отчаянно торможу.
– Ну и как, удается затормозить?
– Пока удается, как видишь.
– Ты удивительно прямодушен, – заметил он не то одобрительно, не то насмешливо. – Ты говоришь со мной столь откровенно, что я, пожалуй, рискну ответить тем же.
– А что, хитроумному Одиссею удаются откровенные разговоры? – усмехнулся я.
Честно говоря, только сейчас, после его рассуждений об откровенности, я вспомнил, что с этим парнем следует быть очень осторожным.
– Все люди меняются, – равнодушно сказал он. – А у меня было очень много времени, чтобы перемениться.
– И что ты собираешься мне поведать?
– Да не «поведать», скорее уж попросить о помощи. Видишь ли, мне предстоит повидаться с Локи. С тем парнем, чье место ты почему-то занял, вопреки пророчествам, в свое время до смерти перепугавшим нашего общего одноглазого знакомца. Признаться, я боюсь этой встречи. Я выучился бегать от смерти, но если она споется с этим могущественным божеством…
– Так в чем проблема? – удивился я. – Не ходи к нему, и все тут! Если я правильно понял, он ведь не гоняется за тобой с обнаженным мечом?
– Пока не гоняется. Он вообще не подозревает о моем существовании. Но я не могу отменить это свидание. Меня просила Афина. Знаешь, моя благодарность к ней – не то чувство, которое можно погасить доводами разума. Когда она была по-настоящему сильной, она сделала для меня гораздо больше, чем боги обычно делают для людей. Без нее я был бы просто царем Итаки, одним из многих правителей крошечных государств, о которых забывают дня через три после поминок, а после – бессмысленным мертвецом, одним из многих в твоем войске, оживших на короткое время, чтобы снова угаснуть, теперь уже навсегда.
– Ну да, это все понятно, – нетерпеливо кивнул я. – Но на кой черт она посылает тебя к Локи? Она что, с ума сошла?
– Может – так, может – нет. Афина нервничает. Она хочет знать, что он такое. И наверное, она хочет быть уверена, что вы с ним – не одно и то же существо. Одним словом, она послала меня на разведку, а ее одноглазый приятель любезно одолжил мне свой талисман, способный сковать чужую волю – увы, совсем ненадолго! Насколько я понял, в моем распоряжении будет четверть часа, а то и меньше.
– А от меня-то ты чего ждешь? – нахмурился я. – Мои враги посылают тебя на разведку – ладно, на здоровье! Но я тут при чем?
– Ты же и сам знаешь, что вы не враги, – мягко сказал Одиссей. – В твоем сердце нет ненависти к ним, да и они не могут заставить себя говорить о тебе с должным отвращением. Судьба поставила вас на противоположные стороны игрового поля и разукрасила в разные цвета, но уже завтра она может перемешать свое варево – и кто знает, как будут переставлены фигуры в вашей бессмысленной, но захватывающей партии!
– Твоими бы устами… – горько усмехнулся я. – Ты зря стараешься, дружище. Я уже давно понял, что надежда – роскошь, которая мне не по карману. Ладно… Чего ты от меня хочешь?
– Может быть, у тебя найдется хорошее оружие? – оживился он. – Оружие, без которого ты сможешь обойтись хотя бы несколько дней. Я непременно верну его тебе – если уцелею, конечно!
– Оружие? – удивился я. – Оружие-то у меня есть, но у меня сейчас такой неприятный период жизни, когда мне не хочется с ним расставаться. Впрочем… Эй, Джинн, ты здесь?
– Я здесь, и я слушаю ваш разговор, – тут же отозвался мой верный опекун. – Не гневайся, Владыка, твои тайны все равно становятся моими – хотим мы этого или нет. Так уж все устроено.
– К чертям собачьим тайны! – отмахнулся я. – Скажи лучше, ты можешь раздобыть копию моего щита? Я с ним не расстанусь ни за какие коврижки. Но может быть, где-то во Вселенной обитает его близнец?
– У каждой вещи есть двойник, – важно кивнул Джинн. – Ты хочешь отдать его своему другу?
– Хочу. Сам не знаю почему, но я хочу ему помочь!
