продолжением самого Гарибонда, он никогда с ним не расставался и ценил за верную службу. Во всех домашних делах ножу находилось применение — отсечь сучья для камина, обрезать леску, выпотрошить рыбу, даже во время обеда Гарибонд помогал себе именно этим ножом. Он всегда носил его с собой. Всегда.
И все же бродяга утверждал, что владеет ножом уже десять лет. Сомнения черной тучей клубились в голове Брансена. Действительно ли он видел нож Гарибонда? А может, память его подвела? Он видел нож в руках Гарибонда каждый день на протяжении десяти лет, пока жил в его доме. Но ведь это всего-навсего нож, просто один из обычных домашних предметов, в нем нет ничего особенного. И с тех пор прошло десять лет, в те времена Брансен был еще ребенком.
Но тогда почему эти люди, за которыми он сейчас наблюдал из-за деревьев, зажигали огонь в камине, сидели за ужином и занимались обычными делами в верхнем и нижнем доме Гарибонда Вомака? Как они туда попали? И где сам Гарибонд?
Брансен твердо решил все выяснить. Он пойдет туда и потребует разъяснений. Вот только в каком обличье? Разбойника или Аиста?
Он сидел и чего-то ждал, а в голове вертелись десятки вопросов. Постепенно один за другим погасли огни во всех окошках окрестных домов, и верхний дом на острове растаял в ночной темноте. В нижнем помещении еще виднелись силуэты четверых людей, вероятно родственников. Брансен решил, что семья состоит из представителей трех поколений, но детей уже, видимо, уложили спать. Наконец и там погасли свечи, окна потемнели.
Но даже после этого, когда все вокруг затихло и стало совершенно темно, Брансен не сдвинулся с места. Он сжимал и разжимал кулаки, перебирал в уме бесчисленные варианты возможных объяснений. Он продолжал надеяться, что Гарибонд вот-вот появится на тропинке, но в глубине души знал: ждать бесполезно.
Ночь полностью окутала землю. Теперь уже не стоит идти к Кадайль, она скоро ляжет спать. Весь город уже постепенно засыпает.
Брансен посмотрел вверх. Луна — богиня Шейла самхаистов — миновала высшую точку и постепенно склонялась к восточному краю горизонта. А Брансен все еще сидел, парализованный таким страхом, какого не испытывал даже в ту ночь, когда смотрел на Тар-куса Брина и его дружков у дома Кадайль.
— Я должен, — прошептал он ночному ветерку и медленно поднялся с земли. — Я должен, — повторил он громче и решительнее, обнаружив, что ноги отказываются ему служить.
Брансен подумал о Гарибонде, вспомнил его лицо так ясно, как будто приемный отец стоял перед ним. А вот он идет с озера и показывает удачный улов, и на его лице сияет одна из редких улыбок; вот он треплет Бран-сена по волосам, разжигает огонь в камине, садится у окна и задумчиво наблюдает за окружающим миром.
Воспоминания разогнали страх, и юноша медленно побрел вперед, с трудом переставляя ноги. Он должен сделать это ради Гарибонда. Он должен наконец выяснить, что происходит и куда делся его отец. Брансен не переставал вслух твердить: «Я должен».
Наконец он добрался до двери, и никогда перед ним не вставало более непреодолимой преграды. Брансен поднял руку, чтобы постучать, но рука безвольно упала. Это движение повторялось несколько раз. В конце концов он все же постучал, сначала тихонько, потом все громче и настойчивее.
— Ответьте мне! — крикнул юноша и сильно ударил кулаком в деревянные доски.
Через несколько минут, когда он уже решил выбить дверь, внутри зажегся свет и на фоне окна появился чей-то силуэт.
— Откройте дверь, — требовал Брансен. — Я должен с вами поговорить.
— Эй, а кто ты такой? — послышался голос старшего из мужчин.
— Откройте дверь, или я ее выбью!
— Проваливай отсюда, мошенник! — закричал мужчина из окна.
В ответ Брансен отскочил от двери, выхватил меч и нацелился прямо в лицо мужчины.
— Я не мошенник, но каждая минута промедления разжигает во мне ярость! Я требую открыть дверь!
— Проваливай! — снова воскликнул мужчина, а за его спиной послышался голос женщины.
— Да это Разбойник!
— У нас нет ни одной монеты, — уже не так уверенно произнес мужчина и попятился внутрь, подальше от меча.
— Мне не нужны ваши деньги, — ответил Брансен и опустил меч. — Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов. — Не без труда ему удалось подавить гнев и уже более спокойно он добавил: — Я прошу прощения, дружище. Но поймите, это очень важно.
— Если ты хочешь только поговорить, то почему бы тебе не остаться снаружи? — произнес все еще перепуганный хозяин.
— Почему вы поселились в этом доме? — спросил Брансен.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы живем здесь уже почти десять лет, — добавила женщина.
— Почему вы поселились в этом доме? — повторил Брансен.
— Какое тебе до этого дело? Тебе не удастся нас отсюда выселить!
— Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Но когда-то я знал человека, жившего здесь, на озере. Он был моим другом, и теперь я хочу знать, почему здесь живете вы и куда он делся.
За дверью послышалось приглушенное бормотанье, но Брансен не смог разобрать ни слова.
— Его звали Гарибонд, — решился Брансен, хотя и не хотел выдавать связь между Гарибондом и Разбойником. Но сейчас ему уже было не до осторожности. — Гарибонд Вомак. Прекрасный и добрый человек.
Внутри снова раздался шепот, а потом, к удивлению Брансена, дверь со скрипом отворилась. Он шагнул внутрь и увидел четверых людей со свечами в руках. Более старшие мужчина и женщина находились прямо у двери, а молодые выглядывали из-за их спин. На лицах всех четверых читалось сильное беспокойство.
— Ты знал Гарибонда, да? — спросила молодая женщина — пухлая коротышка с грязными руками, носом-пуговкой и темными кругами под глазами.
— Да, хороший, добрый человек, — подтвердил стоявший рядом с ней мужчина. — Но это все, что я о нем слышал.
— У него еще жил больной мальчик, — вспомнила старшая женщина. — Тот самый, которого забрали монахи, когда… — женщина умолкла и отвела взгляд.
— Это был его дом, — раздраженно заметил Брансен.
— До конца его дней, — ответил старший из мужчин. Брансен хотел было кивнуть, но тут смысл сказанных слов поразил его своей ясностью.
— Это мой отец, Таерль, похоронил его десять лет назад, — добавила молодая женщина и показала пальцем на пожилого мужчину.
— Вы, наверно, ошибаетесь, — едва выговорил Брансен, стараясь не стучать зубами. — Вы сказали — десять лет назад?
— Да, это случилось десять лет назад, — кивнул Таерль.
— Так монахи забрали этого… больного мальчика после смерти Гарибонда? — спросил он, стараясь разрушить логику их рассказа.
— Нет, монахи вернулись за Гарибондом через несколько недель, — поправил его Таерль. — Вместе с солдатами.
У Брансена от ужасных предчувствии зашевелились волосы на затылке.
— Все правильно, — сказал молодой мужчина. — Я тогда был еще совсем мальчишкой, но никогда не забуду тот день. Они ворвались в дом, все перевернули вверх дном, а потом вытащили его наружу. — Мужчина подошел поближе и показал на берег озера справа от Брансена. — Вон там все и произошло.
— Что произошло? — шепотом спросил Брансен.
— Они его сожгли, — сказал мужчина, который казался всего на несколько лет старше Брансена.
— Привязали к столбу, объявили еретиком и сожгли заживо, — добавил Таерль.
