слышала ворчание Белстера, называвшего ее сумасшедшей девчонкой, но вскоре в ушах рокотал только ветер. Сейчас Пони интересовало это дерево, и она, ничего не слыша, неслась к нему.
Грейстоун стремительно скакал вперед. Пони привстала в стременах, упершись руками в шею коня и крепко сжав ногами его бока. Достигнув дерева, она развернула Грейстоуна и понеслась назад к дороге, где стоял грузный, бессильно вздыхающий Белстер.
— Так ведь можно и убиться, девонька, — сказал он, когда Пони поравнялась с повозкой.
В ответ она только засмеялась и вновь пустила Грейстоуна легким галопом в сторону накренившегося дерева. Белстеру ничего не оставалось, как тронуться в путь. Пони еще дважды проскакала до дерева и обратно и нагнала повозку там, где дорога огибала небольшой холм.
— Кертинелла, — произнес трактирщик, указывая туда, где вдали поднималось облачко дыма.
Пони перевела Грейстоуна на шаг, а затем, когда конь успокоился, спешилась, привязала его к повозке и уселась рядом с Белстером.
— Ну как, порезвилась? — спросил Белстер.
— Это только начало, — ответила Пони. — В особенности если мои предположения окажутся верными.
— А, ты про свою подружку Килрони, — догадался Белстер.
Та женщина действительно была близкой подругой Пони. Она служила в гарнизоне Палмариса и немало помогла Пони, когда их разлучили с Элбрайном.
После той последней битвы подруги виделись всего лишь один раз. Колин Килрони бросили в застенки королевского дворца Чейзвинд Мэнор, откуда она была освобождена по распоряжению короля Дануба. Колин начала оправляться от ран, полученных ею, когда она сражалась вместе с Пони. Но раненым было не только ее тело, но и душа. Пони убедилась в этом, когда, придя в себя после гибели Элбрайна и Маркворта, она наконец разыскала подругу. Колин решила оставить службу в гарнизоне Палмариса, несмотря на все уговоры своего двоюродного брата Шамуса (он тоже был другом Пони) и самого герцога Каласа.
Во время их тогдашней недолгой встречи Колин вскользь обмолвилась, что устала и хочет перебраться в Кертинеллу.
Приехав в городок, Пони и Белстеру не понадобилось много времени, чтобы узнать, где живет Колин. Пони вскочила на коня и быстро понеслась в указанном направлении. Вскоре она уже была возле двери дома, где жила ее подруга.
Однако радость Пони мгновенно улетучилась, когда она услышала голос Колин Килрони, а потом и увидела ее. Казалось, от прежней Колин осталась только оболочка. Глаза, некогда светившиеся азартом битвы, потускнели. Даже рыжие волосы Колин поблекли, как поблекло все ее существо.
Пони протянула руку, и Колин, широко улыбнувшись, протянула свою, но левую. Правую она плотно прижимала к телу.
— Что с тобой? — спросила Пони, обнимая подругу и стараясь не задеть покалеченную руку.
— Не сладила с чужим мечом, — ответила Колин, изо всех сил стараясь улыбаться.
Она повела Пони внутрь своего скромного домика, усадила за небольшой круглый стол и села рядом.
— А ты отлично выглядишь, — сказала Колин. — Оправляешься после всего пережитого?
Пони вздохнула.
— Думаешь, от этого можно когда-либо оправиться? — спросила она.
Колин обняла Пони за плечи, но опять левой рукой.
— Покажи-ка мне свою рану, — попросила Пони и полезла в мешочек, где у нее лежал гематит.
— Никак тебе позволили оставить камень? — удивилась Колин. — Или ты просто утаила его?
Не ответив, Пони помогла ей снять кофту и невольно вздрогнула, увидев рану, успевшую покрыться коркой. Кто-то нанес Колин предательский удар в верхнюю часть предплечья, повредив мышцы.
— Уже две недели мучаюсь, — объяснила Колин. — Думала, что лишусь руки.
