пропитания – сбор объедков на улицах и у многочисленных открытых урн. В советские годы «урожай» был невелик, что ограничивало их популяцию. Но с приходом материального благополучия в постсоветские годы власти прекратили борьбу с бродячими собаками, а в урнах появилось чем поживиться. У дворняг началась сытая жизнь.
Интересно, у людей так же?
Последняя группа в классификации биолога Пояркова – это дикие собаки. Есть собаки, которые живут в городе, но не общаются с людьми. Они знают людей, но считают их опасными. Они контролируют большую территорию, и это хищники. Они ловят мышей, крыс, а порой и кошек. Они живут в городе, но, как правило, рядом с промышленными комплексами или в лесопарках. Они ведут ночной образ жизни и выходят на улицы, когда там меньше людей.
Эти уже больше похожи на волков!
А дальше показали женщину, которая рассказывала, что её район находится рядом с большим лесопарком. Однажды, когда наконец-то установилась весенняя погода, она оставила окна открытыми на ночь, и из глубокого сна её вытащила какофония, звучавшая так, словно во дворе дома стаи собак рвали друг друга на части. Это продолжалось несколько недель. Позже женщина узнала, что весна у многих бродячих собак – время спаривания, сезон «собачьей свадьбы», как поэтично называют это люди.
Существует одна особая подгруппа бродячих собак, отличающихся от всех остальных: собаки московского метро. «В метро собаки появились по той простой причине, что их начали туда пускать, – говорит Андрей Неуронов, специалист по поведению и психологии животных, работавший, между прочим, с собакой Владимира Путина, чёрным лабрадором по кличке Конни. – Это началось в конце 1980-х, во время перестройки, – добавляет он, – когда появилось больше еды, люди начали жить лучше и кормить дворняг. Сначала, по мере ослабления контроля, собаки стали ездить в трамваях и автобусах».
Неуронов говорит, что на станциях метро живёт около пятисот собак, особенно в холодное время года, но лишь около двадцати научились ездить на поездах. Это происходило постепенно – сначала как способ расширения территории. Позже это стало образом жизни: «Зачем им ходить пешком, если можно передвигаться на общественном транспорте?»
«Собаки ориентируются несколькими способами, – добавляет Неуронов. – Они понимают, где находятся, по запаху, узнавая название станции, объявляемое диктором, и по временным интервалам. Если, например, вы приходите каждый понедельник и кормите собаку, то собака будет знать, какой день – понедельник и в какое время вас ждать, пользуясь ощущением временных интервалов, заложенным в её биологические часы».
Кто бы спорил. К хорошему привыкаешь не быстро, а очень быстро.
«Кроме того, метропёс на удивление хорошо разбирается в людях: он радостно приветствует добродушных пассажиров, но пробирается к самому дальнему эскалатору, чтобы не попасться на глаза беспокойной пожилой женщине, сидящей в будке».
А чему удивляться? Врага и недоброжелателя мы, собаки, чуем за версту.
«Прямо у входа в подземку, – говорит Неуронов, – на коврике спит чёрный пёс. Его зовут Малыш. И вот что я однажды увидел: перед ним поставили миску со свежим говяжьим фаршем. Он, не вставая с места, медленно и лениво отправлял его языком в свою пасть».
Бродячие собаки вызывают у москвичей сильные эмоции. Если убийство дворняжки по кличке «Мальчик» продемонстрировало одну крайность, то памятник, поставленный в память о нём, показывает другую. Городские власти были вынуждены принять меры по защите бродячих собак, но результаты оказались неоднозначными. В 2002 году мэр Юрий Лужков подписал закон, запрещающий убийство бродячих животных, и принял новую стратегию по созданию приютов. И хотя из городского бюджета выделяется немало средств на строительство приютов для животных, всё равно денег не хватает для того, чтобы обустроить жизнь всех дворняг.
Чтобы избавиться от больных и заразных животных, некоторые москвичи требуют вернуться к практике отлова и уничтожения бродячих животных. Поярков считает, что это было бы опасно. На самом деле произойдёт вот что: в город придут заражённые собаки и прочие животные из других мест, потому что будет снесён биологический барьер, поддерживаемый московской популяцией бродячих собак. Среда станет хаотичной и непредсказуемой, и эпидемиологическая ситуация, напротив, ухудшится.
Я вообще не понимаю тех людей, которые ратуют за уничтожение бездомных собак. Неужели это выход?
Например, Алексей Верещагин, аспирант, работающий с Поярковым, говорит, что Москва, возможно, нашла бы способ проконтролировать этот приток. Но он не считает, что бродячих собак надо убрать из столицы. «Я с детства к ним привык, – говорит он. – Лично я считаю, что они делают жизнь в городе более интересной». Как и другие эксперты, Верещагин сомневается, что бродячих собак можно полностью ликвидировать, тем более что подход городских властей к административным вопросам отличается хаотичностью.
Поярков, посвятивший свою карьеру изучению московских бродячих собак и отслеживающий их возвращение в более дикое состояние, не торопится с тем, чтобы убрать их с улиц: «Я вовсе не убеждён в том, что Москву надо оставить без собак. При правильном отношении к собакам они, безусловно, помогают очищать город. Они способствуют снижению популяции крыс. Почему город должен быть бетонной пустыней? Почему мы должны избавляться от животных, которые всегда жили рядом с нами?»
Действительно, почему? Передвигаясь по городу со своими подопечными, я часто встречал бездомных собак. Летом это как-то не бросалось в глаза. Летом и человек-бродяга не особо чувствует свою бездомность. А вот в лютые морозы бродячие собаки часто погибают. Обидно, что виною тому зачастую бывают люди, которые лишены сострадания к несчастным животным. Наверняка вы знаете, что у человеков есть присказка «В такую погоду хозяин и собаку на улицу не выгонит». К сожалению, у бездомных собак заботливого хозяина нет. Зато находятся люди, которые не пускают бродягу в тёплое помещение…
Глава 9
На следующий день рано утром к нам позвонили в квартиру.
– Кого там ещё нелёгкая принесла? – недовольно спросила старушка и, держась за стену, направилась к двери.
Я за ней. На пороге стояли взрослая женщина и маленькая девочка лет пяти-шести.
– Бабушка, – тихо произнесла женщина, – извините ради бога. Мы – погорельцы. Помогите чем можете.
– Ой, милочка, – тяжело вздохнула Полина Фотеевна. – Да чем же я тебе помогу? Сама как голь перекатная.
– Любой помощи буду рада, бабулечка, – женщина едва не плакала. – Ни денег, ни еды, ни одежды – ничего не осталось.
– Ну, погоди, – сказала старуха и, так же придерживаясь за стену, направилась в спальню.
Гостьи внимательно разглядывали меня. Девчонка хотела даже погладить, но мать остановила её:
– Не надо, Катюша. Чужих собак гладить нельзя. Это опасно.
– Мама, посмотри, она добрая, – возразила девочка.
– Кто его знает, что у неё на уме. Не надо.
Катя повиновалась. Через несколько минут вернулась Полина Фотеевна и протянула женщине две купюры по сто рублей:
– На вот, возьми, милая, двести рублей. Больше не могу дать, извини. Проверь, не ошиблась ли, а то я ведь слепая, ничего не вижу.
Женщина вздрогнула и, отстранив руку старушки, тихо произнесла:
– Ой, простите, пожалуйста, простите нас. Я не знала. Извините…
