азартом гоняются за неверными супругами в поисках улик, потом долго страдают, не в силах поверить фактам. Еще никто не сказал нам спасибо, но и никто не внял совету не гнать коней и попытаться переждать семейную бурю за кухонной стойкой или на мягком диване.
Совсем недавно мы завершили дело некой Таисии Шацкой, планомерно, шаг за шагом дотолкавшей своего мужа до развода. Заподозрив опостылевшего, но все еще удобного в быту супруга в измене, она развернула бурную деятельность. Вычислила красотку-разлучницу, собрала, не без нашей помощи, досье на сладкую парочку. Потом, опять же с нашей помощью, попыталась припугнуть ее. А когда мы отказались, управилась и сама – написала сотни две кляузных писем, да и разослала их, куда только можно – на работу мужа, на работу его любовницы, в ЖЭК, начальнику садового товарищества. Был бы партком, послала бы в партком. Когда взбешенный мужик предложил ей в 24 часа покинуть помещение семейной квартиры, тетка искренне удивилась. Прибежала к нам и полдня рыдала. На справедливый вопрос Гришки, чего ж она хотела, Таисия, утирая рукавом сопли, сказала, что чего угодно, только не развода.
– Тогда вам надо было не следить за мужем, а ждать его дома с ужином каждый вечер, во всем ему угождать, проявить, так сказать, понимание.
– Еще чего, – огрызнулась Шацкая, – с какой же стати?
Я часто благодарила Бога за то, что мне так повезло с Лешкой. Мне никогда бы не пришло в голову изменить или уличить в неверности его. Наши отношения не зависели от минутной прихоти судьбы.
2. Попытка ревности
Звонок прозвучал, когда я уже устраивала свою слегка хмельную, и несмотря на страшные события минувшего дня, умиротворенную голову на отдых. На фоне чужих проблем собственное безмятежное существование ценишь особенно остро. Веня, не в силах побороть пагубную привычку, пытался отвоевать себе часть подушки, но я не уступала. За последние полгода старик поправился еще на полтора килограмма и я всерьез опасалась, что когда-нибудь он придушит меня сонную.
– Здравствуй, Настя, не разбудил тебя?
– Ой, Лешка, привет! А чего ты такой официальный? Конечно, нет, Саньку только что проводила, просидела у меня весь вечер. Ты знаешь, ко мне прилетела ворона, белая, говорящая. А ее хозяйку убили…
– Понятно, – замогильным голосом воздал должное Леша моим новостям.
– Леш, ты что? Случилось что-то?
– Ничего, все в порядке. Я могу задать тебе один вопрос?
– О господи, да что такое? Задавай конечно. У тебя голос такой непонятный, ты почему так разговариваешь?
– Как?
– Странно.
– Нормально разговариваю. Имя Генриха Соболева тебе о чем-то говорит?
От неожиданности я чуть не прикусила язык. Имя Генриха Соболева мне много о чем говорило.
– Да… – растерянно проблеяла я.
– И ты встречалась с ним на прошлой неделе?
Черт, черт, черт! Да, я встречалась с ним на прошлой неделе. Но это совсем не то, о чем, по всей видимости, думает Леша, судя по его настроению.
– Да, встречалась. Леш, это была рядовая встреча…
– Уже понял. Рядовая встреча, из ряда прочих.
– Да погоди, я тебе расскажу…
– Не трудись, я получил подробный отчет.
– Что за бред? Какой отчет? Мы пили кофе на Кузнецком мосту, он попросил у меня консультацию, и мне неудобно было отказать. Это тот самый мужчина, с которым у меня был роман. Давно, сразу после развода. Лешь, ты что, ревнуешь?
– Вовсе нет, я просто не люблю вранья. Если бы это была рядовая встреча, наверное, ты бы мне о ней рассказала, да? Я слышу от тебя часовые пересказы вашей с Александрой пустых бесед, а тут ты вдруг пропускаешь мимо меня визит к бывшему любовнику.
– Леш, послушай, послушай меня. Это все ерунда. Просто я не хотела, чтобы ты нервничал. Ведь ты же стал бы нервничать!
