– Если тебе хочется женщину, пользуйся продажными, Гийом, – нетерпеливо сказал сюзерен. – Благо их вокруг в достатке. Хочешь – перевоспитывай их, как Иисус Магдалену, хочешь – люби так, но к чему такая спешка, я в толк не возьму.
И снова взялся за перо.
– Мой господин, – торопливо сказал граф, – такая женитьба помогла бы мне заплатить больше в казну похода.
– У тебя нет денег? – спросил сюзерен, глядя в свой исписанный листок. Подумал и что-то там вычеркнул.
– Мой фьеф требует значительных средств. Мои богатства и богатства моей жены не так велики, как некоторые полагают.
– Скоро поход, – заметил сюзерен, – и коль на то будет воля Божья, мы разобьем сарацин. Если тебе повезет, возьмешь часть их богатств. Или не хватит? – и поверх листа он бросил на Гийома цепкий взгляд.
Граф молчал. Сюзерену нельзя не сознаться в истинных причинах желания поспешно жениться, но и сознаваться, как сильно Ламонтань нуждается в деньгах, тоже не следовало. Долги графа были огромны. Приданое леди Александры он давно растратил, так как не любил отказывать себе ни в чем, а пиры и развлечения стоили золота. Он любил вкусную еду, лучшие вина, да и женщинам следовало делать подарки. Купцы с их хитрыми лицами горазды были выманивать золото. Как же граф ненавидел их!
– Кого же ты наметил себе в супруги? – спросил сюзерен вроде бы всерьез, а вроде бы и шутя. – Достойную женщину?
– Она достойна. Если на то будет воля Бога и ваше поручительство, мой господин, я хотел бы свататься к Изольде де Куасси, чья земля близ Сидона.
– Вот как! – то ли восхитился, то ли укорил его сюзерен, и граф, обиженный этим тоном, лишь сжал кулаки, не смея выказать недовольство. – Я слыхал о ней. Вдова, богата, хороша собою. Что ж, ты имеешь основания полагать, что твое предложение будет принято?
Гийом воспрянул духом. Это уже другой разговор.
– Я буду молить ее на коленях и надеюсь, что она ответит мне взаимностью.
– Я бы, может, и дал тебе свое разрешение, – сказал сюзерен, вновь глядя в свой проклятый лист, как будто важнее этого листа не было ничего не свете, – только не могу, Гийом, не могу. Твоя супруга умерла и не погребена в освященной земле в твоем фьефе, как подобает. Ты не привез ее тело. Я лишь слышал твои слова о том, что женщина, которую привезли тебе, оказалась не твоею женой.
– Так и случилось, – подтвердил граф, холодея.
– Все это удивляет меня, Гийом. Человек, которого я порекомендовал тебе, довольно ловок, а спутать твою жену, приплывшую из Англии, с кем-то еще трудно. Не так ли?
– Мой господин, он вор, – презрительно бросил граф, – чего ждать от вора? Он обманщик. Пытался выдать чужую женщину за мою жену, а когда понял, что не получится, сознался: моя супруга мертва.
– Эта история темна, как помыслы дьявола. – Сюзерен отложил лист и, подавшись вперед, внезапно повысил голос: – Не держи меня за дурака, Гийом! Я повидал побольше твоего. Тот человек, которого я велел тебе нанять, конечно, вор, однако жив он до сих пор лишь потому, что полезен нам. Весьма полезен. И когда верные люди донесли, что графиню де Ламонтань держат в крепости Ахмар и что она еще жива, так оно и было. Что случилось дальше? Вор должен был принести ее тело, коль скоро она была бы мертва. Такое условие ты ему ставил? Или доверился? А?
Граф смотрел на сюзерена с ужасом. Он не ожидал, что ему станут задавать такие вопросы, и не знал, что ответить. Наконец ответ нашелся:
– Мое слово больше ничего не весит, господин? Коли я говорю, что жена моя мертва, значит, так оно и есть.
