— Следи за тем, что говоришь, — предостерег Пергвик, но Кормик только махнул рукой.
— Знаю, — ответил он. — Но мне важно попытаться спасти его.
— Это твой знакомый? — спросил Маквиджик.
— Нет, конечно.
— Тогда какое тебе до него дело?
— Так надо! — нетерпеливо огрызнулся Кормик. — Прошу, отвези меня на Йоссунфир. Я должен хотя бы попытаться спасти его.
— Но ведь ты просто хотел забрать свою девушку, — возразил Маквиджик.
— Мы уже договорились, что она поедет с нами.
— Ну так забирай ее поскорее. Мы же сказали…
— Она может нам очень помочь, — заметил Кормик. — Ее народ тоже. Спасем этого человека и поможем себе сами.
— Как только мы приблизимся к Йоссунфиру, на нас градом посыплются варварские стрелы, — пробурчал Маквиджик. — Ты слепой болван, если думаешь, что это просто. Мы умрем прежде, чем успеем ступить на их берег. Это поможет твоему распростертому дружку?
Кормик еще раз глубоко вздохнул и посмотрел вокруг, словно ответ находился где-то рядом.
— Есть другой путь, — улыбнулся он.
— Ты спрашиваешь себя, почему я до сих пор тебя не убил, — сказал старец Бедден брату Джонду, которого после жестокого избиения притащили к нему в замок.
Абелиец поднял на него равнодушный взгляд, изо всех сил стараясь сохранять безучастный вид. Конечно, ему было страшно, но не хотелось доставлять проклятому самхаисту удовольствие наблюдать собственные страдания.
Несколько секунд старец смотрел на него в упор, затем вопросительно качнул головой, как бы требуя ответа, но брат Джонд упрямо молчал.
Лицо Беддена приняло злобное выражение.
— Конечно, ты решил, что абелийский монах станет моей первой жертвой. Ведь последние семьдесят лет твой орден был настоящим наказанием для всей земли.
Брат Джонд поборол желание ответить, но не мог удержаться от легкой улыбки, которая заставила Беддена нахмуриться еще больше. Внезапно старец захихикал, пробормотал какое-то заклинание и покачал перед лицом монаха своим ожерельем. Лед под ногами брата Джонда тут же растаял, и он стал проваливаться в образовавшуюся полынью.
Когда ноги монаха почти целиком ушли под воду, старец Бедден оборвал заклинание, и пол мгновенно замерз. Лед так сильно сжал тело, что кровь хлынула вверх, голова Джонда закружилась, его стало тошнить. Он чувствовал, что глаза вот-вот вылезут из орбит. Несмотря на все усилия, с губ абелийца сорвался стон. Лед стиснул его еще сильнее.
— Ах, как бы мне хотелось оторвать твои члены от туловища, — произнес старец Бедден, нависая над братом Джондом и проводя по его щеке кончиком меча Брансена. — Или вспороть тебе живот и медленно вытащить внутренности. Ты когда-нибудь смотрел в лицо человеку, которого так пытают? Это самое изощренное мучение.
— Ты называешь себя богоподобным! — выпалил брат Джонд прежде, чем успел что-то подумать.
— Ага, стало быть, он говорит, — засмеялся старец Бедден. — А я-то решил, что ты немой. Редкое качество для абелийца. Я не принадлежу к глупому и беззубому человеческому роду, я из рода Древнейших, постигших истину жизни и смерти. А ты слишком труслив, чтобы открыть эту истину, и никогда не поймешь путей самхаистов! Мне почти жаль тебя и всех, кто родился после Абеля, кто был воспитан на эхе его лжи и пустых надежд.
Глаза Джонда сузились, но это выглядело так ничтожно, так смехотворно, что Бедден прыснул.
— Я сказал «почти», — напомнил он и снова покачал ожерельем, отчего ноги Джонда сжало льдом еще сильнее.
— Ты пока жив, потому что можешь мне пригодиться, — продолжал маг. — Когда моя армия…
— Твои орды монстров, ты хотел сказать.
Бедден пожал плечами так, как будто это ничего не значило.
— Они служат великой цели.
— Они…
Брат Джонд не договорил. Старец Бедден пнул его прямо в лицо. Голова монаха качнулась, он стал отплевываться кровью вперемешку с зубами.
— Если перебьешь меня еще раз, тебе будет так больно, как никогда не было. Ты даже представить себе этого не можешь, — предупредил старец Бедден.
Виски Джонда бешено пульсировали, ноги ныли так, что монах был не в состоянии даже просто дерзко посмотреть на своего врага.
— Когда моя армия прижмет даму Гвидру к заливу в Пирете, она захочет начать переговоры, — продолжал Бедден. — Поскольку ее супруг — твой жалкий абелийский собрат, ты в качестве моего пленника обеспечишь мне хорошую фору.
Самхаист наклонился, чтобы взглянуть в лицо брату Джонду, но тот отвернулся. Тогда Бедден ударил его, схватил за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Разве ты не польщен? Ты будешь способствовать падению своей религии в Вангарде! Хотя этим дело не закончится, обещаю. Когда войне на юге придет конец, прекратятся и фокусы твоих собратьев, которые так восхищают правителей. Когда народ, измученный войной, осознает ее причины, появимся мы. Ведь самхаисты знают, что такое смерть, тогда как абелийцы ее отрицают. Мы понимаем, что есть неизбежность, в то время как вы раздаете ложные обещания. Это будет вашим крушением.
Лицо брата Джонда приняло безразличное выражение.
— Как тебя зовут? — спросил старец Бедден, но не получил ответа. — Очень простой, но важный вопрос. Если ты будешь молчать, я прикажу привести кого-нибудь из пленников и замучаю его у тебя на глазах. Целый час воплей, которые будут звучать у тебя в ушах до конца твоих дней, пусть даже их осталось совсем мало.
— Брат Джонд Дамолни, — произнес наконец абелиец, с ненавистью глядя на старца, который уже собрался подать знак слугам.
— Дамолни? Значит, ты из Вангарда или из Ноги Богомола.
Джонд ничего не ответил.
— Да, из Ноги Богомола, — заключил старец Бедден. — Будь ты вангардцем, ты бы больше знал об ордене самхаистов и никогда не повелся бы на побасенки дурака Абеля.
— Блаженного Абеля! — поправил брат Джонд, отплевываясь кровью на каждом слоге. — Истины и надежды все го мира! Он смеется над самхаистским культом смерти и над тем, как вы вселяете страх в души людей, которым якобы служите!
— Вот как? — Старец Бедден громко рассмеялся.
— Вы даже не пытаетесь сделать вид!
— Мы показываем им правду, а они могут делать с ней, что хотят, — снова загремел самхаист. — Мы даруем порядок и справедливость сброду, который без нас пожрал бы сам себя!
Брат Джонд не мог скрыть усмешки, довольный тем, что, несмотря на побои, смог так разозлить противника.
— Справедливость? — повторил он, саркастически смеясь.
Старец Бедден выпрямился и молча, в упор посмотрел на врага, закованного в лед. Брат Джонд глубоко вздохнул, чтобы совладать с собой. Кажется, он зашел слишком далеко. Но было уже поздно, самхаист разозлился до предела.
Монах поборол страх и решил идти до конца.
— Я увижу, как ты падешь, старец Бедден, — объявил он. — Буду свидетелем торжества блаженного Абеля не только в Вангарде, но и во всем Хонсе!
— Конечно, — слишком спокойно отозвался старец, взмахнув мечом Брансена, полоснул по лицу
