[175]
Во время коронации императора Николая…— в 1826 году.
…Грановский, Белинский и их кружок (обратившийся потом в стадо свиней)… — Евангельский образ «стада свиней», одержимого бесами (Лука, VIII, 32–37), использует, для характеристики современного политического «бесовства», Достоевский в романе «Бесы». Корни этого «бесовства», по мысли Достоевского, лежали именно в идеях кружка Грановского и Белинского. Салтыков напоминает этот образ с полемической целью: для обозначения тех участников кружка Грановского и Белинского, в первую очередь Каткова, кто оказался позднее в лагере «торжествующей свиньи, чавкающей Правду».
…Петербург намереваются соединить с Москвой железным путем. — Петербургско-Московская (Николаевская, ныне Октябрьская) железная дорога строилась с 1842 по 1851 г.
…Мехмеда Кула …«сибирских стран богатыря»… «нет, лучше смерть, чем жизнь поносна!» — Из драматической поэмы И. И. Дмитриева «Ермак».
…заселение отдаленного края, культура, обрусение и т. д. — Судя по этой характеристике, «просто хищничество» соответствует приблизительно «ташкентству» (см. цикл «Господа ташкентцы» — т. 10).
В особенности отличался по части пророчеств <…> публицист Кокорев…— О публицистических выступлениях В. А. Кокорева см. т. 4, стр. 588; т. 6, стр. 603.
То было время севооборотов, покупки машин, продажи выкупных свидетельств…— О крестьянском и помещичьем хозяйствовании в первые послереформенные годы Салтыков писал в апрельской хронике цикла «Наша общественная жизнь» за 1863 г. и февральской за 1864-й, а также в очерке «В деревне» (1863). См. т. 6.
…только людей нет…— Об этом см. ноябрьскую за 1863 г. хронику цикла «Наша общественная жизнь» (т. 6, стр. 158–159).
В это же время и в Петербурге что-то замутилось: начались пожары, покушения, допросы, судьбища, высылки; явились корни и нити. — Здесь и далее Салтыков суммарно характеризует общественную атмосферу периода реакции — от петербургских пожаров мая 1862 г. до покушения Каракозова на Александра II в апреле 1866 г. Особенно тревожным было лето 1866 г., когда и является в Петербург, в очерке Салтыкова, «майор Стрелов». См. об этом также т. 10, стр. 59.
…слышались оклики дворников…— Дворникам в общей системе полицейской слежки уже тогда отводилась роль надзора за проживающими в доме жильцами. Позднее, особенно в 1879 г., эта роль была еще усилена и закреплена специальными постановлениями (см. т. 13, стр. 768; т. 15, кн. первая, стр. 354).
Главное зло — либералы <…> Долгогривые — эти уж потом явились…— Охранительная концепция, сложившаяся к концу 60-х годов, рассматривала «детей» («нигилистов») как порождение «отцов» («либералов»). Долгогривые — революционная и демократическая интеллигенция, в значительной своей части складывавшаяся в 60-е годы из лиц духовного происхождения.
Я помню, как «он» меня…— «О н» — мировой посредник «первого призыва» (см. т. 7, стр. 608).
И знаешь, куда? — в вашу губернию! в самое что ни на есть гнездо…— то есть в Тверскую губернию, «гнездо» либерализма (см. т. 4, стр. 589).
…самый разгар железнодорожной свалки. — Этот «разгар», приходящийся на конец 60-х годов, отражен Салтыковым в очерке «Наш savoir vivre» (цикл «Признаки времени» — т. 7).
шатобрианы — мясное блюдо.
Нынче и все новости из Мурома да из Кирсанова. У нас — источник всего, а вы, петербургские, только пережевываете. — Кахановская комиссия (см. стр. 495), писал 2 декабря 1884 г. «Гражданин», «дожила до минуты, когда гр. Толстой пригласил в ее среду, со свежего воздуха, практических людей из провинции, и эти люди <…> нанесли смертельное поражение всем либеральным утопиям Кахановского проекта».
