знать. Они должны были уже встретиться. Кто-то один там лежать остался...
У Гризадубова промелькнула мысль, что Везирхан мог убить «крапового» капитана, захватить его рюкзаки и попытаться с ними скрыться, но такую мысль он прогнал сразу же. Дашаев не был похож на алчного человека, да и характеристики его говорили об обратном.
– Эмир остался, – сказал снайпер твердо. – Беги, парень, помоги Везирхану, если можно... Товарищ подполковник, вы тоже помогли бы... Мы догоним!
– Вперед! – послал Алексей Викторович своих бойцов.
Лейтенант со старшим лейтенантом стартовали резко, как на стадионе. Старший лейтенант показывал направление.
Везирхана они нашли всего в шаге от обрыва. Эмир был в сознании и пытался сесть, упираясь руками в твердый скальный грунт. Вся грудь у него была в крови, но рану удалось рассмотреть только с близкого расстояния, поскольку нож, которым ударил его Валтузин, вошел сверху вниз в грудь чуть пониже левой ключицы и умудрился попасть под воротник куртки. Но у Везирхана оказались крепкие ребра. Они выдержали почти вертикальный удар ножа, и лезвие прошло не внутрь груди, а только в мощную грудную мышцу бывшего борца.
– Ну и сволочь же он... – прохрипел Везирхан, не от ранения, а только от обиды теряя голос. – Он срывался уже. На одной руке висел, и камни под пальцами уже сыпались. Упал бы и разбился... Я его за шиворот вытащил. Он на четвереньки встал, дыхание перевел, потом поднялся – и ножом меня...
– Будь благодарен, что он тебя не пристрелил раненного, – сказал Гризадубов. – Он узнал тебя? Ты представился?
– Нет... Не успел. Я бегом к нему бежал... Спасти старался... Потом дыхание переводил. Ничего сказать не успел...
– Он тебя за одного из нижних принял, – предположил Алексей Викторович. – Если бы узнал, то прикончил бы... Но ничего, скоро познакомится.
– Где он? – Эмир прижал к ране бактерицидный тампон, предложенный Алексеем Викторовичем; боец джамаата помог ему снять куртку, а подполковник начал делать перевязку.
– За ним погнались. Догонят и приведут...
– Его еще найти нужно.
– Тепловизор его нашел. Уже нашел... И его уже догоняют.
– С ним еще справиться нужно.
– Эти ребята справятся...
– Справимся, товарищ подполковник, – ответил через «подснежник» лейтенант Красников.
Подполковник Гризадубов не зря был уверен в своих офицерах. Он сам готовил их. И знал способности того и другого. Оба бежали легко, несмотря на тяжесть бронежилетов, но у «крапового» капитана тяжесть на плечах была не меньшая. К тому же бронежилет так не мешал бегу, как мешали два рюкзака – со спины и спереди. Конечно, эти рюкзаки тоже выполняли роль бронежилета. И стоили, наверное, как бронежилеты для всего отряда капитана Валтузина, и потому капитан не желал с ними расстаться. Но он и без них не смог бы убежать от спецназовцев, и сам понимал это, потому что в марше группы Гризадубова участие принимал и имел возможность сравнить свои силы с силами преследователей. А преследователей он уже обнаружил. Капитан убегал, часто оглядываясь, словно ждал, что за ним будут гнаться. И, в очередной раз оглянувшись, заметил пару спецназовцев, уже вдвое сокративших дистанцию. Он даже попытался вскинуть автомат, что вызвало ответную реакцию. Капитан был неуклюж в своих рюкзаках, и никак не мог прижать приклад к плечу, в то время как старший лейтенант Луговкин, у которого винтовка висела на коротком ремне на шее, одним движением поднял оружие, прижал прицел к глазу и выстрелил. Пуля угодила точно в затвор автомата Валтузина, и, видимо, срикошетила, слегка ударив капитана около уха. Валтузин приложил к уху ладонь, увидел кровь, и только после этого посмотрел на автомат, снял с плеча ремень и отбросил оружие. Но без автомата ему бежать стало легче. Или просто страх заставлял ноги передвигаться быстрее. По крайней мере, скорость капитан увеличил. Но то же самое сделали и спецназовцы ГРУ, и дистанция неуклонно сокращалась. Валтузин на бегу достал пистолет, и выстрелил, не останавливаясь. Без прицеливания, просто навскидку. Пистолет Макарова мало приспособлен для стрельбы такого рода. Он вообще любит ровное дыхание и твердую руку. А у «крапового» не было уже ни того ни другого.