– Да уж… Я бы конечно сам предпочел решать, нервничать мне или нет, но коль уж ты решила… что ж…
– Да что такого??? Мы просто пили кофе!
– Насть, не юродствуй. Мне прислали фотографии ваших утех. И не надо говорить, что они старые. У тебя в ушах серьги, которые я подарил тебе на день рождения. Они существуют в единственном экземпляре.
– Это бред, бред, бред! Это какой то монтаж, какая то ересь!
– Я делал экспертизу – снимки подлинные. Думаю, дальнейший разговор не имеет смысла. Все кончено. Пока, Настя. И не звони мне, я все равно не стану с тобой разговаривать.
– Лешаааа!!! – завыла я в трубку, но она уже издевательски пищала мне в ухо.
Я тут же набрала номер его канадского мобильного. Прослушала автоответчик, набрала номер квартиры, которую он снимал в Торонто, и еще раз прослушала автоответчик. Слезы душили меня, а в голове словно взрыв произошел. Мысли в припадке скакали в раскалывающейся на части голове, ни одной дельной. Какие утехи? Какие фото? Я, будучи в здравом уме и трезвой памяти, совершенно точно уверена – с Генрихом мы расстались у метро. Он попытался поцеловать меня на прощание в щеку, но я ловко увернулась. В кафе я пришла первая, он подоспел с букетом цветов, который я благополучно проигнорировала. Повод для рандеву оказался, как я и предполагала, высосанным из пальца. В течение минут сорока гражданин Соболев пытался убедить меня, что отношения между нами не заржавеют до самой пенсии, даже если мы будем видеться раз в пятилетку, потому что именно он, как никто другой, понимает мою самобытную натуру. Я равнодушно кивала и как только возникла пауза в его монологе, сослалась на крайнюю занятость и поднялась с места. Он увязался следом. Но только до метро!
Лешкины телефоны игнорировали мои мольбы, вежливо предлагая оставить сообщение. Я оставила их штук двадцать, но конечно он не перезвонил. Господи, сучий отпрыск Генрих, от него одни неприятности!
После развода я чувствовала в себе ту приятную пустоту, которая не требует заполнения, а лишь делает легче походку, звонче смех. Мне никто не был нужен, я никого не искала. Это видимо и привлекло старого извращенца Соболева, который боялся, как огня, чересчур требовательных женщин. Видавший виды ловелас был на ту пору не в лучшей своей форме. Должностные обязанности клерка средней руки он воспринимал как неимоверно важную в масштабе страны работу. Без шуток. И хотя даже с этими обязанностями справлялся с годами все хуже, мнил себя, без сомнения, очень важным человеком. Когда-то подающий надежды, он увяз в зыбучих песках рутины и всех развлечений у него было – под нескончаемой рекой льющееся спиртное, навешать лапши на розовые ушки какой-нибудь легковерной дамочки. Таких, видимо, находилось в последнее время совсем мало. К моменту встречи со мной, его мужские навыки порядком атрофировались.
Черт его знает, зачем я закрутила с ним роман. Да и романом то это назвать нельзя. Время от времени мы проводили вместе вечера в платонических беседах. Иногда он предпринимал гусарские попытки опрокинуть меня в койку, но… Постепенно, впрочем, я стала его жалеть и подобно миллионам русских баб, привязалась к объекту своего сочувствия. Определенно, он был по-своему интересен. У него был широчайший круг общения и множество баек про сильных мира сего в архиве. Когда-то он много читал, и отблески литературных знаний порой озаряли наши довольно повторяющиеся беседы.
На берегу одной маленькой подмосковной речки стояла его дачка, где так славно было провести выходные, с болью в сердце наблюдая, как почти на глазах спивается человек. Какая то глубокая трагичность чудилась мне в этих возлияниях. Всегда сдержанный на людях, в приватной обстановке, накушавшись алкоголю, Генрих становился невоздержан на язык и сыпал убийственными пошлостями. Но и в этом мне чудилась трагедия непонятого человека. Ей богу, наверное, я бы даже согласилась выйти за него замуж. Если бы он конечно предложил, и если бы не был женат уже лет двадцать к моменту нашего знакомства.