Пони жестом попросила ее помолчать, затем провела рукой по ране, массируя кожу вокруг. Одновременно она все глубже погружалась в серый вихрь энергии гематита, соединяясь с его магическими силами. Пони проникла в рану Колин, направив свое сознание к поврежденным мышцам. Затем она оттянула рану на себя, поглотила ее своим существом. Пони испытала мгновение отчаянной боли, но не отступила, продолжая оттягивать боль на себя. Своей силой и силой камня она соединяла разорванные сухожилия и уничтожала шрамы.
После этого дух Пони вернулся из раны назад в ее тело, но вначале она решила проверить общее состояние Колин. Ощущения были неутешительными: Пони обнаружила, что здоровье ее подруги сильно подорвано.
Вскоре Пони открыла глаза и увидела, что Колин уже сгибает руку и вращает ею, не испытывая боли.
— Я как раз думала обратиться к тебе за помощью, — улыбаясь, сказала Колин. — Но потом решила, тебе и так хватает забот, чтобы еще возиться со мной.
— Что за глупости! — возразила Пони.
Она снова обняла Колин, и та тоже обняла Пони, теперь уже обеими руками.
— Вижу, ты неважно себя чувствуешь, — сказала Пони, когда они вновь уселись.
— Да, мне досталось, — согласилась Колин. — Надо просто хорошенько отдохнуть.
— А откуда у тебя эта рана? — спросила Пони. — Похоже, ты не слишком-то отдыхала.
— Есть тут один горластый, его еще зовут «сын пьяного поври», — ответила Колин. — Сеано Беллик. Раньше он тоже служил в палмарисском гарнизоне. Мы с ним всегда недолюбливали друг друга. Теперь болтается в Кертинелле и только всем мешает. Пару недель назад мы с ним в местной таверне немного разошлись во мнениях.
— И это ты называешь — «немного разошлись во мнениях»? — удивилась Пони. — Да он чуть не отхватил тебе руку!
— Полоснул будь здоров, — согласилась Колин.
— Где мне найти его? — спросила Пони.
— Просто он оказался ловчее, — сказала Колин, не отвечая на вопрос. — Повезло парню, но если бы он мне попался в лучшие времена…
— С твоей рукой все будет в порядке, — пообещала Пони.
— С ней уже все в порядке. После твоей магии она почти не болит, — призналась Колин. — Может, задержишься в городе? Поставишь Сеано сердце назад, после того как я выпотрошу его из груди.
Они громко засмеялись, но у Пони к этому смеху примешивалась горечь. Та Колин, которую она впервые встретила в Дундалисе, сумела бы задать жару Сеано Беллику, да и любому другому. Но сейчас ей не тягаться с закаленными и опытными воинами. Эта мысль обожгла Пони. Ведь Колин ради нее рисковала жизнью, когда они бежали из Палмариса от Де’Уннеро и Маркворта и поначалу терпели одно поражение за другим.
— Ты задержишься здесь? — спросила Колин. — Или поскорее в Дундалис?
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Здесь мой дом, — сказала Колин, покачав головой. — Мы с тобой уже говорили об этом. У тебя свое место, у меня — свое. Я обязательно приеду повидаться с тобой. Может, даже переберусь в Дундалис. Но не сейчас.
Пони не стала настаивать и переменила тему.
— Мне надо повидаться с вашими властями. С тем, кто управляет Кертинеллой.
— Значит, тебе нужна Джанина, или, как ее здесь называют, Джанина-с-Озера, — ответила Колин. — Женщина она замечательная. Но что у тебя за дело такое, если собралась ее беспокоить?
В это время в дверях показался Белстер О’Комели. Увидев Колин, он радостно воскликнул, затем шумно протопал по комнате и обнял женщину.
— Ну как, уговорила ее поехать с нами на север? — спросил он у Пони.
— Я уже сказала ей, что не поеду по глухим дорожкам в компании пьяного Белстера О’Комели, — ответила Колин, и они с Белстером оба покатились со смеху.
Легкость и непринужденность их общения привели Пони в замешательство. Колин и Белстер были едва знакомы, а теперь болтали, словно давние друзья. Может, за веселыми шутками скрываются
