Сергей Самаров
Пробуждение силы
Глава 1
Один день снег валил так, что вперед на десять шагов ничего видно не было, другой – он начинал таять, и грязные брызги феерически летели из-под колес машин на тротуары, а потом вдруг подмораживало, и была гололедица. И так все время. Одна погода сменялась другой, чередуясь с завидным упорством. И не зима, и не осень, и не весна, и вообще, непонятно, какое время года. Хотя одно можно было сказать точно – что не лето. Календарь об этом говорил однозначно, ему следует верить.
Людей можно было встретить одетыми как угодно. Кто-то в лохматой шапке и в шубе брел, истекая потом, кто-то в легкой куртке и с непокрытой заснеженной головой спешил добраться до метро. И никого удивить разносезонной одеждой было невозможно, потому что никто не мог предугадать утром, какая погода будет вечером. Синоптики привычно врали, но люди на их прогнозы и не надеялись. Они за своими заботами, бытовыми, финансовыми и прочими, вообще не знали, на что можно надеяться…
На одной из тихих московских улиц человек в оранжевом «сигнальном» жилете дворника спокойно подметал тротуар, мужчина был погружен в какие-то свои мысли и блаженно улыбался. Метла в его руках совершала неторопливые равномерные движения, аккуратно собирая к краю тротуара талую снежную грязь. И синхронно движениям метлы у человека шевелилась узкая седая бородка клинышком. Шла обычная дворницкая работа.
Работал мужчина со старанием, выглядел он вроде бы вполне нормально, если бы не его блуждающая полуулыбка, которая казалась странной…
– Этот, что ли?
– Он самый, козел…
– Не молод ведь. Что ему дома не сидится? Таджик?
– Может, таджик, может, узбек… Кто их, козлов, разберет… Им всем там у себя не сидится. Это раньше, мне отец рассказывал, ездил он в Душанбе… Еще молодым был… Только и слышно было: «Иды на свой Рассий…» Гнали наших… Теперь лезут, заразы черные… Да еще каждый с собой наркоту тащит. Семью, говорит, кормить нечем, дайте ему пару миллиончиков…
– Скоро и отсюда нас гнать будут, здесь свои порядки начнут устанавливать…
– Уже устанавливают. Не эти, так другие… Козлы…
Пятеро парней студенческого возраста взяли в киоске по бутылке пива. Пиво оказалось теплым и старым. Но, как говорится, по сырой погоде… Пили неторопливо, наблюдая, как дворник с метлой приближается к ним. А он приближался не спеша, но неуклонно.
– Пора его домой отправлять…
– Всех их – пора…
Пустая бутылка, в которой только пена осталась, полетела на асфальт почти под метлу. Но не разбилась. Дворник остановился будто в задумчивости, замерла в его руках и метла. Затем деревянный черенок перешел из двух рук в одну. Сам дворник в «сигнальном» жилете, не поднимая глаз на парней, наклонился, чтобы поднять бутылку.
Три шага – расстояние небольшое. Один из парней преодолел это расстояние единым широким скачком и с круговым замахом пустой бутылкой нанес дворнику удар в затылок. Но дворник слегка шатнулся в сторону, бутылка прошла мимо и с силой врезалась в мокрый асфальт. Осколки стекла и пивной пены полетели в разные стороны, а сам бьющий слишком поздно сообразил, что дворник, наклоняясь, наклонял и черенок метлы, и парень напоролся на жесткий закругленный конец палки точно солнечным сплетением. И сама метла отчего-то слегка подалась ему навстречу. Он уже падал, сразу потеряв сознание, когда второй, тот, что первым бросил бутылку и остался, таким образом, безоружным, время решил не терять и, вспомнив футбольное детство, нанес удар склоненному дворнику ногой в лицо. Но тоже или слишком скользко было, и потому трудно было ударить прицельно, или еще что-то сказалось, но ботинок с рифленой подошвой прошел мимо головы, а нога застряла у дворника, сделавшего полшага вперед, под мышкой. А вслед за этим и сам дворник как-то испуганно выпрямился, не отпуская ногу, и бьющий, смешно взмахнув руками, словно курица крыльями, упал затылком на асфальт, да еще нечаянно на осколок бутылки угодил. И сразу брызнула кровь, вид которой подействовал на троих стоявших в стороне парней, как красный плащ матадора действует на быка. Они дружно, как в танце, топнули выставленной вперед ногой и развели руки, изображая нечто вроде боевой позы. Передний заодно и нож выхватил. Нож, видимо, был заранее припасен, потому что такие длинные ножи обычно в ножнах носят, а таковых не оказалось. Парень, как опытный фехтовальщик, шагнул вперед, выставляя перед собой оружие.
