XVIII. Опустевшая ловушка
Около хижины Рамиреса ожидали двенадцать матросов, настоящих каторжников, судя по лицам, готовых по первому слову своего предводителя в огонь и в воду и на всякую мерзость — На приступ, волчата! — крикнул им Рамирес и, обернувшись к толпе дикарей, добавил: — И вы за мной! К матросам присоединилась сотня дикарей. Осмотрев свою «армию» и поставив несколько дикарей стеречь пленницу, за целость которой они должны были отвечать головами, Рамирес повел отряд к пещере на приступ. Авантюрист твердо решил во что бы то ни стало добиться успеха.
— Если будут оказывать сопротивление, тем хуже для них! — угрожающе бормотал он дорогой. — А придется ухлопать самого Ульоа и его старика боцмана — буду очень рад. Но молодого Бельграно необходимо захватить в плен. Давлением на него мне, быть может, удастся подчинить своей воле его упрямую сестрицу… Какими оскорблениями она осыпала меня — и воображает, что это пройдет ей даром!.. Ну нет! Рамирес никогда не оставляет ничего без оплаты! Недаром в его жилах течет кровь индейцев.
Перед главным входом в пещеру толпилось тоже не менее сотни дикарей. Тут же находились Нарго и Эмилио.
— Что, пленники еще там? — спросил Рамирес, подойдя к пещере.
— Они не могли никуда уйти, вождь: второй выход загорожен так же, как и этот, и около него тоже стоит стража, — ответил старый дикарь.
— Хорошо! Разберите поскорее это заграждение! — приказал Рамирес.
Пока матросы и дикари поспешно разрушали массивную баррикаду, авантюрист нетерпеливо расхаживал взад и вперед перед входом, бормоча проклятия и понукая работавших.
Через полчаса преграда была уничтожена, и открылось арковидное устье пещеры. Матросы, уверенные, что будут встречены со стороны осажденных огнем, приготовились и сами стрелять, а дикари боязливо разместились по сторонам от выхода. Но, к величайшему удивлению всех, ничего подобного не случилось, и ничто не указывало на присутствие живых людей в зиявшей перед ними пещере.
— Что бы это значило? — недоумевал Рамирес. — Уж не перемерли ли они там все? Гм!.. Это было бы очень странно: провианта у них вполне достаточно, и еще вчера вечером они все были целы… Эй, Эмилио!
— Что прикажете, капитан? — спросил поспешивший на этот зов юнга.
— Ты моложе и хитрее всех. Полезай-ка в эту яму и погляди, в чем дело…
— А если они встретят меня выстрелами и убьют, капитан? — повторил свою обычную песню трусливый негодяй.
— В случае такого несчастья я передам причитающуюся тебе часть золота твоим наследникам, — иронически проговорил Рамирес и грозно добавил: — Ну, живее! Ты знаешь, я не привык повторять своих приказаний!
Юнге очень хотелось бы послать вместо себя кого-нибудь другого, но боязнь гнева Рамиреса заставила его превозмочь страх, и он поспешно юркнул в пещеру, между тем как матросы по распоряжению капитана опустились перед входом на колени и направили ружья в пещеру, чтобы в случае надобности сделать залп.
Через несколько минут разведчик вернулся. Лицо его выражало полное изумление.
— В пещере нет ни одной живой души! — воскликнул он, разводя руками.
— Что ты мелешь?! — накинулся на него Рамирес. — Ты, должно быть, совсем и не был в ней, а спрятался за каким-нибудь ближайшим выступом, сберегая свою драгоценную жизнь? Смотри, негодный! Я тебя…
— Честное слово, я осмотрел всю пещеру. Кроме нескольких мертвых тел, в ней никого нет, — ответил убежденным тоном юнга. — Слышите, как пахнет от них?
Действительно, из пещеры неслось такое смрадное зловоние, что даже дикари отворачивали в сторону носы, а капитан и матросы только и спасались крепким табачным дымом.
— Не может этого быть! — кричал авантюрист, топая от ярости ногами. — Куда же могли деваться заключенные?.. Не превратились же они в мышей, чтобы проскользнуть в какую-нибудь щель?.. Во всяком случае, нужно узнать наверное… Полезай теперь туда ты, старик, огляди там все как следует! — приказал он Нарго. — Возьми с собой кого поумнее из своих дураков.
