Случалось сотрудникам управления Е действовать за пределами своего района. Так, в июне 1838 года, когда короновалась будущая королева Виктория, вся городская полиция участвовала в охране пути от Букингемского дворца до Вестминстерского аббатства. Полиции уже приходилось сталкиваться с маньяками, помешанными на новой королеве. Так, один обитатель работного дома в Сент-Джайлзе предстал перед судом за утверждения, будто Виктория была без ума от него. Он заявлял, что они «перемигивались» в Кенсингтонском парке. Суд вынес постановление о направлении его в психиатрическую лечебницу.
Первое свое документально зафиксированное задержание Джек Уичер провел в декабре 1840 года. В борделе неподалеку от Кингз-Кросс он заметил сильно подвыпившую семнадцатилетнюю девушку, слишком уж броско одетую. Уичер обратил внимание на то, что на шее у нее болталось боа с перьями. Нечто подобное значилось в перечне вещей, украденных две недели назад из одного дома в Блумсбери, откуда в ночь грабежа бежала служанка. Он подошел к девушке и объявил, что она арестована по обвинению в воровстве. В конце того же месяца суд признал Луизу Уилер виновной в ограблении Сары Тейлор, проживающей на Глостер-стрит. Эта история как в капле воды отражает лучшие качества Уичера- детектива: отменная память, внимательность и решительность.
Сразу после этого его имя на два года исчезло с газетных полос. Объясняется это скорее всего тем, что два комиссара лондонской полиции — бывший армейский офицер, полковник Чарлз Рауэн, и адвокат, сэр Ричард Мейн, — включили его в секретное подразделение «оперативных сотрудников» в штатском. Сыск и слежка внушали англичанам ужас. Так, в начале тридцатых годов разразился скандал, когда выяснилось, что полицейский в штатском проник на какое-то политическое сборище.[12] В такой атмосфере приходилось действовать очень скромно.
Из судебных архивов следует, что в апреле 1842 года, действуя под прикрытием, Уичер заметил на Риджент-стрит трех подозрительных типов. Следуя за ними, он увидел, как один из них преградил дорогу англо-ирландскому баронету сэру Роджеру Палмеру, другой аккуратно приподнял полы его пальто, а третий незаметно вытащил из кармана кошелек. Так профессиональные карманники обычно и работают — втроем или вчетвером, прикрывая и страхуя друг друга. Многие из них, овладевая искусством «ныряния», или «погружения» (в чужие карманы), с детства, достигли в своем деле настоящего мастерства. Одному из этой троицы удалось ускользнуть, однако же две недели спустя Уичер обнаружил его в другом конце города и приволок в полицию, заявив, что этот малый еще более усугубил свою вину, попытавшись подкупить офицера полиции.
Те же архивы свидетельствуют, что тогда же, в апреле, Уичер, вновь работая инкогнито, принял участие в поисках Дэниела Гуда — кучера из лондонского пригорода Патни, убившего, а затем расчленившего тело своей любовницы. Уичер и его напарник из Холборна, сержант Стефен Торнтон, установили наблюдение за домом в Спиталфилдсе, на востоке Лондона, где жила приятельница Гуда. Впоследствии Диккенс описал Торнтона, бывшего одиннадцатью годами старше Уичера, следующим образом: «Это был краснощекий мужчина с высоким загорелым лбом… он сделался известен своими индуктивными способностями, позволявшими ему, путем исследования деталей и последовательного продвижения шаг за шагом, в конце концов положить руку на плечо подозреваемого».[13] Дэниела Гуда взяли в Кенте, хотя это была скорее удача, нежели результат умелых действий полиции.
В июне 1842 года руководство полиции обратилось в министерство внутренних дел с докладной запиской, содержащей предложение о формировании небольшого подразделения детективов. Мотивировалось это необходимостью иметь в своем распоряжении элитное соединение, специализирующееся на поимке убийц вроде Гуда и расследовании иных серьезных преступлений, совершаемых в самых разных районах города. Если этим полицейским будет разрешено ходить в штатском, эффективность их деятельности только повысится. Министерство одобрило эту идею, и вот уже в августе того же года Уичер, Торнтон и еще шестеро полицейских, зачисленных в отряд, официально оставили свои участки вместе с форменной одеждой и сделались столь же невидимы и вездесущи, как разыскиваемые ими преступники. Джек Уичер и Чарлз Гофф из управления Л (округ Ламберт) были самыми младшими, но уже через несколько месяцев получили сержантские звания. При этом Уичеру не хватало месяца до пятилетнего стажа работы констеблем, то есть минимального срока, необходимого для повышения. Таким образом, сержантов-детективов стало шестеро, и работали они под началом двух инспекторов. Жалованье Уичера было увеличено вдвое — теперь он получал семьдесят три фунта в год, что на десять фунтов превышало обычный сержантский оклад. Как и прежде, к его заработку добавлялись разного рода бонусы.