Где-то неподалеку закричала женщина:
– Милиция! Милиция!..
Но милиция обычно приезжает после «Скорой помощи» к трупу, чтобы зафиксировать смерть. И помочь дворнику было некому. Но он, кажется, о помощи со стороны и не думал. Нападавшие не ожидали, что человек с седенькой бородкой окажется таким резвым и независимым. Обычно один, да еще инородец, когда его бьют, старается только закрыться руками и не думает о сопротивлении или убегает, получая при этом еще несколько ударов в спину и в затылок. Парни проверяли это многократно. Тем более, если в деле на свет появлялся нож, они по опыту знали, что спасти могут только ноги. Сейчас же все пошло наперекосяк. Дворник вдруг поднял метлу, ударил ею в лицо, прямо в глаза парню с ножом, и тут же метлу перевернул, нанося следующий молниеносный удар, черенком, сбоку в челюсть. Нож полетел в одну сторону, парень в другую.
– Ну ты, козел, попал… – сказал один из двух оставшихся.
– Теперь тебе, папаша, точно крышка… – добавил второй с мудрой категоричностью.
Дворник вдруг сам топнул ногой, словно собрался броситься вперед, и парни, резко развернувшись, скользя разбегающимися в сторону ногами, бросились бежать…
А тут и милиция приехала. Даже сразу с двух сторон и на двух машинах. Милиционеры на второй машине успели и убегающих перехватить. Должно быть, кто-то из жильцов дома, возле которого происходило дело, наблюдая драку из окна, позвонил «02»…
Дверь хлопнула. «Скорая помощь», закончив перевязку пострадавших, уехала.
– Так-так… Солимов Абдулло Нурович… – сказал старший лейтенант, дежурный по отделению милиции. – Так вы москвич, выходит…
– Москвич… – спокойно подтвердил с легким восточным акцентом дворник и безмятежно посмотрел в наставленную на него камеру оператора телевизионного криминального канала.
– Где вы так драться научились? – спросил телевизионный журналист, чуть ли не толкая в рот дворнику микрофон. – Вы служили в частях спецназначения?
– Я не умею драться… – слабо возразил Абдулло Нурович. – Просто так получилось… Я только метлой защитился…
– А вот свидетель говорит, что вы дрались, как настоящий спецназовец. Свидетель в этом толк знает, он сам отставной офицер спецназа внутренних войск, – сказал старший лейтенант милиции. – Вы вообще в каких частях служили?
– Я в армии не служил. Меня не взяли. Я на учете в психдиспансере с детства состою… Я в кино видел, как дерутся… Здорово…
– А что с вами? Диагноз какой?
– Деменция[1]…
– Это что за штука, с чем ее едят? – Старший лейтенант таких слов не слышал даже в свой адрес и потому переспросил.
– Ее не едят… Это болезнь такая… Ты должен знать, у нас заведующий отделением говорил, что все менты ею хворают…
– Я не хворый… А в психдиспансере дураки лежат…
– Вот-вот… Я слабоумный…
Милиционер с тележурналистом переглянулись. Внешний вид мужчины полностью совпадал с диагнозом. В это время на столе дежурного зазвонил один из телефонных аппаратов. Старший лейтенант торопливо схватил трубку:
