– А ты думал, – сказал Биллендону с упреком первый, – мы – бесчувственные? Нет, брат: у нас и самолюбие есть, все, как положено… Кто виноват? Мешали мы тебе жить? Зачем ты на Дугген-сквере накинулся на нас, как собака? Силенку захотелось показать? Обижайся на свои паршивый характер! Вел бы себя прилично, дал бы нам сделать дело…
– ..и мальчонка твой бы остался при тебе, – подхватил второй тип. Они оба заржали. – И ведьма твоя царапучая! – продолжал затем второй. – И шеф не ругал бы нас за перерасход взрывчатки! Него молчишь, пень болотный?
Биллендон не ответил.
– Шеф думал, выкупа не взять, – сказал первый, – он не знал про австралийский ящичек! Что в нем было? Пощекочи-ка! – приказал он второму.
– Погляди на его рожу! – возразил второй. – Так он тебе и признался! Сами знаем, что выносят с изумрудных копей. Пускай кому-нибудь рассказывают сказочки! Где ящик?
– Может, обойдетесь кассой? – ответил Биллендон после раздумья.
– Касса твоя уже здесь! – первый тип свободной рукой хлопнул себя по карману.
– Слыхали, господин сыщик? – сказал Биллендон в лестничный круглый пролет. – Будете свидетелем!
Но голос его все же дрогнул. Сыщик в другой раз торжествовал бы, услышав это: подтверждалось его убеждение, что самый чувствительный орган человека – его кошелек. Теперь хотелось унести скорее ноги, а они-то как раз отказывали!.. Если уж человеку не везет, то ему не везет даже когда повезет, надо же так нарваться! Он здесь по поручению президентши, эти люди тоже ей служат и должны были с ним сотрудничать, но им вздумалось обнародовать, что они служат также еще кое-кому, а у людей Тургота свои правила секретности!..
– Свидетелем? – повторил первый тип. – А ну поди проверь! – приказал он второму.
– Зря хлопочете, – сказал Биллендон, – сейчас полон дом набежит!.. – Он не был пророком, сквозь окно виден был кусок улицы перед калиткой. – Не видать вам изумрудов как своих ушей!
Взревела сирена, хлопнула входная дверь.
– А, господин частный детектив! – завопил с порога репортер, адресуясь к скорчившемуся под лестницей сыщику. – Вас-то мне и надо! Что, уже напали на след?
– Тс-с!.. – послышалось из лестничного пролета. – Криминалистика имеет свои правила…
– К черту правила! – отвечал репортер. – Кто есть в доме?
– Никого! – самоотверженно отчеканил сыщик. – Совсем никого, господа!
– Как насчет интервью? – громко спросил Биллендон у агентов. Повернулся и пошел себе вниз по лестнице под бессмысленным прицелом двух пистолетов.
– А по моим сведениям, – возразил репортер сыщику, – тут скопилась куча народу и произошло что-то весьма занимательное! Что вы на это скажете? – он протянул микрофон.
– Отстаньте! – запищал сыщик, отбиваясь во всю мочь от долгожданной славы, хотя, конечно, мог бы сказать кое-что этому репортеришке… Трудно ли сопоставить факты? Религиозные волнения начались вовсе не оттого. – что кому-то вздумалось достойно отметить день св. Варфоломея, – такова официальная версия. На самом деле имелось целью под шумок взаправду, похитить д-ра Даугенталя, сыщик знал это точно. Ну, а остальных прихватили заодно – грандиозная операция, г-на Тургота вполне можно понять его престиж когда-то пострадал из-за неудачи как раз с похищением этой самой Марианны, теперь будут знать, что он своего никогда не упустит! Ну, а за Ауселя можно просто взять миллионный куш! Так что никто не сбежал, не исчез, все, кто тут был, по-прежнему находятся в доме – вероятно, где-то наверху, со связанными руками, со ртами, заклеенными липучкой, кому охота оказаться среди них и вообще ввязываться в эту историю?!
Может быть, похищенных сумели уже переправить в более надежное место? Когда было успеть? На глазах патрулей?..
– Объясните-ка радиослушателям, господин детектив. почему вы так трусите?
Коротко реванула сирена. Послышался грохот. Сшибив с ног репортера и сыщика, страшнейший черный зверь промчался через прихожую, волоча за собой на веревке упирающегося Дамло.
Сержант приступил к работе!
Он успел тоже заметить в мастерской кавардак, говоривший о том, что тут хозяйничали посторонние, и подумал со злобой. 'Вы у меня узнаете, почем нынче белые дикари!'
ЧАСТЬ II
Однажды отец послал его в поле за пропавшей овцой. Когда наступил полдень, он свернул с дороги, прилег в роще в проспал там пятьдесят семь лет. Проснувшись, он опять пустился за овцой в уверенности, что спал совсем недолго, но, не обнаружив ее, пришел в усадьбу и увидел, что все переменилось и хозяин здесь новый.
Диоген Лаэртский Эпименид
Его приветствуют красавицыны взгляды, Но, холодно приняв привет ее очей, В лицо перчатку ей Он бросил и сказал: 'Не требую награды!' Ф.Шиллер.
Перчатка
Глава 1
Виновники переполоха находились меж тем в двух шагах – и на расстоянии, рассудку едва доступном!..
Незнакомые встревоженные птицы – туча птиц! Увидать их столько сразу можно было разве что где-нибудь на заполярных островах, до которых предприимчивое человечество XX столетия успело дотянуть свои цепкие руки. А пчелы! Прозрачные лопасти крылышек с трудом держали в воздухе эти мохнатые комья золота и меда…
Пахло свежей травой и листвой, пахло водной прохладой и тиной, но царствовал над всеми запахами один: поднимаясь от самой земли сквозь пышные кроны деревьев к яркому небу, к солнцу – удивительно маленькому из-за непривычной прозрачности атмосферы, – все здесь пронизывал тончайший обольстительный аромат диких роз.
Таким они увидели этот мир, который – это легко понять – вовсе не показался им чем-то обыденным и заурядным.
– Если я сошла с ума, – сказала Марианна, – то очень хорошо, что вместе с тобой, а не с Арнумом Гентчером, вот был бы ужас-то, правда?