– Так уж связаны ваши судьбы, – объяснил Джинн. – Твой гость был прав, когда говорил, что в свое время ваши пути пересекались. Вы действительно встречались однажды, и теперь твое сердце требует отдать дань старой дружбе.
– Когда это мы встречались? – заинтересовался я. – И кем я тогда был? Надеюсь, не Циклопом?
– Ты вспомнишь, Владыка, – пообещал Джинн. – Не сейчас, так позже… Впрочем, ваша встреча не была таким уж значительным событием в ваших судьбах – так, пустой, но приятный эпизод. Вы даже не сочли нужным сообщить друг другу свои имена.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Мог бы позаботиться, чтобы я не умер от любопытства… Так ты добудешь второй щит Змею для Одиссея?
– Добуду. Это не повредит никому из вас, так почему бы не доставить тебе удовольствие? Ты ведь любишь приносить дары, верно?
– Люблю, – согласился я.
– Я вспомнил нашу встречу! – воскликнул притихший было Одиссей. – Твой Джинн прав, это была мимолетная, но приятная встреча. Лет семьсот назад или даже больше. Яне помню, как назывался город, но силуэт раскидистого сухого дерева, под которым мы сидели, стоит у меня перед глазами. Ты выиграл у меня несколько партий в нарды, а потом вернул монеты, рассмеялся и сказал, что любишь приносить дары. Это было кстати: я привык выигрывать и не задумываясь поставил последние деньги, неприкосновенный запас, предназначенный для покупки еды и ночлега. А потом кто-то позвал тебя, и только из уст этого незнакомца я узнал твое имя. Он называл тебя Али…
– Опять мое славное мусульманское прошлое, – вздохнул я. – Почему-то мне труднее всего поверить именно в эту часть своей туманной биографии!
Точная копия моего щита тем временем легла к ногам Одиссея. Джинн снова превратился в невидимое облачко и умолк.
– Возьми прочный шнурок и привяжи этот щит к своему поясу, – сказал я Одиссею. – Он сам защитит тебя от любого нападения. Тебе и пальцем шевелить не придется. Но имей в виду: его можно заворожить. Во всяком случае, как-то раз одной индейской богине удалось вывести из строя его братца. Поэтому будь начеку.
– Макс, о чем ты разговариваешь с огнем?
Я оглянулся и увидел, что рядом со мной на корточках сидит заспанная Доротея и растерянно оглядывается по сторонам.
– Почему с огнем? – удивился я. – Знаешь, кто этот парень? Это…
– Какой парень? – она еще энергичнее завертела головой. – Что, к тебе пришел невидимка?
– По всему выходит, что так, – озадаченно согласился я и вопросительно уставился на Одиссея.
Он комично развел руками, вид у него при этом был виноватый и гордый одновременно.
– В последнее время для того, чтобы увидеть меня, тоже требуется «особое зрение». Я слишком долго скрывался, знаешь ли… Ты не обидишься, если я попрощаюсь? Мне не хочется смущать твоих людей своим присутствием.
– Делай как знаешь. Можешь оставить щит себе: это подарок, а не прокат бытовой техники. Не хочу связывать тебя никакими обязательствами, но имей в виду, мне тоже чертовски интересно, что за зверь этот самый Локи и с чем его едят. Может, завернешь ко мне на обратном пути, расскажешь?
Мне и правда хотелось получить хоть какую-то информацию о Локи. Как-то я угробил несколько часов, чтобы убедиться, что волшебный телевизор Джинна не способен показать мне кадры его занимательной жизни. Наверное, этот парень очень здорово замаскировался.
– Спасибо за подарок. Я непременно вернусь, чтобы рассказать тебе о своем путешествии, – если уцелею, конечно!
Он поднялся, повернулся, чтобы уходить, и в самый последний момент театрально хлопнул себя по лбу:
– Совсем запамятовал! Афина узнала, что я собираюсь навестить тебя, и долго меня отговаривала, а когда я объяснил, что нуждаюсь в твоей помощи, согласилась и попросила передать тебе эту записку.
Я нерешительно протянул руку за лоскутом пергамента. Честно говоря, я почему-то ждал подвоха. Может быть, просто потому, что мой собеседник в свое время являлся инициатором и руководителем