«Недавно среди полицейских был произведен отбор наиболее компетентных работников для формирования подразделения, ставшего известным как „служба полицейских детективов“, — сообщал в 1843 году „Чеймберс Эдинбург джорнэл“. — Иногда полицейские-детективы облачаются в штатское». В публике сохранялась настороженность — в передовой статье одного из номеров «Таймс» за 1845 год говорилось об опасностях, коими чревато создание службы детективов, ведь «в самой идее шпионажа есть и всегда будет что-то отталкивающее».
Штаб-квартира детективов располагалась там же, в Большом Скотленд-Ярде, рядом с Трафальгарской площадью. Формально детективы входили в состав подразделения А (Уайтхолл), и на служебном жетоне Уичера значилось «А27». Работа его теперь заключалась в том, чтобы растворяться в толпе, не привлекая к себе внимания, проникать в «малины» (бары, где собирался преступный мир) и выслеживать воров. Действия детективов ничто не ограничивало. В то время как обычный полицейский кружил по своему участку как стрелка компаса, каждый час появляясь на одном и том же месте, детектив передвигался в любом направлении по своему усмотрению. Преступный мир Лондона дал Уичеру кличку Джек, что лишний раз подчеркивало его безликость.[14]
Первое английское литературное произведение в жанре детектива вышло из-под пера журналиста Уильяма Рассела, работавшего под псевдонимом Уотерс, и было опубликовано в июле 1849 года на страницах все того же «Чеймберс Эдинбург джорнэл», а уже в следующем году ему вознес хвалу сам Чарлз Диккенс, написавший по этому поводу целый цикл журнальных статей.[15] «Все они, — говорилось в одной из них, — чрезвычайно респектабельные на вид, отменно воспитанные люди, отличающиеся к тому же незаурядными способностями; в манерах их не наблюдается ни малейшей расслабленности; они отличаются острым взглядом и быстрой реакцией, а судя по их лицам, можно достаточно уверенно заключить, что они постоянно сосредоточены на решении той или иной проблемы. Эти люди чрезвычайно наблюдательны, всегда прямо глядят на того, с кем разговаривают». Собрат Диккенса по журналистике Джордж Огастес Сала находил подобный энтузиазм преувеличенным. У него вызывала неприятие «странная, нездоровая, можно сказать, склонность [Диккенса] к дружескому общению с полицейскими… Впечатление такое, что он пребывает едва ли не в кругу своих и всегда готов беседовать с ними.» Что ж, детективы, подобно Диккенсу, вышли из рабочих низов, поднялись по социальной лестнице и теперь испытывали необыкновенное возбуждение от причастности к ритму городской жизни. Джек Беннет отмечает в своей пародии на мемуары «Том Фокс, или Откровения детектива» (1860), что детектив имеет более высокий статус, чем обыкновенный «коп», так как он лучше образован и «гораздо более интеллектуально развит». Детектив погружался в тайны и высшего общества, и городского дна и, имея столь широкий опыт общения, вырабатывал методы работы прямо на ходу, применительно к обстоятельствам.
Иногда эти методы вызывали неудовольствие. В 1851 году Уичер, поймавший на Молле двух грабителей банков, не избежал обвинений в «шпионстве» и провокациях. Дело в том, что, пересекая в мае того года Трафальгарскую площадь, Уичер заметил «старого знакомца», некогда осужденного на каторжные работы в Австралии, а теперь, видимо, вернувшегося благодаря досрочному освобождению в Лондон. Вместе с другим уголовником он сидел на скамейке прямо напротив Вестминстерского банка. На протяжении последующих нескольких недель Уичер совместно с напарником наблюдали, как эта парочка обхаживает банк. Это продолжалось до 28 июня, когда полицейские схватили преступников на месте преступления, прямо с добычей. «Таймс» осуждала детективов за то, что они дали преступлению свершиться, вместо того чтобы пресечь его в зародыше. «Всеобщее восхищение мастерством и хитроумием детективов, по-видимому, и объясняет то, что они не столько предотвращают преступления, сколько распутывают их», — сетовал один журналист, намекая на то, что репутацию детективам создали люди уровня Чарлза Диккенса.