– Я тебе верю, верю, Гийом. Однако епископу понадобится нечто большее, чем твои слова. Браки заключаются на небесах, и никто не может заключить новый брак, когда неясно, кончился ли предыдущий. Привези мне доказательства. Два месяца назад леди Александра еще была жива; даже если она умерла в тот день, когда мы узнали о крепости Ахмар, вполне возможно, ее тело еще узнаваемо. Мне все равно, как ты найдешь его.
– Я… могу отыскать вора. – Гийом понимал, что выхода у него нет.
– Это будет сложно, – равнодушно промолвил сюзерен. – Этот человек сейчас далеко отсюда. Но если тебе повезет, спросишь у него. Или, если ты знаешь, где тело твоей жены, привезешь сам. Отошли туда слуг, и тогда я поговорю с епископом, чтобы он дал разрешение, коль скоро тебе неймется заглянуть под юбку вдове де Куасси. Сам же оставайся здесь. Говорят, войска султана пришли в движение, и разведчики доносят: что-то зреет в Тель-Тесиль. Готовься к битве.
Граф де Ламонтань поклонился и вышел из шатра в жаркий день, но теперь Гийома пробрал холод. Это был подлый холодок страха, когда знаешь, что тебе грозит беда, но не понимаешь, как ее избежать. Гийом остановился подумать; мимо сновали люди, обходя замершего посреди дороги рыцаря, но вступать с ним в перепалку не решались, хоть он многим и мешал.
Гийом размышлял.
Нужно найти вора. Он, без сомнений, исполнил приказ и закопал тело там же. Зачем бы убийце возить его далеко? Место уединенное, никто туда не наведывается. Значит, Александра лежит на том холме, и ее нужно найти.
Но что, если вор не сделал этого?
Гийом впервые подумал о подобном исходе дела. Вор – не убийца, к тому же этот парень обманщик, за версту видать. Если он оставил Александру в живых и она жива до сих пор, это меняет все. С ней необходимо расправиться. Ее имущество и так уже принадлежит Гийому, а значит, больше взять с нее нечего. И он никогда не сможет к ней прикоснуться после того, что увидел.
Она позволила себе отдаться сарацину и выжить. Она недостойна того, чтобы жить.
Быстрым шагом граф де Ламонтань дошел до своего шатра и кликнул слугу; Симон, как песчаная змейка, возник словно бы ниоткуда.
– Мне нужно, чтобы ты нашел человека, – вполголоса сказал Гийом, – такого, который готов на все и любит золото. Отыщи его немедленно.
– Кажется, я знаю, где нанять такого, господин, – маслено улыбнулся Симон.
Когда граф де Ламонтань покинул шатер, человек, сидевший за столом, не оборачиваясь, сказал:
– Выходи.
Покрывало, отгораживающее кровать, качнулось, и тот, кто прятался за ним, покинул свое убежище. Остановившись, он молчал и ждал.
– Что это за история? – недовольно сказал человек за столом. – Ты же понимаешь, что идет война, и граф де Ламонтань – не первейшая моя проблема? Говори. Только коротко.
Стоявший перед ним заговорил и закончил довольно быстро, а после вновь умолк, ожидая, что скажет собеседник. Человек за столом все глядел в свои свитки, и пальцы его были в чернилах.
– Хорошо, – сказал он наконец, – делай то, что пожелаешь. Но не забывай, зачем едешь туда. – Он свернул лист в трубочку, перевязал свиток и поставил печать, после чего протянул стоявшему. – Возьми. Сам знаешь, кому это отвезти. И на словах передай… – он задумался. – Впрочем, не стоит.
Стоявший перед ним никуда не уходил.
– Что? – сварливо бросил человек за столом. – Чужая жена меня волнует меньше, чем моя собственная. Если ты прав, получишь фьеф Ламонтаня. Доволен ты этим?
– Это не то, чего я хотел.
– Возвращайся, и я скажу тебе свое решение. А теперь убирайся с глаз моих.
Глава 11
Домик на склоне холма
Александре казалось, что жизнь ее закончилась – и началась новая, в которой она ничего не понимает.
Каждое утро она просыпалась с рассветом, чтобы подоить козу, которая жила в сарайчике на заднем дворе и отличалась на редкость сварливым характером. Козу звали Укуба[14]
