чрезвычайно… И что ж? Думаешь, я много умею? Боюсь, даже по сравнению с тобой я — дитя бессмысленное. А ты сколько лет назад начал обучаться магии? Пять?
— Четыре, кажется… Ой, нет, три, — смущенно сказал я.
— Ну, тем более… И ведь я не тупица — а если и тупица, то не имел пока случая в этом убедиться. Просто нас очень мало и скверно обучают, действительно. Вот женщинам в Ордене Семилистника хорошо: с ними Сотофа возится, а уж она-то…
— Да уж, — подтвердил я. — Леди Сотофа — она вообще круче всех, кого я знаю. Пару раз, было дело, даже Джуффин к ней за помощью обращался. Я, честно говоря, подумал, что у вас в Семилистнике все такие крутые.
— Ну, положим, второй леди Сотофы Ханемер на всем свете нет. Но — да, девочки у нас «крутые», как ты выразился. На них все и держится. А мы — вообще непонятно зачем нужны. Для красоты и хозяйственных работ, так, что ли?
— Ты все-таки немного перегибаешь палку, — добродушно проворчал Гуриг. — Ну да, дела в Ордене Семилистника обстоят неважно. Но не так ужасно, как ты расписываешь.
— Все равно, если хочется изменить жизнь, надо ее менять, — сказал я. — Если кажется, что в Ордене только время зря уходит, стоит попробовать как-то иначе. Все-таки своя жизнь, не чужая. Жалко.
— Вот и я так думаю, — согласился Моти. — Только никак не могу решиться сделать первый шаг. Ну, знаешь небось, как это бывает. Страшновато.
— Небось не страшнее, чем на крыше Иафаха спать.
Он сперва удивился, а потом обрадовался.
— Да, верно. Я же сам тебе и рассказал, когда ты с дерева едва слез. Надо, пожалуй, почаще хвастать детскими подвигами. А то живешь как дурак, взрослеешь и забываешь, что на самом-то деле ты — великий герой, которому море по колено… Ты прав, сэр Макс. Чем ворчать и бурчать, лучше уж глупости делать.
— Ну, в любом случае уходить из Семилистника совершенно не обязательно, — вмешался Гуриг. — У Ордена есть какие-то представители на Муримахе, и не один. Ты подумай, чего тебе на самом деле хочется, а я узнаю, что тут можно сделать. Я бы, собственно, давно похлопотал, просто ты никогда не говорил, что тебе не нравится настоящее положение вещей.
— А я сам не знал, что оно мне не нравится, — пожал плечами Моти. — До сегодняшнего дня не знал. Теперь вот знаю.
— Ну хоть какая-то польза от этого грешного болота, — усмехнулся Король. — Надеюсь, Лаюки не запросится в отставку. Без нее я совсем пропаду, пожалуй.
— Она очень хорошая, — согласился я. — Скорей бы уже пришла. А то у меня сердце не на месте.
— А вот это совершенно напрасно, — укоризненно сказал Гуриг. — Лаюки не нам чета, уж с ней-то все будет в порядке! Скоро придет, не сомневайтесь.
Он как в воду глядел. Лаюки явилась через полчаса, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. Она была счастлива видеть нас целыми и невредимыми, но выглядела явно опечаленной, даже слегка пришибленной. Глаза подозрительно блестели, а кончик носа слегка покраснел — ревела небось по дороге, потому и задержалась. Мы потратили остаток дня и Осского Аша, чтобы хоть немного поднять ей настроение, но не слишком преуспели. Лаюки улыбалась, благодарила за заботу, горячо соглашалась с нашими призывами забыть все, что произошло на подступах к Болоту Гнева: мало ли какие бывают наваждения? Но оставалась тихим печальным ангелом, еще более добрым и услужливым, чем прежде, однако напрочь лишенным былой щенячьей жизнерадостности. В конце концов мы были вынуждены просто оставить ее в покое, в надежде, что назавтра все само как-нибудь рассосется.
Мы почти угадали — в том смысле, что завтра нам стало, мягко говоря, не до того.
То есть утро-то выдалось тихое, солнечное и безмятежное. Ноги сами просились в путь, а полупустые рюкзаки совершенно не отягощали окрепшие за время странствий плечи. К полудню мы вдруг вышли из леса в долину, простирающуюся между пологими холмами. Далеко впереди небо застилала огромная лиловая туча, там шел дождь, а над нашими головами по-прежнему сияло солнце.
