после свадьбы и разглядела. Знаете, выходила по расчету, а потом влюбилась, как девчонка. Околдовал он меня. Щедрый был, и не только в финансовом плане. Тратил время на мои театральные дела, вникал в ситуацию с девочками, пытался найти с ними контакт. И ведь нашел! Не знаю, как ему удалось их уговорить на эту школу, но уговорил, уломал. Они уехали, и я почувствовала себя просто как птица в полете. Так мне стало хорошо, покойно. Они писали такие человеческие письма. Не сразу, но года через полтора стали нормальные дочери, я уж не знала, какому богу молиться. А когда они вернулись, я и вовсе была на седьмом небе от счастья. Их было просто не узнать. Светлана мне тогда, помню, сказала: неужели переросли всю свою дурь? И вот чем все это закончилось. Я сломлена.
— А Светлана кем вам приходится? — осторожно спросил Гриша и нервно затушил сигарету. На нас то и дело косилась официантка. Ангелина, не в силах справиться с эмоциями, опять плакала, роняя хрустально чистые слезы в тарелку с французским супом.
— Светлана — моя старая подруга. Мы дружим с ней уже почти двадцать лет. Она отличный врач, и пару лет назад я упросила ее переехать к нам окончательно, хотя она и раньше практически жила у нас. У меня есть некоторые проблемы со здоровьем, мне надо каждые три часа делать уколы, а сама я так и не научилась. Она одинокий человек и стала для нас членом семьи.
— Сахарный диабет? — посерьезнел Гришка.
— Да, что-то вроде того, — неопределенно покрутила рукой Романова.
— Ангелина Степановна, понимаю, как вы устали, — Гришка зачем-то достал из кармана очки, которые надевал в исключительных случаях, и озвучил свой главный вопрос, — но я не могу не спросить: кто отец девочек?
Романова вздрогнула. Маленькая слезинка, застывшая на ее щеке, прочертила кривую дорожку к подбородку.
— Отец… случайный человек в моей жизни, совершенно случайный. — Женщина вдруг пошла пятнами, цвет ее лица стремительно менялся от безжизненно белого до красного и обратно. — Мы с ним были очень мало знакомы. Просто мужчина, который быстро ушел из моей жизни.
— И про девочек он ничего не знает?
— Н-н-нет, — выдавила Ангелина и покачнулась. Она пребывала в каком-то почти обморочном состоянии, и мы поняли, что пора с этим разговором закругляться.
В маленький зал кафе несколько раз заглядывала встревоженная Светлана, которая все это время терпеливо ждала свою подругу в машине.
Когда к нашему столику подошел Анвар, мы с Гришкой растерянно замерли. Он был совершенно, бесповоротно лыс.
— И что прикажешь теперь делать? — прошептала я.
— Не знаю…— выдохнул коллега, — но что-нибудь придумаем.
— Да уж. — Я удрученно смотрела на гладкий как коленка затылок нашего нового знакомого. Припав к руке Романовой, потом на несколько секунд застыв в скорбном поклоне, Анвар церемонно сел.
— На фотографиях у него были волосы, — пытался оправдаться передо мной Гришаня.
— Были, да сплыли, — мрачно констатировала я, размешивая сахар в чашке кофе. Из какого места мне теперь прикажете брать материал для сравнительного анализа ДНК?
Следовало срочно придумать повод, чтобы завязать дальнейшее знакомство с сыном Федора. Все в нем было от отца, даже легкая брезгливость, с которой он касался наших рук в приветствии. Интересно, в честь кого назвали мальчика? В честь лучшего друга из Абхазии? Или, может быть, в роду у Фредди имелся какой-нибудь залетный абрек? Как бы там ни было, Анвар являл собой достойного представителя золотой московской тусовки. Такой парень мог рассматривать мою кандидатуру разве что в качестве поломойки. Да и то на даче. С какой стороны к нему подкатить, я не представляла. А подкатить к нему, лысому или нет, было позарез нужно.
Ангелина представила нас как юристов, помогающих ей в мелких делах, связанных с наследством. Основную работу исполнял личный нотариус семьи, мы же, по наспех придуманной версии, якобы должны были заниматься продажей заграничной недвижимости, точнее, проверкой благонадежности вариантов ее обмена.
