Встречать спецназовцев вышли три старших лейтенанта. Один из них, насколько помнил капитан Герасимов, уводил часть «краповых» на нижнюю позицию. Группа все еще оставалась там, но старший лейтенант, ею командовавший, поднялся на верхнюю позицию. Наверняка чтобы выяснить дальнейшее поведение военных разведчиков, а заодно и уточнить свою дальнейшую задачу.
– Где Ермолаев? – сразу спросил капитан.
– Наверху, на перевале… – сказал бледный старший лейтенант, козырнул и после этого представился: – Старший лейтенант Толстощекин…
Герасимов кивнул. Толстощекин не соответствовал фамилии, как представлялось в период радиознакомства. Напротив, щеки у него были ввалившиеся и все тело сухопарое и жилистое. Только голос телу не соответствовал.
– Покажите… Остальные четверо – где?
– Туда же перенесли. Выставили охрану из трех человек. Я дал приказ расстреливать волков, если покажутся, из «подствольника».
– Правильно. Я такой же приказ своим давал, – согласился Герасимов. – Пойдемте. Я сравнить хочу…
Толстощекин двинулся первым и уже через плечо спросил:
– Что сравнить, товарищ капитан?
– У ваших погибших горло осталось целым? Когда мне Ермолаев про первых четверых сообщил, про горло ничего не говорил.
– Целое горло. У всех горло целое…
– Тогда как волк убивал?
Толстощекин пожал плечами, показывая этим, что не видел ничего и ничего утверждать не может. Но ему, кажется, не понравилось любопытство капитана военных разведчиков. Это, впрочем, самого капитана волновало мало.
Шесть тел лежали рядом, словно в строю, и головы у всех были накрыты их же собственными бушлатами. По фигуре узнав капитана Ермолаева, Андрей приподнял бушлат, увидел открытые глаза «крапового» капитана, и пальцами закрыл веки. И даже подержал пальцы на глазах больше минуты, чтобы веки застыли в таком положении. Одновременно он осмотрел горло. Оно было абсолютно чистым, даже без следов крови. Ясно было, что волк не вцеплялся в горло и не рвал сонную артерию, как раненому бандиту. Почему? Как иначе он мог убить капитана? Прыгнуть на спину, сбить с ног и вцепиться в затылок? Но затылок слишком большой, чтобы поместиться в волчьей пасти. И даже волку не легко одним движением прокусить, в общем-то, крепкие кости черепа. Здесь было какое-то несоответствие. Если бы капитан Ермолаев не оказал сопротивления, если бы он был без сознания или убит предварительно, все было бы ясно. Тогда волк может изловчиться и выгрызть затылок. Но чтобы волк мог убить человека таким образом – в это не верилось.
Убрав руку с глаз, Герасимов взял Ермолаева за плечо и перевернул лицом вниз. Долго смотрел на затылок, пытаясь найти на обломках костей следы от волчьих зубов, но не увидел. И даже проломлен череп был как-то не прямо. Совсем не так, как внизу у убитого волками бандита. Хотя там в темноте следов волчьих зубов на костях тоже видно не было. Только на горле, где зубы проступали отчетливо.
Вернув тело капитана Ермолаева в прежнее положение и накрыв лицо бушлатом, Герасимов встал и громко вздохнул.
– Что скажете, товарищ капитан? – спросил старший лейтенант.
– Только одно скажу. Это должен быть не волк, а по крайней мере тигр. У волка не бывает челюстей такой силы, чтобы он сразу прокусил затылок и убил человека одним движением челюстей. Или уж волк какой-то особо громадный. Кстати, волчьих следов вокруг тел не видели?
– К сожалению, везде почва была каменистой.
– И звуков никто не слышал?
– Никто ничего не слышал. Даже странно… Оборотень, одним словом.
– Ну, хоть кто-то перед смертью должен был закричать?
