Каммамури встал, думая, что возвращаются охотники, но никого не увидел. Он обернулся и заметил опирающегося на косяк двери Тремаль-Найка.
– Ты, хозяин! – удивленно воскликнул он. – Ты!..
– Да, Каммамури, – кивнул Тремаль-Найк с горькой улыбкой.
– Какая неосторожность!.. Ты еще слаб и…
– Молчи, я окреп, я сильнее, чем ты думаешь, – сказал охотник на змей сурово. – Я слишком залежался на этой койке, пора кончать с этим.
Он сделал несколько шагов вперед, почти не шатаясь, и уселся на траву, сжав голову руками и пристально глядя на заходящее солнце.
– Хозяин, – сказал Каммамури после нескольких минут молчания.
– Что? – обернулся к нему Тремаль-Найк.
– Охотники еще не вернулись. Боюсь, что с ними случилась беда.
– Кто тебе это сказал?
– Никто, но у меня есть подозрение. В джунглях бродят те люди, которые убили Хурти и ранили тебя.
Лицо Тремаль-Найка потемнело.
– Значит, они здесь? – спросил он.
– Наверное.
– Скоро я поправлюсь, Каммамури, мы вернемся на этот проклятый остров и уничтожим их всех, всех!
– Что?.. – испуганно воскликнул маратх. – Мы вернемся на тот остров?.. Хозяин, что ты говоришь?
– А ты боишься?
– Нет, но возвращаться туда, в те места – это безумие.
– Безумие!.. Ты говоришь, безумие?.. Ты, значит, не знаешь, кого я оставил там, в руках этих негодяев?
– Кого?
– Деву пагоды.
– Кто она такая?
– Божественное создание, Каммамури, и я люблю ее безумно.
– Так ты оставил там эту женщину?
– Да, Каммамури, ту самую, которая являлась мне на закате солнца в джунглях. Ада! Ада! Как я страдаю вдали от тебя!
– Так это и было твое видение?
– Да, мое видение.
– Но как она оказалась на Раймангале?
– Тяжелый рок тяготеет над этой несчастной девушкой, Каммамури. Злодеи держат ее в своих руках, но я не знаю, почему. Я видел ее в пагоде перед бронзовым чудищем.
– Чудищем!.. Но, может быть, эта женщина одна из них.
– Не смей говорить этого, Каммамури, – угрожающе вскричал Тремаль-Найк. – Она их пленница, они заставляют ее поклоняться бронзовому чудищу! Они жестоки… А она их жертва – эта бедная девушка!..
– Прости, хозяин, – пролепетал маратх.
– Ты ничего не знал, я не держу на тебя зла, Каммамури. Но эти люди, которые насильно держат ее в пагоде, которые разрывают ей сердце и заставляют ее страдать – я уничтожу их всех, Каммамури! Всех до единого! Здесь, на моей груди, остался след их кинжала, и он все время будет напоминать мне о мести! Ты не останешься в их руках, моя бедная Ада!.. Как бы не стерегли они тебя, какие бы препятствия ни воздвигали, я вырву тебя из их рук!.. И тогда пусть дрожат эти фанатики, которые так мучили тебя, которые отравили твою молодость. Мы с Дармой истребим их всех до единого в их страшных пещерах!
– Ты пугаешь меня, хозяин. А если тебя убьют?
– Я умру ради той, которую люблю! – пылко воскликнул Тремаль-Найк.
– И когда мы отправимся туда?
– Как только у меня хватит сил держать карабин. Я ухе окреп, но не настолько, чтобы выступить одному против всех.
В это мгновение с юга донесся ружейный выстрел; Дарма подпрыгнула и ощетинилась, рыча. Маратх и Тремаль-Найк вскочили на ноги, удерживая Пунти, который заливался лаем.
– Что там случилось? – спросил маратх, доставая из-за пояса нож.
– Каммамури!.. Каммамури!.. – закричал чей-то голос.
– Кто это там? – спросил Тремаль-Найк.