— Я хочу продать виллу в Испании, ты ее знаешь. Думаю, нет смысла оставлять капитал в этом месте. Говорят, что цены там встали. И возможно, в ближайшее время чуть упадут.
— Геля, кто тебе сказал такую глупость? — возмутился Анвар. — Если ты непременно хочешь продать дом, то давай я его куплю. Но как честный человек, должен тебя предупредить — цены там будут только расти. Это райское место, все хотят иметь там недвижимость.
— Ну не знаю…— задумалась Ангелина. — Я хотела бы иметь дом во Франции, но без дополнительных денег мне такую покупку сейчас не потянуть.
— Во Франции? Так бы сразу и говорила. Отчего женщины так любят эту страну? Всем подавай дом во Франции. Я надеюсь, не в Париже?
— Нет, я предпочла бы что-то более приземленное. Хочется тишины, покоя…
— Понимаю, дорогая, понимаю.
Меня порядком тошнило от этого типа, но я изо всех сих старалась вжиться в роль и поймать момент, когда можно вклиниться в беседу. Момент вскоре настал.
— А я все никак не могу найти дизайнера, — сокрушался Анвар. — Мне предлагают чудовищные, просто чудовищные проекты и пытаются содрать за все это варварство совершенно немыслимые деньги. Каждый ведь мнит себя гением.
— Наума Светозарова рекомендую, — вступила я.
— Не смешите меня, милочка. У него знаете сколько заказов? Мне придется быть сто двадцать первым в очереди. А жить где-то надо уже сейчас.
— Могу устроить, — небрежно бросила я, глядя, как у собеседника отвисает челюсть. Он не ожидал от меня такой прыти.
— Вы это серьезно? — настороженно спросил он.
— Более чем. Гарантирую.
Анвар тут же полез за визиткой. Нынче крутые люди пишут на визитке только имя и фамилию, перечислять регалии считается дурным тоном. У наследника стояло только имя. Черные буквы на матовой белой бумаге. Смотрелось солидно. Надо будет тоже такие заказать, подумала я.
С Наумом я имела счастье познакомиться прошлым летом, когда по его просьбе ломала голову и ноги, разыскивая убийц его подруги. С той поры Наум так полюбил меня, что спасу от него никакого не было. Для начала он изуродовал нашу кухню, потом нацелился на гостиную, но под благовидным предлогом нам удалось отказаться. Однако Наум не терял надежды. Время от времени он приглашал нас с Лешкой в престижный ресторан и заводил разговоры о роли интерьера в жизни современного человека. Я была уверена, что он не посмеет отказать мне в маленькой просьбе. К тому же я доподлинно знала, что очередь, в которую якобы выстраиваются его заказчики, просто миф. Наум тщательно подогревал страсти вокруг своей персоны.
— А ты что тут делаешь? — внутренне холодея, спросила я Теодора, маленького карликового поросенка. Он радостно вилял попой, демонстрируя, как рад меня видеть. Рядом с порогом валялся изрядно погрызенный половик, а около полки с тумбочкой исходила едкой вонью лужа. Если вам будут говорить, что у карликовых хрюшек, таких модных в этом сезоне, замечательный характер и они совсем не пахнут, не верьте. Свиньи, даже очень маленькие, воняют именно так, как им положено. Ведут себя тоже соответственно происхождению. Но Теодор со всеми его гнусными повадками — это еще полбеды. Если я вижу Теодора, значит, у нас гости.
Только не подумайте, что я не люблю гостей. Напротив. Мне нравится, когда приходит Гриша с женой, или Санька, или кто-то из Лешкиных коллег. Нравится соорудить на ужин что-нибудь простенькое, но веселенькое, открыть для дорогих людей пару бутылок хорошего вина, потрепаться с ними за жизнь, посмотреть вместе кино. И Петуховы, с которыми я успела сдружиться на прежней квартире и которые теперь приходят на праздники всем своим многочисленным семейством, мне в радость. То, что их такса Нюра регулярно делает кучу в моих тапочках, меня раздражает, но не злит. Однако есть люди, с которыми я предпочла бы видеться на нейтральной территории. И желательно как можно реже.
Папина младшая сестра Маргарита, увы, принадлежала именно к последней категории. Уж не знаю, в