– Оборотень… – Толстощекин округлил глаза. – Он никому закричать не позволил…
– Достали вы меня своим оборотнем, старший лейтенант, – в сердцах сказал Герасимов. – Давайте будем думать о более реальных вещах и не забираться в дебри суеверий. Мне и без того тошно, а вы меня дальше пугаете…
– Это не мой оборотень. Это оборотень бандитский, – сказал Толстощекин.
– И не бандитский тоже. Во-первых, мы нашли внизу труп бандита в таком же виде, без затылка. Значит, он и на бандитов нападает. А потом волк гнался еще за двумя. Тогда мои солдаты бандитов застрелили, но волка в темноте заметили слишком поздно и промахнулись.
Чтобы не нагнетать обстановку среди «краповых», командир роты спецназа ГРУ не стал говорить про рядового Крикалева, утверждавшего, что дал очередь точно волку в бок, но пули прошли через того, как через тень. Ни к чему это рассказывать…
– Тем не менее, – сказал другой «краповый» старший лейтенант, – мы не умеем с ними бороться и понятия не имеем, кто станет следующей жертвой. Обстановка среди бойцов, мягко говоря, не совсем нормальная…
– У меня через час с небольшим сеанс связи со штабом. Я доложу обстановку, – пообещал Герасимов. – Наше командование совместно с вашим будет принимать решение. После этого будем разговаривать более конкретно. А пока предлагаю занять круговую оборону, чтобы никому, кроме своих, не подставлять свои затылки.
– Я уже отдал такой приказ нижней группе, – сказал старший лейтенант Толстощекин.
– На перевале следует сделать то же самое. Наша рота будет держать оборону со стороны леса, ваши бойцы пусть прикрывают нас со спины. Пойдемте… Надо распределить солдат по местам.
Герасимов первым двинулся в сторону укрепленной линии. Остальные двинулись за ним, но лица у «краповых» были явно недовольные. Словно они ждали от прихода военных разведчиков каких-то разъяснений происходящего, но этого разъяснения не произошло.
– Еще, Толстощекин… У вас, кажется, минометы с собой?
– Так точно. Три расчета с минометами и запасом мин.
– Мин много?
– Не очень. На себе много не утащишь.
– Выставьте минометы и прочистите осколками лес на ближайших подступах.
– Вы же там только что все чистили…
– После нас недолго снова намусорить. Выполняйте.
Снизу к группе офицеров бежал человек в «краповом» берете. Хорошо бежал, как сразу отметил капитан Герасимов, не задыхался, хотя подъем здесь был достаточно крутым. Андрей понял, что так бежать могут только с новостями, и потому свернул в сторону, чтобы сократить бегущему дистанцию.
«Краповый» старший прапорщик был без бронежилета и разгрузки, чтобы бежать было легче, захватив с собой только автомат. Герасимов ожидал, что доклад будет сделан ему, как старшему по званию и вообще командиру объединенного отряда, но старший лейтенант Толстощекин выступил вперед, и старший прапорщик, даже не козырнув, сообщил:
– Снова…
– В каком месте? С какого края? Кто что видел? – спросил Герасимов.
– Мы круговую оборону заняли. Среди камней. Никто не подходил. Потом слышим, вскрик вроде бы… В самом центре круга. То же самое. Нет затылка…
Толстощекин стукнул себя двумя кулаками по коленям и сел на камень, глаза закрыл и застонал, должно быть, от бессилия и обиды.
– Оборотень. Помню, в детстве читал какую-то то ли сказку, то ли ужастик какой… Оборотень мог в любого человека превратиться… Друг надеется на лучшего друга, а тот оказывается оборотнем. Потом парень бежит, чтобы девушку защитить, а она уже – оборотень… И сейчас он среди нас. Любой… Может быть, даже я… Противно чувствовать свою беспомощность. Не понимаю, что делать…
– Может быть, – спокойно согласился капитан Герасимов. – Может быть, и вы оборотень. Только зачем истерику устраивать? Это делу не поможет. Давайте вместе соображать, что будем делать.
