причинил ей столько боли. Но тут Джуравиль увидел своего дорогого друга, который был ему как сын, без движения лежащего на полу.
Он метнулся к Элбрайну и голыми руками начал заталкивать внутрь его вывалившиеся из разодранного тела внутренности.
Слишком поздно.
Полуночник открыл зеленые глаза.
— Пони жива, — сказал Джуравиль, наклонившись вплотную к истерзанному болью лицу Элбрайна.
— Она победила, — тяжело дыша, прошептал тот. — Демона больше нет. — Он закрыл глаза и затих.
— Твой сын! — закричал Джуравиль, решив, что Элбрайн должен, должен узнать правду хотя бы в эти самые последние мгновения своей жизни. — Твой сын жив! Он в Эндур'Блоу Иннинес, под защитой госпожи Дасслеронд!
Элбрайн широко распахнул глаза, стиснул руку Джуравиля, улыбнулся и…
…упал замертво.
Епископ Фрэнсис первым ворвался в длинный коридор и первым наткнулся на Маркворта. Тяжело ступая, тот нес на руках Пони. Молодой монах бросился к своему наставнику, перехватил у него ношу, осторожно положил Пони на пол и едва успел подскочить к Маркворту, которого больше не держали ноги.
Остальные вбежали в коридор следом за Фрэнсисом. Роджер тут же с криком бросился к Пони.
— Я был не прав, — сказал Маркворт Фрэнсису с бледной улыбкой. — И с Джоджонахом, и с Эвелином. Да, с Эвелином. Мне открылась истина.
— Нет, отец… — начал было Фрэнсис.
Широко распахнув глаза, Маркворт с удивительной для его дряхлого тела силой стиснул руку Фрэнсиса.
— Да! Да! Я был не прав. Позаботься о моей церкви, дорогой Фрэнсис. Она должна быть пастырем, а не диктатором. Но остерегайся…
Старика начали сотрясать конвульсии, он упал на пол. Фрэнсис подскочил к нему, приподнял голову.
— Остерегайся! — повторил Маркворт. — Остерегайся того, чтобы в поисках гуманизма не утратить таинства духовности.
Дряхлое тело задрожало от нового приступа конвульсий, и, когда он закончился, отца-настоятеля не стало.
— Она жива! — воскликнул Роджер.
Фрэнсис обернулся и увидел, что Роджер хлопочет над Пони — и одновременно прячет в карман ее камни.
Рядом стоял король Дануб со своими советниками, солдаты не подпускали к ним монахов. Вот только кентавра удержать они не смогли, несмотря на все его раны. Он прорвался сквозь кольцо Непобедимых и поскакал мимо короля Дануба к двери в дальнем конце коридора. Кто-то из солдат бросился следом, но король знаком приказал им вернуться.
— Отец-настоятель! — воскликнул Джеховит, появляясь в дверях.
— Он мертв, — ответил епископ Фрэнсис.
— Убийство! — завопил Джеховит. — Кровь отца-настоятеля взывает к отмщению! Стража!
— Замолчите! — воскликнул брат Браумин, вырываясь из рук удерживающих его солдат. Король Дануб сделал Непобедимым знак отпустить его. — Если Далеберт Маркворт мертв, то причина этого только в нем самом!
— Это святотатство! — закричал Джеховит прямо в лицо Браумину.
И услышал приказ остановиться от того, от кого никак не ожидал таких слов.
— Этот человек просит тебя замолчать, мой добрый аббат, — сказал епископ Фрэнсис. — Он прав. Мы обсудим все происшедшее в своей среде — на Коллегии, которую нужно созвать как можно быстрее.
— Брат Фрэнсис! — попытался запротестовать Джеховит.
— Однако я хочу предостеречь тебя, — продолжал Фрэнсис, словно ничего не слыша. — Если ты займешь в отношении брата Браумина и его товарищей ту же позицию, какую прежде занимал Маркворт, я выступлю против.
Джеховит пошатнулся, отступил, но не сказал ни слова. Он бросил взгляд на короля, однако тот не поддержал его.
— Согласно предсмертным словам отца-настоятеля, — продолжал Фрэнсис, — для церкви настало время перемен. Взгляните на эту женщину, ученицу Эвелина. — Он с надеждой посмотрел на Роджера, и тот кивнул, подтверждая, что Пони жива. — Церковь объявила ее преступницей. И тем не менее я буду предлагать именно ее назначить матерью-аббатисой новой церкви.
— Что за чушь? — воскликнул Джеховит.
— Одновременно я выступлю с предложением канонизировать брата Эвелина Десбриса, — закончил епископ Фрэнсис.
— Святой Эвелин! — воскликнул брат Виссенти.
— Невозможно! — закричал Джеховит.
— С какой стати вы терпите все это, мой король? — с отвращением спросил герцог Калас.
Король усмехнулся; он и впрямь немало натерпелся от церкви Абеля.
— С этого момента я упраздняю должность епископа в Палмарисе, — заявил он таким тоном, что все мгновенно смолкли. — И предупреждаю вас: наведите у себя в церкви порядок, иначе я сам сделаю это. Если монах может выступать в роли епископа, почему бы королю не стать отцом-настоятелем!
Фрэнсис бросил взгляд на Браумина и решительно кивнул.
Джеховит, до которого дошло наконец, чья взяла, задумался над тем, как жить дальше с его подмоченной репутацией.
В этот момент из комнаты вышел кентавр с телом Элбрайна на руках; горе, великое горе настало для всех, для кого Полуночник был товарищем и другом.
Брат Браумин и остальные монахи в знак уважения склонили головы. Роджер упал на грудь Пони, оплакивая потерю и за себя, и за нее.
За стенами особняка, стоя на рассыпанном под ногами стекле, Белли'мар Джуравиль в последний раз взглянул вверх. Его сердце было разбито. Пора, пора возвращаться в Эндур'Блоу Иннинес, покинуть людей с их ненужными, глупыми баталиями.
Это у него не вызывало сомнений. Но вот что так и осталось для него загадкой — это каким образом исчезло тело Маркало Де'Уннеро.
ЭПИЛОГ
Она слышала, как за ее спиной в доме идут споры, слышала многократное упоминание своего имени, но сегодня, серым, ветреным летним днем все это не имело для Пони никакого значения. Ничто, казалось, сейчас не имело значения, кроме двух памятных знаков, установленных в саду Чейзвинд Мэнор. Один был даром короля Дануба, вернувшего себе поместье, — символический жест благодарности. Второй прислали брат Браумин и, что удивительно, брат Фрэнсис, в знак поддержки со стороны новой церкви Абеля.
Хотя… Существует ли еще церковь Абеля? В процессе жарких споров брат Браумин заявил, что его группа и те, кто пожелает присоединиться к ним, — а их список окажется длинным, очень длинным, понял его главный оппонент, аббат Джеховит, — скорее всего, отделятся от церкви Абеля, чтобы основать церковь Эвелина.
