– Нет. Не слышал. У отца много знакомых было. Но это были его знакомые, и мне он их не представлял. Он вообще считал, что офицер не должен пользоваться связями отца, если такие есть, но сам обязан делать себе служебную карьеру. Отец был нравом крут, но справедлив и принципиален. Мне это легких путей не давало, но со временем я привык сам всего добиваться. Думаю, что отец был прав.
Василий расстегнул свою папку, вытащил монографию и протянул отставному полковнику. Тот глянул мельком на начало, потом посмотрел на последние страницы, словно проверял, какое количество использованной литературы упоминает автор, покачал головой и вышел в другую комнату.
Василию Ивановичу было даже слегка обидно, что его «второй выстрел» оказался, кажется, холостым. По крайней мере, Иван Александрович никак внешне не отреагировал на сообщение о том, что трое бандитов выехали сюда, в этот город, и кого-то намерены здесь искать.
За дверью урчал копир. Был он, видимо, чисто бытовым, малопроизводительным, не умел сам подбирать страницы, и на копирование ушло около десяти минут. Наконец, отставной полковник КГБ вернулся в большую комнату и вернул старшему лейтенанту оригинал.
– Фотографии вы не забыли? – спросил Самойлов, тщательно изображая равнодушие или показывая, что это фактор малозначительный.
– Привез. Только боюсь, что после ксерокса на них вообще невозможно будет что-то разобрать… А оставить их вам я не могу, поскольку это единственные экземпляры.
Василий Иванович вытащил фотографии и протянул полковнику. Судя по тому, как Иван Александрович торопливо схватил их, актер из него был неважный. Нетерпение поглотило Самойлова. Но рассмотреть фотографии помешал телефонный звонок. Чехол с трубкой висел у Ивана Александровича на брючном ремне. Он вытащил трубку, посмотрел на определитель и отошел к окну:
– Да, Джамбулат. Я слушаю. Ты где сейчас? А, понял. И что? Ну, я так в общем-то и предполагал… Пустяки, не расстраивайся. Ладно. Я тебе позже перезвоню. У меня сейчас гость. Хорошо, занимайся…
Убрав трубку, отставной полковник даже ради вежливости не стал оправдываться и объяснять, по каким пустякам ему звонят, отвлекая от дела. Сам Василий уже понял, что это за «пустяки». Ну, не нашли в деревенском доме ножны, и ладно, все равно найдутся. Тем более что теперь Иван Александрович уже знает, что ножны у другого человека и их только обещают отдать Арцыбашеву-младшему.
Самойлов сходил в соседнюю комнату и вернулся с большой лупой. Долго и внимательно рассматривал снимки. Вернул их старшему лейтенанту даже без вздоха сожаления.
– Качество плохое. Я не уверен, что редакцию такие снимки могут устроить.
– Мне показалось, что снимки нормальные, – вяло сказал Василий Иванович.
– Нет, это не профессиональное качество. Сильные блики на клинке не позволяют рассмотреть орнамент. Кстати, я однажды видел на столе у генерала цветные фотографии. Разве их нет в архиве?
– Весь архив я просмотреть не успел. Нашел, что просмотрел. Может быть, есть… – Арцыбашев на всякий случай протянул ниточку, за которую Самойлов должен попытаться ухватиться.
– Тогда нужна хотя бы фотография ножен. Когда они у вас будут, принесите, пожалуйста. Я хорошего фотографа приглашу, мы снимем. Пусть хоть один снимок будет качественным…
– Ножны будут у меня завтра, – сказал Василий Иванович. – Но я пару дней буду сильно занят. Потом созвонимся.
– Вы их планируете везде возить с собой? – поинтересовался отставной полковник КГБ.
– Я еще не решил, где буду их хранить. Все-таки драгоценные камни…
Василий убрал в папку и монографию, и фотографии, застегнул папку и встал, показывая этим, что намерен удалиться.
