стать администратором, пришлось смириться с тем, что более молодые сотрудники, мечтающие о своих направлениях и проектах, его самого уже считают ненужным для науки человеком, только мешающим процессу, в котором они заняты. Эти мысли он читал в глазах сотрудников, эти мысли витали в воздухе, но сам профессор Кошарски только посмеивался над своим положением. Слегка ехидно, как и полагается язвеннику. И только наедине с собой. Для всех же остальных он так язвенником и оставался – желчным и недобрым, не в меру требовательным и придирчивым, указывающим на то, что следует сделать в первую очередь, и, как казалось молодым со стороны, не понимающим конечного результата.
Тем не менее из всех научных сотрудников, занятых в проекте, только считаные единицы знали настоящее положение вещей, и уж тем более мало кто знал реальный результат. То есть мало кто знал, что результата пока нет и в ближайшее время не предвидится его добиться. Профессор Фил Кошарски занимался именно фундаментальными исследованиями, разрабатывая глубокие научные пласты для того, кто придет ему на смену через поколение, а то и через пару поколений ученых. Раньше на отдачу от исследований рассчитывать было невозможно. И при этом профессору как мудрому администратору приходилось вертеться, чтобы что-то показать далеким от науки людям, типа полковника ВВС США Бенджамена Лиддела, являющегося представителем Министерства обороны в направлении, то есть, по большому счету, представителем заказчика. Правда, в направлении работали еще несколько представителей Министерства обороны, каждый из которых контролировал отдельный проект в общей тематике, но полковник Лиддел курировал самый острый сейчас проект, носящий кодовое название «Жара», и с этим проектом, умудрившись его, что называется, «раскрутить», Кошарски намеревался добиться успеха. Пусть временного, но успеха. Даже временный успех будет в состоянии поднять финансирование на уровень выше. А все последующие неудачи можно будет списать на неблагоприятную погоду. На погоду можно списать что-нибудь всегда…
Острым проект стал после того, как его пытались прикрыть по недостаточности финансирования направления в целом, причем сторонники прикрытия проекта нашлись даже среди руководства самой «лаборатории Филипса». И Кошарски пришлось приложить немало сил и стараний, чтобы проект «Жара» остался на плаву, и, более того, удалось выбить не только необходимые, но даже слегка излишние средства на исследования. Эти средства профессор умело направил в другие проекты, обещающие хоть какую-то действительную внешнюю отдачу.
Отдача же от проекта «Жара» пришла сама собой, хотя и по очень скользкой тропе.
Суперкомпьютер «лаборатории Филипса», один из четырех самых мощных компьютеров в мире, среди множества своих программных функций выполнял еще и банальные метеорологические расчеты, в том числе давал и прогнозы на длительное время. Эти расчеты были доступны всем, но больше других работал с ними именно профессор Кошарски, поскольку метеорологическая программа создавалась специально по заказу его лаборатории, и даже федеральное метеорологическое бюро США часто запрашивало данные с суперкомпьютера «лаборатории Филипса», потому что он, как правило, выдавал прогнозы более точные, чем их более слабые машины. Сами метеорологи уже давно смирились с тем, что они не прогнозы дают, а, как говорят, «шаманят» по поводу погоды. То есть точный прогноз удавалось дать только на три ближайших дня. Это, кстати, как знал Кошарски, мировая тенденция, и более отдаленные прогнозы, как обычно бывает, на неделю, на десять дней и на месяц, всегда идут с грифом «Предположительно». Гриф ставится в документах для специалистов. В прогнозах для населения даже гриф не ставится, и потому население считает метеорологов шарлатанами. Их длительные прогнозы никогда не сходятся с реальностью, а иногда бывают прямой ее противоположностью. Но суперкомпьютер «лаборатории Филипса» часто давал прогнозы наиболее вероятные. И, как ни странно это выглядит, лучше всего ему удавались именно прогнозы долговременные. Поговаривали, что это явилось следствием некой ошибки в программе. Но ошибка, если она и случилась, оказалась единственным правильным решением. И это всех уже устраивало.
