– Нас с Жан-Пьером больше ничто не связывает. Если он придет, скажите, что я не желаю его видеть.
– Почему?
– Вы ведь не хотите, чтобы у вашей пациентки поднялось давление или разболелась голова, верно?
– Верно. – Оливье выдержал паузу и спросил: – Так чем же вам не угодил Жан-Пьер? Неужели он бросил вас, узнав, что вы временно не можете ходить?
– Вы весьма тактичны, доктор Лоран, – подметила Колетт. – Возможно, я вообще никогда не смогу ходить.
– Однако если бы он любил вас…
– Жан-Пьер уверяет, что любит. Он не отказывается от своего намерения жениться на мне. Вас ведь это интересует?
– Тогда почему же вы не желаете, чтобы он навещал вас?
– Потому что мне не нужна его жалость. Я вижу, что Жан-Пьер боится даже прикоснуться ко мне. Я вызываю у него омерзение, презрение, словно древняя, дурно пахнущая старуха, за которой он вынужден ухаживать, чтобы получить завещанное ему наследство.
– По-моему, вы преувеличиваете и драматизируете.
– В силу своей наивности, – усмехнулась Колетт.
– Вы думаете, что и у меня вызываете жалость и омерзение? – Оливье пристально посмотрел ей в глаза.
Колетт молча помотала головой из стороны в сторону.
– Вот видите. Вы способны вызывать в мужчине и иные чувства.
– Вы врач. Это совсем другое дело. Вы привыкли к человеческим увечьям и страданиям. Врач вроде как и не мужчина вовсе.
– Однако ничто человеческое нам не чуждо. – Оливье печально вздохнул.
– Сожалеете о выбранной профессии?
– Нет.
– Тогда о чем же? – не унималась Колетт. Ей нравилось разговаривать с Оливье. Даже когда они спорили.
– О том, что завтра у меня выходной и мы не увидимся.
Теперь вздохнула Колетт. Ее вздох таил в себе не меньше печали, чем его собственный.
Они переглянулись и рассмеялись.
– Зато послезавтра обещаю устроить вам какой-нибудь сюрприз.
Колетт подняла брови.
– Разве это возможно… здесь?
На секунду Оливье задумался, а затем расплылся в хитрой улыбке. В его глазах прыгали озорные искорки. Он явно задумал что-то не совсем законное.
– А почему бы нам не прогуляться завтра?
– Злая шутка.
– Я вовсе не шучу. У меня выходной. У вас, смею надеяться, пока тоже нет никаких планов на завтрашний день. К тому же завтра суббота. Мы могли бы прогуляться по парку Жоржа Брассена, это буквально в пяти минутах езды отсюда. Завтра должен быть книжный рынок… Уверен, вы любите читать.
– Я даже не знаю…
– Решено. Перестаньте ломаться, Колетт. Считайте, что мы начинаем курс интенсивной терапии.
– А вы… у вас разве не было других планов на выходной?
– Все мои планы с успехом могут быть перенесены на следующий выходной. Правда, не знаю, когда он выпадет…
– А как же ваша жена?
– О, Колетт, какая же вы плутовка. Вы ведь наверняка обратили внимание на то, что я не ношу обручальное кольцо.
– Многие мужчины не любят кольца, – с притворной беспечностью возразила Колетт.
– Если вас интересовало, есть ли у меня жена, могли бы спросить прямо.
– Вовсе меня это не интересует! Какое мне дело до вашей личной жизни?
– Я не женат, – перебил ее Оливье. – У меня было несколько более или менее серьезных романов, но ни один из них не закончился у алтаря.
– Почему?
Оливье пожал плечами.
– Все мои любовницы ревновали меня к работе.
– Неудивительно, – хмыкнула Колетт.
– В каком это смысле? Вы что, полагаете, что вы не первая пациентка, за которой я начал ухаживать?
– А разве первая?
– Первая и последняя.
– Неужели?
– Знаете что, Колетт…
Доктор Лоран не договорил. Вместо этого он склонился над ней и поцеловал в раскрывшиеся от неожиданности губы.
Быстрый поцелуй обжег губы Колетт. Она даже не успела закрыть глаза.
– Вы мне по-прежнему не верите? – охрипшим голосом спросил Оливье.
Он не дождался ее ответа и, выйдя из палаты, растворился в темноте больничного коридора.
5
– Просыпайся, соня. Уже утро!
Беззаботно-веселый голос Оливье Лорана вырвал Колетт из объятий Морфея настолько резко, что она, открыв глаза, несколько секунд не могла вспомнить, где находится и кто этот мужчина, который с улыбкой смотрит на нее.
– Оливье… Я хочу еще немного поспать. – Колетт потянулась.
– Ты так и всю жизнь проспишь. Нам пора?
– Пора? – заспанным голосом проворчала она. – Куда?
– Только не говори, что забыла о нашем ночном уговоре. – Оливье театрально насупил брови.
Колетт улыбнулась.
– Так, значит… я решила, что наш ночной разговор мне приснился… это все так нереально.
Только сейчас Колетт обратила внимание на то, что на Оливье трикотажная обтягивающая тенниска и джинсы, подчеркивающие атлетическое телосложение. Наверное, он очень сильный, подумала Колетт, но тут же отмахнулась от этой мысли, опасаясь, что она превратится в наваждение. Не хватало только влюбиться в собственного врача!
– Но… доктор Лоран, разве я могу покинуть больничную палату?
– Сегодня я для тебя не доктор Лоран, а Оливье, – с мягкой улыбкой поправил он. – Впрочем, не только сегодня. К тому же ты покидаешь стены больницы под присмотром врача.
– Боюсь, я недалеко теперь смогу уйти. – Колетт развела руками и грустно улыбнулась.
– Ерунда. Это я еще тебя не догоню. – Оливье на секунду скрылся за дверью. – Смотри, что я для тебя привез.
