миллионами тонн за границу. Интересно, сколько прилипло к рукам от каждой тонны? Если даже по несколько долларов, то, пересчитав на миллионы…
«Боже мой, – схватился за голову, – ведь и я мог когда-то пролезть в правительство. Спокойненько. Если не министром, то первым заместителем. Вот тебе и журавль в небе!..»
А впрочем, зачем в правительство? На фига оно, когда можно было бы возглавить какую-то ассоциацию, ту же «Укрнефть» или как там она называется?..
Чуть ли не легальный бизнес, и лежал бы уже твой миллион зелененьких в швейцарском банке. А это больше, даже по официальному курсу, чем ты, рискуя, хочешь отхватить тут ничтожными купонами.
«Да, риск большой, – подумал Яровой. – Надо привезти в Киев ящики из вычищенных Луганским контейнеров, допустить к ним людей, а всех не проверишь, кто-то может и капнуть…»
Лишь от одной мысли сердце оборвалось: можно запросто оказаться за решеткой. Но другого выхода нет – риск в данном случае оправдан, да и вообще, кто не рискует, обречен на жалкое существование.
Но страх, как притаился на сердце, так и не отпускал.
Винник, заметив, что настроение у Ярового ухудшилось, спросил:
– Чем-то недовольны? Что-то не так?
– Все в порядке, – отмахнулся Яровой. – Думаю, кого поставить главбухом.
– Обязательно своего человека.
«Кроме Сушинского, нет у меня подходящего кадра, – решил Яровой. – Так тому и быть».
СНОВА В ЛИЖИНЕ
– Я тебя одену, как королеву, – сказал Коляда Лесе. – Надо лишь знать, когда из страны Кацапии забросят хорошие шмотки.
– Почему только из России? – удивилась Леся. – С запада в Москву также идут контейнеры. И останавливаются на Узловой.
– А возле Ребровицы?
– Там тоже. Но на Узловой обязательно.
Коляда смерил девушку критическим взглядом. Дубленка будет сидеть на ней, как на чучеле. Но не жаль ни дубленки, ни импортных сапожек. Нет, пожалуй, придется пока воздержаться: у Лесиных сослуживиц могут возникнуть дурацкие вопросы – откуда и за какие шиши? На что она вряд ли найдет ответ. Потому что дубленка сейчас тянет приблизительно тысяч на триста. Такой, как Леся, работать много лет…
«Ну и правильно, – решил Григорий, – пусть лучше красотки в дубленках по Крещатику щеголяют. Хоть есть на что посмотреть…»
– На Узловой? – переспросил. – И когда?
– Завтра.
– Точно?
– Завтра вагоны будут в Лижине.
«Послезавтра на Узловой, – быстро прикинул Григорий. – Должны успеть».
– С меня импортные сапожки, – пообещал, но счел нужным предупредить: – Появишься в них позже. Месяца через два.
– Понимаю, – кивнула девушка, и Коляда еще раз убедился, что у нее есть-таки голова на плечах.
Григорий повеселел. Луганский как раз просил узнать, когда через Лижин пройдут контейнеры со шмотками, и вот тебе, словно по заказу…
Но найдется ли у Ивана Павловича свой человек на Узловой, чтобы распорядился поставить эшелон с контейнерами на полустанке? Как тогда, возле Ребровицы. И придется хлопцам ломать контейнеры просто на Узловой, возможно, и нейтрализовать, кого надо.
«Нейтрализовать…» – криво усмехнулся Григорий, хорошо зная, какой именно смысл вкладывается в это слово. Но дело не в словах, у него было не одно задание от Луганского, и тут Леся могла помочь.
– Ты кого-то из местных железнодорожных ментов знаешь? – спросил.
Девушка пожала плечами.
– Они вообще-то к нам редко заходят… А тебе кого? Начальника?
– Необязательно.
– Начальником у них майор Нечипоренко. Худой, длинный, с черными усами.
Коляда решил: именно майор им и нужен. Должен быть в курсе всех дел Лижинской железнодорожной милиции. Однако ничего не сказал девушке: совсем необязательно ей знать обо всех их замыслах.
– Заночуешь в Лижине? – не без подтекста поинтересовалась Леся.
– Сейчас уезжаю.
Заметив, как нахмурилась девушка, Григорий на всякий случай пообещал:
– Жди через несколько дней.
– Правда?
– Мое слово твердое. Жди с гостинцами.
