истекающую кровью и желчью Вону к ущелью.
Бесстрашная женщина пыталась сопротивляться, насколько это было возможно с ее ранами. Наконец ей удалось повернуться к Олконне, которого вели в противоположную сторону.
— Каждый миг бесценен, — выдохнула она сквозь боль, предчувствуя неминуемую гибель.
Один тролль сбегал за веревкой, другой конец которой тянулся к катушке, закрепленной на брусе прямо над ущельем. Брансен и остальные пленники с ужасом наблюдали за тем, как твари привязывают веревку к лодыжке Воны и тащат ее к краю пропасти. Там уже ждал старец Бедден, все еще с мечом в руке.
— Пусть смотрят, — зловеще остановил маг троллей, опять собравшихся было уводить пленников.
Преисполненный ужаса и отвращения, Брансен попытался сосредоточиться. Он хотел собрать всю энергию Джеста Ту и крикнуть, что это его меч, но только открыл рот, как чей-то кулак ударил его по голове. Цапля упал, посмотрел наверх и с удивлением обнаружил, что это сделал Джонд.
— Не лишайте смысла ее жертву, — резко прошептал монах.
Брансен не сразу сообразил, что это значит, но потом взглянул на старца Беддена и Вону, которая висела вверх тормашками над ущельем, безуспешно пытаясь согнуться и схватиться за окровавленный живот. Сердце его упало, каждая клеточка тела трепетала от ужаса и негодования. Брат Джонд вывел его из оцепенения, поставив на ноги.
Старец Бедден встал на краю уступа перед Воной, воздел руки к небу и стал нараспев вызывать великого ледяного червя.
— Что он делает? — вскричал потрясенный Олконна, но не успел договорить, как лед под ногами задрожал от громоподобного рокота.
Вона посмотрела вниз и побелела как полотно, несмотря на то что висела вниз головой. Она что-то забормотала и попыталась раскачаться так, чтобы достать до края ущелья, но тролли уже вращали лебедку, опуская ее все ниже. Оттуда снова раздался рык гигантского чудовища, следом послышались исступленные крики Воны. Тролли продолжали крутить рычаг. Крики и рычание не прекращались, и вдруг все разом стихло.
Затем веревку дернуло так сильно, что толстый брус согнулся и, казалось, вот-вот сломается. Но он выдержал, и тролли стали вытаскивать канат, не нуждаясь больше в лебедке.
— Правосудие свершилось, — провозгласил старец Бедден, повернулся к толпе, высокомерно, довольно улыбнулся и махнул троллям, чтобы те уводили заключенных.
Из ущелья донесся последний пронзительный крик, заставивший пленников обернуться. Показался конец веревки с привязанным к нему остатком ноги Воны. В том месте, где сомкнулись челюсти кошмарного монстра, плоть была разорвана и искромсана.
— Святой Абель, — пробормотал брат Джонд и поклонился.
Глава двадцать четвертая
ПОД ПОСТОЯННОЙ УГРОЗОЙ
— Они решили, что ты со своими длинными ногами пригодишься нам на рыбалке, — объявил Маквиджик Кормику.
Юноша сидел на северо-восточном берегу острова поври, уставившись в туманную даль озера.
— Так что убивать тебя мы не станем, — заверил его гном, протягивая рыболовную сеть. — Если только сам не натворишь чего.
— Я благодарен и за спасение, и за то, что вы столь милостивы. Не отняли у меня жизнь!..
— Думаю, старшим интересно посмотреть, сможет ли сын Прэга, когда вырастет, вернуть себе отцовский колпак, — добавил Маквиджик, пожав плечами.
— Старшим? А разве ты не один из них?
— Да, но у меня свои причины не убивать тебя.
— Свои, значит?
— Да.
Несмотря на серьезность своего положения, Кормик не мог не улыбнуться этой загадочности в устах грубого поври. Ему начинал нравиться этот гном.
— В общем, не давай нам повода и останешься в живых, — повторил Маквиджик. — А теперь налови-ка рыбы, — распорядился он, плюнул на камни и собрался уходить.
— А как мне быть, если вы станете с кем-нибудь сражаться? Что делать, когда поври отправятся драться с монахами или с альпинадорцами? — крикнул Кормик вслед Маквиджику.
Тот медленно развернулся, подбоченился и ответил, совершенно не поняв вопроса:
— Даже и не думай, что мы возьмем тебя с собой.
— Я и сам ни за что бы не пошел с вами, — засмеялся Кормик. — Ты это отлично знаешь.
— Но с варварами-то ты все время дрался.
— Не по своей воле, — ответил Кормик. — Ни против них, ни против вас я ничего не имею.
Маквиджик опять смачно сплюнул почти под ноги юноше.
— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы решить, будто ты боишься, — заметил он.
— Нам нечего делить!
— Неужели? А как насчет троллей? Что скажешь?..
— Троллей я помогу вам убить всех, каких только сможете отыскать, — перебил его Кормик.
— Да уж, мы видели остатки твоего плота, — одобрительно осклабился Маквиджик. — Ничего чудовищней не встречали. Может, еще и поэтому тебя решили оставить.
— Но я не могу жить с вами, — сказал Кормик.
— Неужто собрался в дальний путь?
— Мне нельзя долго оставаться здесь, — продолжал бывший монах, не обращая внимания на сарказм Маквиджика. — Это место не для меня.
— Хочешь, чтобы мы отправили тебя обратно в часовню? — спросил поври. — Можно, но ты должен это заслужить. Так что давай-ка отправляйся за рыбой…
— К монахам мне больше нельзя, — прервал его Кормик. — Они меня не примут, да и я не могу их простить. Они бросили меня в лодку и отправили в озеро умирать. Но я почему-то не умер.
— «Почему-то!» — передразнил Маквиджик. — Да на тебе же был колпак, дурила!
В знак согласия Кормик поправил свой берет.
— Значит, обратно не хочешь, оставаться не хочешь, а куда хочешь?
— На Йоссунфир, — заявил Кормик.
— К варварам?
— Да. Прошу тебя отвезти меня туда.
— Да они же убьют тебя.
— И все же мне надо туда, — сжал губы Кормик.
— Значит, отправишься без нас, — ответил гном. — Мы держимся от них подальше. Этот народ совсем не таков, как твои монахи. Они воду знают, быстро понимают, если к их острову кто-то приближается. Сто лет здесь живут, а то и много больше. Конечно, эти люди не пускают молний из камня, как твои собратья. У них своя магия. Она тише, но для нас опаснее, если случайно окажемся рядом.
— Тогда дайте мне лодку, я сам поплыву.
— Совсем спятил, — буркнул Маквиджик, опять сплюнул и на сей раз угодил Кормику прямо на ногу. — Лодка стоит гораздо больше твоей жизни.
— Я ее сразу же верну.
— А как будешь потом возвращаться на их остров?
— Я не собираюсь никуда возвращаться на этом озере, — тихо отозвался Кормик и с удивлением отметил, как насторожился Маквиджик при этих словах. — Оно всегда было мне не по душе.
— Что ты имеешь в виду, парень? Говори яснее.