– Луговкин! Не стрелять! – сердито прикрикнул Гризадубов в микрофон, услышав в наушнике слабый звук выстрела снайперской винтовки.
– Я аккуратно, товарищ подполковник. В автомат... – оправдался снайпер.
– А если рикошет?
– Уже срикошетило. Ухо ему порвал... Зато оставил без автомата. Пусть еще побегает. Без автомата ему легче...
– Осторожнее... Он пистолетом владеет?
– Как моя бабушка рогаткой...
– Тогда дайте патроны отстрелять, потом сближайтесь.
Совет был деловым, хотя и отданным с расстояния. Луговкин, как старший по званию, отдал распоряжение кивком головы, сам двинулся правее, Красников ушел левее, и это вызвало у «крапового» капитана, который часто оборачивался, дополнительное беспокойство. Он еще несколько раз точно так же, как вначале, выстрелил навскидку, даже не останавливаясь и не пытаясь прицелиться, словно просто отгонял преследователей от себя этими выстрелами. Но они его стрельбы нисколько не боялись. Потом капитан, в очередной раз выбрасывая руку с пистолетом за спину и полуооборачиваясь при этом, споткнулся о камень и упал головой в дерево. Удар, видимо, был достаточно сильным, потому что подняться Валтузин сумел не сразу. К инерции движения он добавил собственный немалый вес, и получил в итоге достаточно сильный нокдаун. И только после этого капитан отбросил пистолет и остановился, перевел дыхание, и повернулся к преследователям лицом. До них оставалось метров сорок. Выждав, когда они наполовину сократят дистанцию, Валтузин с какой-то истеричностью сбросил с себя сначала передний рюкзак, потом рюкзак из-за спины, и расправил уставшие плечи. По лицу его сбегала кровь. Дерево, с которым он столкнулся, оказалось на удивление крепким и не сломалось. Череп тоже уцелел, но кожа была содрана, и кровь текла на лицо. Вытерев ее локтем, капитан шагнул вперед, принимая стойку бойца-рукопашника.
– Подходи... Убивать буду...
– Ну, попробуй, – спокойно ответил Красников, стойку не принял, но шагнул к капитану.
– Догнали, товарищ подполковник. Этот дурак с Красниковым драться хочет...
– Осторожнее, у него нож, – предупредил Гризадубов. – Капитан не стесняется подличать...
Красников перебросил свой автомат снайперу.
Внешне у лейтенанта не было никаких шансов в схватке с таким великаном, как «краповый» капитан. Тем более что тот был без бронежилета, лейтенанту же бронежилет стеснял движения, поверх него еще и «разгрузка» надета, а карманы «разгрузки» набиты и рожками для автомата, и еще всякой тяжестью. И Валтузин, видимо, понимал это. Трудно сказать, на что он надеялся, когда рядом стоял второй противник, вооруженный снайперской винтовкой и автоматом товарища. Но, похоже, какую-то возможность к спасению капитан в этой схватке все же видел, иначе продолжал бы бегство. Может быть, он надеялся захватить заложника, которым можно было бы прикрыться и продолжить бегство, может быть, еще что-то, но действовать он начал активно, едва лейтенант приблизился. И активность эта выразилась в попытке удара ногой в голову. Но усталость не позволила произвести этот удар достаточно быстро и правильно, а Красников, вместо того чтобы отскочить, напротив, шагнул вперед, принял удар на предплечье и плечо, захватил ногу, и тут же показал, что он устал гораздо меньше, а может быть, вообще не потерял своей природной резкости, и ударил встречно каблуком в нос капитану. Нос никогда не относился к нокаутирующим точкам, но всегда считался точкой болевой. К тому же, получив такой удар, находясь в неустойчивом положении на одной ноге, удержать равновесие вообще невозможно. Капитан упал на спину, и тут же на него с четким молниеносным ударом в челюсть напрыгнул лейтенант. Голова у капитана оказалась более слабой, чем можно было подумать при разглядывании его комплекции, и наносить второй удар, для которого уже была занесена рука, не потребовалось.
Красников перевалил бессознательного противника лицом в землю, достал из кармана «разгрузки» веревку и ловко связал руки за спиной. Затянувшееся бегство «крапового» капитана кончилось. Как