Старый дикарь выбрал десяток лучших воинов и поспешно направился с ними в пещеру. Вскоре и он возвратился с тем же сообщением, что в пещере, кроме нескольких зловонных трупов, действительно никого нет, и куда могли деваться пленники — для него решительно непонятно.
Разразившись потоком новых проклятий и пообещав перестрелять дикарей, стороживших пустую нору, а остальных — за компанию с ними, взбешенный Рамирес сам бросился в пещеру, обыскал там все уголки и также никого не нашел.
Задыхаясь от бушевавшего в нем бешенства, с налитыми кровью глазами, он набросился было на трясшегося с испугу, как в лихорадке, ни в чем не повинного Нарго, и хотел его первого уложить на месте. К счастью, матросам удалось немного успокоить своего капитана и уговорить разослать во все стороны разведчиков по горячим следам беглецов, а потом устроить на них облаву.
Рамирес принял этот совет и, несколько успокоенный, направился в «хижину совещаний», находившуюся близ его собственной, занятой пленницей. Он сделал знак Эмилио следовать за собой. Войдя в хижину, он сказал юнге:
— Вот что, дружок. Ты парень со смекалкой и в хитрости не уступишь самому черту — труслив вот только, ну, да это, пожалуй, можно назвать и осторожностью. В общем же, ты молодчина, и я никому так не доверяю, как тебе…
— Благодарю, капитан! — отозвался польщенный юнга. — Вы правильно изволили сказать, что я не так труслив, как осторожен, но для вас я готов на все. Что еще прикажете?
— Да вот, видишь, в чем дело… Но сперва скажи: как на тебя смотрит сеньорита Бельграно?
— Сначала она на меня косилась, а потом, когда я заговорил ей зубы, она снова стала было доверять мне и согласилась, по моему совету, отправиться сюда. Но вот теперь, когда она, благодаря этому совету, попала…
—А ты опять заговори ей зубы. Ты ведь мастер на это, и она снова поверит тебе. Я хочу, чтобы ты помог мне уломать ее сделаться моей женой.
— Стало быть, вам самим это не удалось? — неосторожно воскликнул юнга, и по его лицу пробежала злорадная усмешка.
— Не твое дело, щенок, задавать мне вопросы! — крикнул задетый за живое Рамирес, стукнув кулаком по столу.
— Это я-то щенок?! — вскипел вдруг юноша под влиянием выпитой им в изрядном количестве
— А, ты вот как заговорил! — грозно начал было Рамирес, но тут же, пересилив себя, продолжал более спокойным и даже как бы заискивающим тоном: — Ну, ладно, не кипятись, я беру это обидное для тебя слово назад. Нам не к чему ссориться. Итак, слушай меня. Ты снова отправишься к сеньорите и скажешь ей, что ее брат и другие находятся у меня в плену…
— А если она теперь не станет меня слушать и прогонит?
— Ты постарайся, чтобы этого не случилось. Заговори ей опять зубы. Вообще, ты должен постараться, слышишь? Ну так вот, ты скажешь ей, что жизнь ее брата и прочих находится у меня в руках и что если она хочет, чтобы они остались в живых, то должна немедленно согласиться на мое предложение. Скажи, что я буду ожидать ее ответа до вечера, и если этот ответ будет неблагоприятный или она вовсе ничего не ответит, то ее брат и его товарищи будут отданы мной на съедение дикарям, а она сама все равно не уйдет от моих рук. Пожалуй, прибавь, что я сегодня же отправлюсь в поход и захвачу с собой ее. Я и так потерял много времени. Если бы не этот остолоп Нарго, вздумавший вернуть меня почти с полпути из-за того, что испугался пары выстрелов твоего бывшего капитана, то я теперь находился бы уже в Голубых горах и рылся бы в золоте, — предавался мечтаниям авантюрист, возбужденно шагая взад и вперед по хижине, точно зверь в клетке.
Юнга исподлобья следил за ним недобрым взглядом и со скрытой усмешкой.
— Я действительно сегодня же выступлю в поход, — продолжал Рамирес. — Догоню по дороге этих