— Наконец-то! Вот они, знаменитые Муримахские радуги, — восхищенно вздохнул Магистр Моти. — Я уже думал, так и не доведется на них полюбоваться. Не сезон, что ли?.. Но нет, все-таки нам повезло!
Я огляделся по сторонам и ахнул: эти радуги были совершенно не похожи на все, что мне доводилось видеть прежде. Своим существованием они опровергали все известные (и, вероятно, неизвестные) мне законы природы. Они не изгибались тонкой дугой в небесах, а располагались где угодно, принимали самые неожиданные и причудливые формы; некоторые к тому же двигались, как большие, неуклюжие призрачные животные. Огромное округлое пятно, размером со слона, как раз надвигалось на нас сзади. Сверху, с неба, спускалась сверкающая немыслимыми цветами паутина. Еще одна радуга лианой обвивала древесные стволы на опушке леса, другая била из земли фонтаном. А впереди, как раз у нас на пути, стоял толстенный радужный столб. Казалось, он укоренился в плодородной почве долины, другой конец его упирался в небо.
— Мать твою!.. — только и вымолвил я, чувствуя, что ноги становятся ватными — от полноты переживаний.
Но в обморок я все же не грохнулся, а просто грузно осел на траву. Помолчал, качая головой, потом зажмурился, чтобы хоть немного прийти в чувство. Худо-бедно, это у меня получилось.
— А они не опасны? — на всякий случай спросил я. Все-таки огромное пятно было уже совсем близко.
— Наоборот, — возбужденно сказал Моти. — Искупаться в такой радуге очень полезно. А уж приятно- то как!.. Нам повезло: они не так уж часто спускаются на землю, а тут просто праздник какой-то, вон их сколько к нам сползлось. Купайся — не хочу!
И он помчался навстречу радужному пятну.
— Это правда, сэр Макс, — подтвердила Лаюки. — Купание в радуге — одно из самый сладких переживаний, да еще и тело закаляет, даже лечит немножко — если, скажем, простудился или голова болит. Хорошее дело. Ты как хочешь, а я пойду вон к тому фонтану.
— То есть советуешь мне тоже окунуться? — неуверенно спросил я.
— Ну да. Столб, между прочим, просто шикарный. Пользуйся случаем, пока мы с Моти добрые!
— Спасибо, — поблагодарил я. И обернулся к Гуригу: — А вы что выбираете?
— А я воздержусь, — мягко сказал Король. — Мне пока лучше отказываться от удовольствий — кроме сна, еды и мытья — ну так это, строго говоря, не удовольствия даже, а совершенно необходимые вещи. Вас эти ограничения не касаются, так что — вперед! Приятного отдыха.
Моти тем временем уже кувыркался в радужном пятне, Лаюки подставляла лицо и руки разноцветным брызгам облюбованного ею фонтана. Я немного поколебался, но потом решил: все же радуга — не колдовское питье, вряд ли мне это повредит. И зашагал вперед, туда, где пылал и переливался огромный радужный столб.
Я был уже в полудюжине метров от обещанного блаженства, когда столб дернулся, изогнулся, натянулся, как тетива гигантского невидимого лука, и отпрыгнул назад. Такие резкие, неуклюжие с виду, но эффективные маневры часто встречаются в мультфильмах и почти никогда — в реальной жизни. Я, честно говоря, совершенно обалдел. Стоял и глядел на это чудо разинув рот: уж не померещилось ли?
Судя по всему, не померещилось. По крайней мере, теперь вожделенный радужный столб был гораздо дальше, чем несколько секунд назад. Кое-как справившись с шоком, я решил, что мои знания в области поведения живых радуг Муримаха не настолько глубоки и обширны, чтобы дать мне право удивляться. Мало ли, вдруг такие дикие прыжки — самое что ни на есть обычное дело? Поэтому я захлопнул пасть и сделал еще несколько шагов вперед.
Когда я приблизился к столбу на прежнее расстояние, он снова дернулся и отпрыгнул. Похоже, радуга не просто так скакала, а намеренно удирала от меня. Чтобы проверить эту гипотезу, я опять шагнул вперед. После четвертой попытки сомнений не оставалось: радужный столб вовсе не горел желанием меня искупать. Возможно, он полагал, что прежде мне следовало бы вымыть уши или, скажем, сменить белье. А может быть, любые гигиенические ухищрения были бы бесполезны, потому что радуга с первого взгляда
