друг друга были не в состоянии.
– Есть возможность пройти быстрее? Сократить путь или идти ускоренным маршем?.. Чтобы успеть до вертолета.
Турумтай перевел вопрос. Проводник отвечал серьезно, короткими фразами, которые иранский подполковник переводил уже в обратную сторону. Даже не владея языком, Владимир Алексеевич знал, что все местные наречия имеют одну схожесть – пристрастие к красивости и накрученной витиеватости. Где нужно сказать просто «стол», восточные люди говорят «нечто на четырех ногах». Джафар же, вопреки своему однозначно восточному происхождению, говорил, как древний римлянин. И было заметно по разнице в количестве слов, что Турумтай не может не удержаться, чтобы не добавить что-то свое:
– Джафар говорит, что «чуть меньше пяти часов» – это самый короткий путь при самом высоком темпе передвижения. Быстрее нельзя. Можно только медленнее. И, скорее всего, нужно идти медленнее, более длинным путем, в обход.
– Я не понял... Нам не нужно идти в обход. Американцы захватят наше снаряжение, и мы не сможем завершить операцию.
– Джафар говорит, что американцы уже на месте, как он думает, и ждут прилета вертолета. Мы не успеваем, но можем прийти позже, совершив обход. Сюда утром прилетит вертолет за полицейскими. Увидит, что произошло, и полетит докладывать американцам. И те выставят засаду на тропе. После обхода можно будет ударить по ним с тыла. Джафар знает обходной путь. Уничтожить их и освободить груз.
– Нам нужно успеть туда раньше – до того, как американцы захватят груз. Не столько важен он, сколько мой заместитель, который летит с грузом, – категорично сказал Кирпичников. – Американцы могут убить Гималая Кузьмича, потому что он ни при каких условиях не пожелает отдать американцам груз без боя. Это невзирая на разницу в силах. Его просто убьют, чтобы уберечь свои жизни. Естественная мера самозащиты. А сдаться Гималай Кузьмич не пожелает.
– Никак невозможно успеть, – категорично возразил Джафар устами Турумтая.
– Мы можем успеть туда раньше только на другом вертолете. Если он согласится нас подбросить, – сказал оказавшийся рядом и все слышавший Денисенко.
– Мы постараемся уговорить пилота, – сразу уловил мысль Кирпичников. – А если не уговорим, то... Василий Юрьевич!
Вельчанинов отдыхал в стороне и, кажется, задремал, сидя на корточках, и прислонившись спиной к камню, подложив под спину подогнутый край халата. Но встрепенулся по первому зову:
– Иду.
– У тебя в группе, помнится, кто-то умеет на вертолете летать. Не как ты – взлетать и лететь, – а еще и садиться без аварии.
– Майор Волченков занимается этим на постоянной основе. Каждые шесть месяцев учебный полет, и хотя бы раз в год тренировочные сборы. Уже три года так. И меня ты, Владимир Алексеевич, зря обижаешь – я все-таки научился. Уже трижды приходилось летать самостоятельно. Не совсем самостоятельно, конечно... Волченков контролировал. Тем не менее и взлет, и посадка – все отработано. А что? Есть необходимость?
– Наш разговор не слышал?
– «Подснежники» у всех выключены, а вы не кричали...
Ему объяснили ситуацию.
– Сколько должно быть вертолетов?
– Два, – подсказал Турумтай.
– Если нужно, справимся и с американскими. Какой вертолет? Подскажет кто-то?
Турумтай перевел вопрос Джафару. Тот кивнул и сказал что-то на своем языке, но с английским акцентом, демонстрируя знание американской техники. Турумтай на всякий случай все же то ли повторил, то ли перевел, но не на русский, а на более чистый английский:
– Bell UH-1H Iroquois.
– «Ирокез», он же «Хьюи». Справимся без проблем. На таком даже Рэмбо в кино летал.
– И мы недавно такой в Венесуэле сбили, – добавил Денисенко. – Из ПЗРК.
– Так что будем делать? – спросил Турумтай. – Эфенди полковник принял решение?
– Принял, – категорично сказал Кирпичников. – Будем захватывать вертолеты, которые прилетят за полицейскими. Для этого потребуется провести маскарад с переодеванием. Нарядимся теперь в полицейских. К счастью, Валеев выстрелил из своей винтовки всего три раза, иначе мы не смогли бы найти ни одного целого полицейского мундира... Готовимся. Предложения по подготовке я готов выслушать...