Проект обновления. — Проект «дяди» Захара Иваныча Стрелова представляет собой очень точное по существу, но вместе с тем пародийное, разоблачающее изложение проекта А. Пазухина (см. стр. 515).
Вот как жили при Аскольде // Наши деды и отцы... — Слова песни Неизвестного из оперы А. Н. Верстовского «Аскольдова могила» (либретто M. H. Загоскина).
Еще Гоголь сказал…— С приводимого затем рассуждения начинается повесть «Шинель».
Письмо IX*
Впервые — ВЕ, 1886, № 10, стр. 687–700.
Сохранилась черновая рукопись, которая имеет сложную историю.
В январе — феврале 1884 года Салтыковым была задумана и начата (написано вступление) сказка «Пестрые люди» (рук. № 216[176], стр. 400–402). Самое начало ее, в редакции, несколько отличающейся от первой (от: «Пестрое время, пестрые люди» до: «…что ни поступок, то предательство и измена» — стр. 400; ср. стр. 376), было перебелено на листе, где уже ранее было написано и зачеркнуто «Письмо к пошехонцам» (рук. № 215, см. стр. 524). На этой стадии работа прекратилась по причинам, изложенным в письме к Н. К. Михайловскому от 8 февраля 1884 года: «Ужасно обидно: задумал я сказку под названием «Пестрые люди» написать (об этом есть уже намек в сказке «Вяленая вобла»), как вдруг вижу, что Успенский о том же предмете трактует![177] Ну, да я свое возьму не нынче, так завтра».
Закончив и опубликовав в июне 1885 года «Письмо VII», Салтыков приступил к работе над следующими «письмами», в том числе над «Письмом IX», и, возможно, именно тогда решил использовать незавершенную «сказку» (точнее — вступление к ней). Однако тяжелая болезнь прервала дальнейшую работу. 23 августа Салтыков писал M. M. Стасюлевичу, что «так безнадежно болен, что потерял всякую способность к труду». «Не читаю и не пишу, — продолжал он с горечью. — Мне это тем более досадно, что материал для «Пестрых писем» был у меня уже собран. В особенности жалко главы о пестрых людях, которою хотел я заключить письма».
Работа над «Письмом IX», начатая еще летом 1885 года, но завершенная лишь к августу 1886 года, отражена в черновой рукиписи (№ 215). Салтыков меняет заглавие «Пестрые люди» на «Пестрые письма», вписывает на полях первый абзац нового произведения («В пестрых письмах <…> пропуск» — см. стр. 376.) Затем, после ранее написанного на листе фрагмента сказки «Пестрые люди» (см. стр. 400), знаком вставки и указанием «на другом листе» Салтыков отсылает к другой рукописи (№ 216), в которой зачеркивает не только ту часть текста, которая была перенесена ранее в рукопись (№ 215), но и три фрагмента, оставшиеся от первоначального замысла «сказки». Далее следует вновь написанный текст собственно «Письма IX». Точная дата его завершения определяется письмом А. Н. Пыпина к M. M. Стасюлевичу от 20 августа 1886 года, в котором тот сообщал, что «сию минуту получил письмо от М. Е. Салтыкова, который просит ему оставить место и на октябрь — статья у него готова» (ИРЛИ, ф. 293, оп. 1, ед. хр. 1188, л. 118). На следующий день, в письме к тому же адресату, рассказывая о посещении вчера только что переехавшего с дачи Салтыкова, Пыпин прибавлял: «Сегодня дал он еще одно — последнее — «Пестрое письмо», которое я и прочел на обратном пути сюда. Недурно очень. Я опять сдам его теперь же в типографию и скажу, чтобы послали Вам тотчас» (там же, л. 121). Ознакомившись с содержанием очерка, Стасюлевич 9/21 сентября отвечал Пыпину: «О новом