– Там ценность не в камнях, а в самих ножнах. Я подумаю. Если решите продавать, я смогу, пожалуй, найти вам покупателя. Мне самому они без надобности, но я знаю одного человека, у которого есть сабля без ножен. Правда, не такая старая и не такая ценная, но по конфигурации клинка должна, наверное, подойти. Если будет необходимость, я могу созвониться. Конечно, цена в этом случае будет не слишком высокой, однако все же более солидной, чем драгоценные камни по отдельности… Подумайте.
– Звоните. Я держать ножны у себя не собираюсь, – согласился Василий Иванович и шагнул к двери. – Мне, кстати, тот человек, у которого ножны, тоже обещал какого-то покупателя подогнать. Только его покупатель за границей, и до него добраться сложно.
Глава шестая
Уже сев в машину и пристегнув ремень безопасности, Арцыбашев все еще не был уверен, что все его провокации относительно Ивана Александровича сработали. Но только он завел двигатель, как раздался звонок мобильника. Василий посмотрел на определитель и сразу понял, что провокатором он стал не зря. Отставной полковник КГБ на удочку попался и на какую-то из провокаций, если не на все, среагировал. Теперь следовало действовать без спешки и продуманно, потому что с таким опытным человеком, как Самойлов, легко было угодить в ловушку.
– Слушаю, Иван Александрович. Я что-то у вас забыл?
Это было естественным предположением. Иначе что звонить сразу после встречи?
– Нет. Это я забыл сказать… Сразу мысль промелькнула, но потом за разговором забыл…
Арцыбашев, кажется, догадался, что забыл сказать отставной полковник.
– Слушаю вас.
– Вы говорили про человека со сломанной челюстью. Я тут встречался раз с таким. Неприятный тип. Тоже из каких-то кавказских народов. Откровенный бандит. Кстати, чемпион мира по боям без правил. Если вас интересует, я смогу найти его координаты. Он постоянно в городе не живет, но часто приезжает. Здесь есть тренер, который готовит его к соревнованиям, потому и приезжает.
– Буду очень вам признателен.
– Значит, я узнаю и вам позвоню. Только вы человек, извините уж, молодой и горячий, и я вынужден предупредить вас… Как-никак, я всю свою жизнь проработал в органах и потому к закону отношусь трепетно… И понимаю при этом ваше состояние. Потому я не хочу, чтобы пострадал невинный человек. Я же не могу знать, участвовал ли в нападении на вашу квартиру именно он или другой кто-то. Вы бы сначала как-то выяснили… Я бы предложил вам сфотографировать этого парня и послать фотографию жене или кому-то еще, кто его видел у вас. Опознают, тогда разговора не будет – он ваш. А на следствие рассчитывать, как я понимаю, трудно…
– Да, я так и сделаю. Прямо сейчас куплю цифровой фотоаппарат. Им пользоваться же несложно, и навыков фотографа не нужно.
– Еще совет: снимите форму, это слишком заметно.
– Вообще-то я не привык стесняться своей формы. Но, может быть, я и послушаю вашего совета. Необходимость маскировки я тоже понимаю…
– Еще я отлично осознаю, что такое офицер спецназа ГРУ. Тем не менее предупреждаю, что в лице человека со сломанной челюстью и его друзей вы можете найти достойных противников. Они кроме всего прочего еще и вооружены.
– Об этом можно было бы не предупреждать. Они ранили моего командира…
– Прекрасно. Но, Василий Иванович, как говорится, услуга за услугу. Вы сказали, что вам предлагали какого-то покупателя на ножны из-за границы…
– Да. Тот человек, у которого сейчас ножны. Он говорит, что этот человек и раньше приезжал к отцу. Ему, конечно, нужна сабля с ножнами, но и от одних ножен он тоже, надо полагать, не откажется.
– А что это за человек?
– Я не знаю, как его зовут. По национальности он, кажется, египтянин или ливиец, а живет сейчас в Пакистане. Это вся информация, которой я располагаю.
– Это коллекционер? Я потому и спрашиваю про него, что всегда ищу встречи с коллекционерами. Если два коллекционера встретятся, у них обязательно найдется вариант какого-то взаимовыгодного обмена.