Наверное, только одному Турумтаю такое обсуждение показалось странным. Он привык к иранским военным порядкам, где командир является всем, решая все единолично. В Российской армии у командира тоже есть такое право, но в спецназе больше, чем в остальной армии, чувствуется равноправие офицеров, а поскольку в российской группе большинство составляли спецназовцы, они вместе обсуждали всё – и как лучше обмануть вертолетчиков, и как заставить их совершить посадку.
Для того чтобы картина была наиболее полной, Турумтаю пришлось допросить еще и двух пленных, захваченных ОМОГ подполковника Вельчанинова. Василий Юрьевич со своими офицерами старался, как оказалось, не зря. Пленники многое рассказали и даже показали, где располагается вертолетная площадка – достаточно сложное для посадки место, как определил его сам Вельчанинов, отправившийся вместе с Турумтаем, Джафаром, Владимиром Алексеевичем и пленниками осмотреть предстоящее место действия – пятачок из стоящих плотно друг к другу семи скал, разделенных кривыми проломами. Скалы были одинаковой высоты, имели плоские вершины и, возможно, были когда-то одним большим массивом с единой плоскостью, но потом скала раскололась на семь составляющих. Хорошо, что они еще не успели развалиться – ширина проломов не достигала полуметра. Вертолету, имеющему колеса, садиться на такой площадке вообще опасно, потому что колесо может попасть в разлом, и вертолет, завалившись набок, уже не сможет взлететь, потому что разобьет о скалу лопасти винтов. Но «Ирокез» вместо колес имеет достаточно длинные полозья, которые могут встать сразу на двух скалах и даже не заметить существования проломов. Общую картину испортило то, что вертолеты, как сказали пленники, могут садиться на площадку только по одному. Места для двух машин там и в самом деле оказалось маловато. Это усложняло ситуацию, хотя не делало ее катастрофической. Даже если учесть, что «Ирокез» имеет на борту вооружение, он все же не готов к скоропалительно возникшему бою. А такой бой обязательно возник бы. Именно скоропалительный, при котором противник не имеет возможности опомниться и предпринять хоть какие-то действия до того, как все будет закончено. То есть действовать предстояло, соревнуясь со скоростью принятия решения американскими пилотами. Они, конечно, подготовленные парни, однако фактор неожиданности будет на руку тем, кто атакует. И вся надежда может быть только на это...
2
Офицеры спецназа ГРУ всегда славились умением применять маскировку. В этот раз им пришлось учить этому еще и иранских пасдаранов. Иначе было нельзя. Пасдараны должны были быть первыми, кто покажется пилотам вертолетов. Остальные имеют слишком характерную европейскую внешность, и это может насторожить пилотов раньше времени. Только один подполковник Валеев в группе россиян мог бы за счет своей национальности внешне сойти за афганского полицейского, но его задача была не менее сложной – занять позицию в стороне и с дистанции контролировать пилотов через оптический прицел. Причем контролировать предстояло пилотов сразу двух вертолетов. Вторую машину, по замыслу полковника Кирпичникова, надо было уничтожить. Если вертолеты садятся по одному, невозможно захватить сразу два. Брать следует только первый, второй же не должен при этом улететь. Для уничтожения винтокрылой машины Кирпичников решил использовать и снайпера, в качестве запасного варианта, и, как основной вариант, подполковника Лукошкина – уже в качестве пулеметчика, благо тот еще не успел выбросить затвор от крупнокалиберного трофея. Его «машинку» решили установить ближе, чем располагался снайпер, и нашли для него подходящее скопление камней на одном уровне с посадочной площадкой. Стрелять предстояло в двигатель или в «фонарь» кабины, чтобы поразить пилота, но так, чтобы второй вертолет падал в сторону, не задевая первый. Если же Лукошкину не удалось бы сбить вертолет, причем первой же очередью, в дело должен был бы вступить снайпер. Пуля из крупнокалиберной снайперской винтовки должна легко справиться с ветровым стеклом вертолета – она не имеет преграды даже в виде лобовой брони бронетранспортера. Но главная сложность состояла в том, что следовало внимательно наблюдать за
