спасательный жилет. Подплыв к Косте, Алина обхватила его за плечи и прижалась губами к его губам, делясь драгоценным воздухом. Невыносимое желание вздохнуть притупилось, туман перед глазами рассеялся, и Костя понял, что продержится ее несколько секунд. Если бы еще у Алины был нож… Ножа не было. Зато был второй жилет. Обняв Костю покрепче, Алина дернула тросики, жилет надулся, сочетая свою подъемную силу с жилетом Кости, и оба стали медленно подниматься, увлекая за собой нехотя оторвавшийся от дна зорб.
Шепилов сам не понимал, как ему удалось так быстро доплыть до катера, ведь он фактически греб одной рукой. Подняв над водой зажатый в кулаке нож, он отфыркался и закричал:
– Вот нож! Что у вас случилось? Где Алина?
Ответ Шепилов получил незамедлительно: в метре от него на поверхность вынырнули Алина и Костя. Они крепко держали друг друга за плечи, а их губы почти соприкасались. Ревность ослепила Шепилова как внезапная магниевая вспышка. Он настолько перестал соображать, что забыл про Артура и всерьез подумал, что Вика специально позвала его полюбоваться на любовные игры Алины и Кости. Еще секунда, и он кинулся бы на Костю с доставленным к катеру ножом, но над ухом раздался громкий крик Игоря:
– Достали? Сюда тяните! Быстрее!
Костя опустил руку под воду и с усилием подтянул натянутый фал, за который схватились Игорь и Вика. Над поверхностью показалась вершина прозрачного кокона. Шепилов понял, что сейчас не время разбираться с эмоциями, ухватился за пластик и тоже потащил его наверх. Игорь выхватил у него нож и быстро стал распарывать зорб, разводя края отверстия в стороны. Вскоре из этого отверстия высунулась голова Артура. Обезумевшие глаза, казалось, занимали половину его лица. Артур открыл рот и вдохнул воздух с таким шумом, словно пришли в действие кузнечные мехи. Несколько секунд он просто дышал, безумно озираясь по сторонам, и наконец более-менее осмысленным взглядом окинул всех присутствующих.
– Да, ребята… – сказал он с нервным смешком, – подарок у вас… дико экстремальный!
Глава 12
Первые два дня трудовой пятидневки даются на то, чтобы отойти от выходных и потихоньку втянуться в работу. Последние два дня – чтобы потихоньку отойти от работы и настроиться на предстоящие выходные. И только среду можно считать истинно рабочим днем – в среду начальники чаще всего принимают самые важные решения, а подчиненные выполняют их, выходя на максимум своей работоспособности.
Очередная среда в свою очередь перевалила за середину: в двенадцатичасовых новостях закончили говорить о политике и перешли к экономике. По Москве-реке в обе стороны тащились полупустые речные трамвайчики: население столицы, как могло, трудилось, отринув на один день мысли об отдыхе. Мимо высотки на Котельнической регулярно проезжали расписанные рекламой троллейбусы, уже вырвавшиеся из утренних пробок и еще не застрявшие в вечерних.
Олег в новеньком кремовом пиджаке, светящийся от довольства самим собой, отпер ключом квартиру Ольги Сергеевны и пригласил туда двоих странноватого вида парней – тощих, длинноволосых, паршиво одетых. Первый держал огромный моток кабеля, второй – разлохмаченную джинсовую сумку. Олег свысока – хотя он был ниже обоих почти на голову – посмотрел на «ботаников», несмело прошедших в квартиру, и покровительственно спросил:
– Долго ваш кабель протягивать?
– За час сделаем… – не поднимая глаз, ответил тот, что держал сумку.
– Хорошо… – кивнул Олег, вздернул небрежным движением рукав пиджака и бросил взгляд на римские цифры своих «Картье». Он смотрел на часы чуть ли не каждые пять минут, и они подпитывали его самооценку не хуже тех протеиновых коктейлей, которыми его знакомые из подвальной «качалки» подпитывали свои мускулы. Жаль только, на часы нельзя было смотреть при Шепилове. Тот сразу раскусил, что это подделка, и с тех пор постоянно подкалывал Олега, то предлагая купить в подземном переходе ботинки Гуччи, то обещая подогнать за хорошую работу поддельный китайский «мерс». А ведь сделаны часы были один в один! Парень, доставивший Олегу заказ, со смехом рассказывал, что у него регулярно берут большие партии на подарки чиновникам, и половина регионального госаппарата России гордо носит на запястьях поставляемые им «Омеги» и «Филипп Патеки», не подозревая об их настоящей цене. И Шепилов- то распознал подделку лишь потому, что знал реальный доход Олега. А «ботаники» не знают, могли бы и взглянуть разок на руку… Хотя что они в этом понимают, хорьки сетевые…
Олег поправил рукав и смерил обоих сочувствующим взглядом.
– Рабочий стол возле окна, вон туда тяните.
Заложив руки в карманы, Олег побрел в глубь квартиры, где заканчивался грандиозный ремонт. Ветхая, но уютная и самобытная квартира старой интеллигентной москвички превратилась в стандартное «еврожилище» – с выкрашенными в офисный цвет стенами, выключателями цвета слоновой кости и ослепительно белой сантехникой. Царящие здесь некогда ароматы жасминового чая, сандалового дерева и старых фотографий были вытеснены убийственными запахами краски, лака и обойного клея. Что до призраков прошлого, населявших эти комнаты, то им, видимо, пришлось укрыться где-нибудь в перекрытиях между этажами – ведь бедолагам-привидениям запрещено покидать дома, где они обитают.
Молдаване, которых в «Хрустальном доме» называли «роботами», сделали ремонт за две недели и получили в эту среду отгул, чтобы потом со свежими силами покрыть лаком пол, занести мебель и сдать квартиру к воскресенью, когда возвращалась из парижского путешествия Ольга Сергеевна. Олегу поручили провести Интернет перед самым ее приездом, но он понимал, что в выходные ему будет не до работы, и решил сделать это сейчас – тем более квартира пустая, не придется толкаться с молдаванами. Но из дальней комнаты, где располагалась спальня хозяйки, донесся неожиданный треск перфоратора – кто-то продолжал работать. Олег осторожно обогнул стоящие у стены стремянку и циклевочную машину, перешагнул гору стружек и заглянул в спальню. К своему изумлению он обнаружил там Юрца в рабочем комбинезоне, который, налегая на перфоратор всем телом, высверливал в стене на уровне груди небольшую нишу. Разнокалиберные кусочки кирпича вылетали из-под жала перфоратора и падали на кусок клеенки, которым был заблаговременно застелен отциклеванный пол.
– Юрец! – окликнул труженика Олег.
Тот не отозвался и не обернулся: перфоратор ревел так, что стены ходили ходуном. Олег хотел привалиться к дверному косяку, но вовремя вспомнил, что на нем светлый пиджак от Пола Смита, а краска на косяке могла не просохнуть. Он переместился ровно в середину дверного проема и крикнул погромче:
– Юрец!
