Сандокан и бровью не повел. Его люди, расположившиеся на боевых местах, точно застыли, не двигаясь тоже.
Крейсер продолжал идти вперед, но стрельба с его стороны прекратилась. Молчание парусника точно озадачило его; он и сам как будто выжидал, стараясь понять, в чем дело, почему пиратское судно, наверняка хорошо вооруженное, не отвечает огнем на огонь.
Примерно с восьмисот метров он выстрелил по судну Сандокана еще раз, но снаряд, плохо пущенный, упал в море, лишь подняв тучу брызг за кормой.
Третий снаряд едва не задел палубу, продырявив парус, в то время как четвертый разбил одну из кормовых пушек, отбросив обломки до самой стенки, на которой сидел Сандокан.
Тот вскочил, но усилием воли сдержал себя, и команды открыть ответный огонь не последовало.
– Стреляй, стреляй, железное корыто! – яростно бормотал он себе под нос. – Дай мне только дождаться рассвета, тогда ты увидишь, как умею стрелять я.
Еще две вспышки осветили нос корабля, раздались два залпа. Один снаряд снес фальшборт в двух шагах от Сандокана, другим убило одного из матросов на юте.
Вопль ярости поднялся среди экипажа:
– Тигр Малайзии! – кричали пираты. – Почему мы молчим?
Сандокан повернулся к своим людям, бросив на них гневный взгляд.
– Тихо! – загремел он. – Здесь командую я!
– Крейсер не пощадит нас, Сандокан, – сказал Янес.
– Пусть себе стреляет.
– Чего ты ждешь?
– Рассвета.
– Это безумие, Сандокан! Нужно остановить их.
– Подожди еще немного, Янес. Посмотри туда, на восток: звезды начинают бледнеть, на небе появляются первые проблески зари.
– Ты хочешь тащить этот крейсер до самого Момпрачема и потом взять его на абордаж?
– Не имею такого намерения.
– Я не понимаю тебя.
– Как только заря позволит мне хорошенько прицелиться, накажу этого нахала.
– Ты опытный артиллерист, тебе не нужно ждать солнца. Мортира готова.
– С нами Марианна, – покачал головой Сандокан. – Я не могу допустить промаха. Я должен поразить его наверняка. Не будь ее, я бы уже давно ввязался в бой, а там будь что будет. Но сейчас я не стану рисковать ее жизнью… Ветер упал, и крейсер все равно догонит нас: сейчас нам от него не уйти. Мне нужно, чтобы он ближе подошел, чтобы стало чуть-чуть посветлее. Тогда мы сможем одним-двумя выстрелами разбить его колеса. А ветер с рассветом поможет нам сразу уйти.
После этого почти бесплодного обстрела крейсер прекратил огонь. Его капитан, видимо, решил подойти поближе и взять парусник на абордаж, чтобы не тратить зря снаряды.
Еще четверть часа суда продолжали свой безостановочный бег, пока с пятисот метров снова началась канонада.
Множество снарядов падало вокруг маленького судна, и некоторые не пропадали зря. Несколько снарядов просвистело через паруса, повредив отдельные снасти.
Один пролетел над палубой, задев грот-мачту. Если бы он прошел несколькими сантиметрами правее, все было бы кончено.
Сандокан, несмотря на опасный обстрел, не двигался. Он
холодно смотрел на вражеский корабль, который все ускорял ход, и лишь кривил губы всякий раз, как снаряд свистел мимо. Был момент, когда он подался вперед, как бы желая броситься к мортире, но тут же вернулся на свое место, прошептав:
– Нет еще! Еще рано. Пусть он поближе подойдет.
Еще несколько минут корабль обстреливал маленькое судно, которое не делало никакого маневра, чтобы избежать этого железного града, потом стрельба прекратилась совсем.
На мачте вражеского корабля загорался, то вспыхивая, то пропадая, огонь – крейсер подавал им какие-то сигналы.
– Ага! – воскликнул с жесткой усмешкой Сандокан. – Ты предлагаешь мне сдаваться!.. Ты считаешь меня трусом? Янес!..
– Что, дружище?
– Подними мой флаг.
– Ты с ума сошел? Эти негодяи снова начнут обстрел.
– Я хочу, чтобы они знали, что этим праос командует сам Тигр Малайзии.
– И они поприветствуют тебя дождем гранат.
– Ветер свежеет, Янес. Через десять минут мы будем вне досягаемости их выстрелов.