Однажды в самом начале года, намереваясь составить график испытания оборудования на несколько проектов своего направления на вторую половину года, профессор Кошарски внимательно изучал весь годовой прогноз. Это только неразумные люди будут испытывать оборудование, призванное влиять на погоду, не используя выгодные моменты, которые могут усилить или же просто оттенить действие оборудования. Или даже, если такое случится, показать действие, когда его вообще нет. И выписал наиболее яркие моменты из прогноза, чтобы привязать к ним испытания. Тогда же программист направления, работающий вместе с профессором, ввел в компьютер искажение данных, чтобы в дальнейшем прогноз выглядел слегка иным и никто не мог бы обвинить Кошарски в использовании имеющихся условий для собственных целей. Еще тогда компьютер предрек страшную жару и засуху в центральных регионах России, а также сильнейшие ливневые дожди и, как следствие ливней, наводнения на севере Пакистана, а чуть позже, как обычно в последние годы, в Европе. Но данные относительно Европы компьютер выдал под грифом «Предположительно». Он любил, как и живые люди, обезопасить себя грифом.
Об испытаниях оборудования по проекту «Жара» вопрос пока не стоял, и серьезных докладов представителям заказчика еще предложено не было. Просто рано было что-то предлагать, и потому российская предполагаемая жара профессора волновала мало. А вот к Пакистану вполне можно было присмотреться внимательнее, тем более что север и северо-запад страны очень волновали американское правительство, как, впрочем, и правительство самого Пакистана, потому что эти районы контролировались афганскими и пакистанскими талибами и «Аль-Каидой». И проведение испытаний в этом районе вполне может сойти за ведение боевых действий. То есть появилась возможность существенно повысить финансирование направления сразу по нескольким проектам. Профессор стал думать и прикидывать свои реальные возможности. Однако, чтобы возможности прикинуть, следовало все-таки завершить систематизацию общих разработок и вычертить так называемый сводный график испытаний, что Кошарски давно уже собирался сделать, но за множеством хозяйственных и организационных вопросов, которые требовали немедленного вмешательства руководителя направления, это сделать никак не удавалось. Теперь пришлось. И пришлось как раз вовремя, когда в голове еще были свежи данные из длительного метеопрогноза, который выдал суперкомпьютер «лаборатории Филипса». Фил Кошарски всегда обладал почти феноменальной памятью. Иногда эта память даже мешала ему, подсовывая ненужные факты и данные, которые только вводили в заблуждение. В этот раз, составляя сводный график испытаний, профессор несколько раз возвращался мыслями к прогнозу суперкомпьютера. И даже в те моменты, когда просчитывал испытания приборов в иной части света, мысли постоянно возвращались к российской жаре. А потом Кошарски вовсе отложил свою срочную работу и задумался.
Он прекрасно владел всеми собранными человечеством знаниями о происходящих на Земле и вокруг нее процессах при формировании погоды. И эти знания позволили Кошарски нечаянно понять, что такой аномально жаркой погоды в центральных областях России не может быть. Просто неоткуда там взяться этой погоде. А если компьютер вывел такие данные, значит, он опирался на что-то, чего сам профессор не заметил. Но возвратить старый прогноз после того, как в данные были внесены изменения, было уже сложно, хотя теоретически возможно.
Обдумав ситуацию, Фил Кошарски решил все-таки сперва закончить работу. На это у него ушел остаток недели. Но за эти дни он буквально извелся, постоянно возвращаясь мыслями к возникшей в голове посторонней задаче. И только после этого начал подробный анализ. Для этого потребовалось запросить у руководства «лаборатории Филипса» закрытое время для работы на суперкомпьютере. То есть никто не имел возможности заглянуть в его рабочие файлы, никто не мог поинтересоваться темой и результатом. Начал с того, что возобновил старый прогноз. Прогноз опять был таким же, как прежде. Но, внимательно изучив все метеорологические предпосылки, профессор не нашел ничего, что могло бы принести аномальную жару в среднюю полосу России. Здесь было только два варианта: или профессор чего-то не знал такого из метеорологических законов, что знает компьютер, или компьютер знал что-то такое, что не дано знать простому человеку. Как ни крути, а это не просто желязяка – это суперкомпьютер, способный переваривать за доли секунды столько информации, сколько не в состоянии переварить население большого города.
Вывод подсказала профессор Александра Троицки, бывший советский специалист, уже много лет назад эмигрировавшая в Америку. Причем выход настолько интересный, что именно он и сумел в итоге поставить на новую высоту проект «Жара».
– У этого суперкомпьютера база данных за сколько лет?
