Старец с ненавистью посмотрел на Брансена, щелкнул сломанной кистью, здоровой рукой схватил назойливого кусачего гнома и с устрашающей силой швырнул об стену. Затем он снова поднял Маквиджика и хотел было бросить его в Брансена, но Разбойник уже сам оказался возле поври. Он сделал резкий выпад и угодил Беддену мечом под мышку. Старцу все же удалось кинуть живой снаряд, но так слабо, что Маквиджик тут же вскочил, развернулся и готов был с ревом броситься на самхаиста, если бы это потребовалось.
Брансен вертелся как танцор, размахивал рукой, постоянно нанося смертоносным клинком неожиданные удары, ни один из которых старцу Беддену не удалось блокировать или отвести. Разбойник ранил его именно в те места, в которые хотел.
Меч скользнул по животу колдуна, болезненно уколол его в плечо. Старец покачнулся, опустил раненую руку, и Гарибонд немедленно рассек ему подбородок, захватив половину горла. Кишок сверкал то тут, то там. На светло-зеленой одежде мага проступали все новые ярко-красные полоски крови.
Теперь лицо Беддена выражало страх. Он отступал назад, беспомощно пытался защититься руками, но Брансен продолжал ранить его и даже пнул ногой. Старец неуклюже отшатнулся и сполз по стене. В этот момент он выглядел лишь жалким стариком.
Брансен приставил меч к кровоточащему горлу врага, но старец Бедден лишь засмеялся. Кровь из его шеи потекла еще сильнее.
— Для человека, который сейчас умрет, ты выглядишь счастливым, — заметил Брансен и услышал за спиной, как Кормик зовет Милкейлу, а потом какой-то плеск воды.
— Мы все смертны, глупец, — ответил Бедден. — Но тебе никогда не прожить моих лет.
— И не пережить такого краха, как твой… — парировал Брансен.
— Ах да, триумфа твоей абелийской церкви, — перебил его Бедден.
— Моей церкви? — скривился Брансен.
— Ты с ними заодно!
Брансен усмехнулся абсурдности этих слов.
— Думаешь, они чем-то лучше? — спросил Бедден, осторожнее подбирая слова. — Конечно, сейчас они в почете. Их фокусы восхищают правителей, пока те молоды и сильны. Но где их искать, когда эти владыки состарятся, будут лежать на смертном одре и волшебные побрякушки уже ничем не смогут им помочь? Мы же знаем истину, понимаем, что есть неизбежность. Рано или поздно тьма поглотит каждого. А их обещания ложны! — Старец горько и зло рассмеялся.
— Эту неизбежность ты скоро почувствуешь на собственной шкуре, — напомнил ему Брансен.
Смех Беддена задел его.
— Пусть абелийские пустословы одержат верх, обещая людям вечную жизнь. Думаешь, они будут хоть немного лучше?
— Какое мне до этого дело? — не задумываясь, ответил Брансен, который уже успел совладать с собой.
Старец посмотрел на него с любопытством.
— Тогда почему ты здесь?
Брансен рассмеялся ему в лицо.
— Потому что мне заплатили, — ответил он будничным тоном. — А еще потому, что я ненавижу все, за что борешься ты.
Сверкнул клинок — и по полу покатилась голова Беддена с застывшей гримасой недоумения.
Эпилог
Шестеро воинов и брат Джонд собрали пленников и помогли им выбраться из замка старца Беддена.
Снаружи битва уже закончилась. Как только дракона прогнали, тролли не выдержали натиска. Люди и гномы выстроились вдоль расщелины. Они кидали камни, глыбы льда и копья в монстра, обитавшего в ее глубинах. Судя по реву, который доносился оттуда, многие попали в цель. Нельзя было позволить гигантскому белому червю скрыться в одном из туннелей. Впрочем, он и не пытался спрятаться, хотя не имел никакой возможности подняться по стене и добраться до атакующих. Огромное тело и великая сила оказались совершенно бесполезны из-за простой нехватки мозгов.
Маквиджик и Бикельбрин поспешили присоединиться к развлечению. Даже Пергвик, прижав к голове берет, который удерживал на месте его скальп, побежал следом.
— Ты вангардец? — спросил брат Джонд Кормика, который поддерживал его, пока они шли по льду.
— Много лет назад был им, — ответил юноша. — Потом служил в часовне Абеля. Я участвовал в экспедиции отца де Гильба.
— Я почувствовал, что на тебе платье абелийца! — Слепец радостно улыбался своей догадке.
— Я больше не абелиец, брат.
Джонд остановился и в непонимании повернулся к Кормику.
— Я изгнан, — пояснил юноша. — Потому что подверг сомнению ограничения.
— Какие же?
— Абелийская церковь отворачивается от традиций и волшебства, которые существуют помимо нее и ее магии самоцветов, — честно ответил Кормик. — А в мире столько прекрасного! Существует истина гораздо более всеобъемлющая, чем та, которую мы себе представляем.
Брат Джонд загадочно хмыкнул. Было непонятно, оскорбил его Кормик или заинтересовал.
— Девушка, которая сражалась в замке вместе с нами, альпинадорская шаманка, — продолжал Кормик.
— Я так и понял.
— Я люблю ее.
— Хм…
— В ней есть истинная, небесная красота. В нашем друге по имени Брансен она тоже живет.
— Разбойник!.. — кивнул Джонд. — Да, он уникальный человек…
— Обладающий божественной силой.
Брат Джонд покачал головой, не желая делать такого логического перехода.
— Похожей на ту, которая содержится в самоцветах, — объяснил Кормик.
— Я видел, как он лечит наложением рук, — кивнув, ответил Джонд. — Его владение собственным телом просто поразительно. Но он пока еще не божий человек. Подозреваю, это потому, что сама сущность Разбойника делает его таким. Всю жизнь наш друг Брансен заботился лишь о самом себе. В нем нет чувства плеча, понятия общего блага. Нет, не так, — быстро поправился он. — Просто они не успели развиться. Но я возлагаю на него большие надежды, если, конечно, он сам себя не убьет в скором времени.
Кормик взглянул на Брансена. Тот бежал к расщелине вместе с поври. Замечание Джонда было весьма справедливым, как и его собственные слова, сказанные Милкейле.
— Мы отвезем тебя в Пеллинорскую часовню, к даме Гвидре, — пообещал юноша.
— Я мог бы замолвить словечко за брата Кормика.
Юноша вздрогнул, услышав, как назвал его Джонд. Он не сомневался в том, что это самое словечко окажется полезным, просто не знал, хочет ли обратно.
— Знаешь, а ведь они сбежали, — заявил парень. — Отец де Гильб и другие монахи с острова Часовни, нашей церкви здесь, в Альпинадоре. Они не присоединились к варварам и поври, вместо этого бежали на юг, в направлении Вангарда.
Брат Джонд начал что-то отвечать, видимо, желая найти оправдание их поступку, но остановился, вздохнул и покачал головой. Кормик понял, что действия собратьев расстраивают его уже не впервые. Он не стал заострять на этом внимание, просто взял Джонда под руку и повел дальше.
