– Слава богу, – выдохнул Оливье.
– Да. Колетт – самая послушная, упрямая и неутомимая пациентка из всех, что мне довелось встречать в своей практике. С меня самого сходило по семь потов за сеанс. Если помнишь, обычно это я выматываю пациентов… а тут такая сила воли! Поразительно.
– Ты случайно не знаешь, она свободна?
– Оливье, почему бы тебе самому у нее не спросить?
– Я не знаю… вдруг я приду и застану ее в объятиях Жан-Пьера или кого-то другого? Женщины вроде Колетт никогда не бывают одни.
– Насколько я знаю, Колетт одна, – доверительно сообщил Крюшо. – Во всяком случае, мне она ничего не говорила. Правда, одно время за ней увивался один типчик, говоривший с английским акцентом. Я несколько раз выгонял его из кабинета. Он все порывался присутствовать на сеансе.
– Но неумолимый доктор Крюшо не позволил, – рассмеялся Оливье.
– Еще чего не хватало! Чтобы в моем кабинете торчал посторонний!
– Но ведь я сейчас здесь сижу, – поддел его Оливье.
– Ты – другое дело. Кроме того, мы сейчас оба торчим в кабинете Франсуазы.
– Что у тебя с ней?
Анри пожал плечами.
– Не знаю… Она мне нравится, но…
– Но не так, как Катрин, – понимающе кивнул Оливье.
– Верно.
– Кстати, Катрин бесится и места себе не находит. Похоже, она наконец-то начала ценить тебя.
– Потерявши плачем, – с претензией на философскую глубину мысли заметил Крюшо.
– А если она уступит, кого ты предпочтешь? Услужливую, все и всегда понимающую Франсуазу или строптивую, острую на язычок Катрин?
Крюшо резко огляделся по сторонам, чтобы удостовериться в отсутствии Франсуазы.
– Можешь не отвечать, – опередил его Оливье. – Я уже понял. Второе согласие за пять минут, неплохие результаты. Идем на сближение.
– Катрин ни за что не согласится выйти за меня замуж. – Крюшо обреченно вздохнул. – Она боится, что все станут над ней смеяться.
– Не болтай чепухи. Катрин здравомыслящая женщина. Просто ей не хватает любви…
– Я готов был завалить ее любовью, но она отказалась, – возразил Крюшо.
– Может быть, именно потому и отказалась, что боялась быть заваленной, – с улыбкой ответил Оливье.
– Когда любишь, совершаешь столько глупостей…
– И не говори, – согласился Оливье. – Я был идиотом, а теперь, боюсь, слишком поздно. Колетт уже забыла меня и…
– Это не так.
– Что не так? – с надеждой уточнил Оливье.
– Колетт несколько раз спрашивала о тебе. Она вроде бы даже ездила к тебе домой, чтобы помириться, но опоздала. Ты уже уехал в Гренобль. Так что отправляйся к ней прямо сейчас. Любовь слишком хрупкая драгоценность, чтобы гонять ее словно бильярдный шар в надежде попасть хоть в какую-нибудь лузу.
– А ты поэт, Анри, – усмехнулся Оливье, поднимаясь со стула. – Только вот никак тогда не пойму, почему ты все-таки предпочел случайную лузу вместо того, чтобы точнее прицелиться и добиться Катрин.
Выйдя из кабинета, Оливье дал обет поставить самую большую свечку святой Женевьеве, если Колетт согласится с ним поговорить, и перечислить внушительную сумму в какой-нибудь благотворительный фонд, если дело продвинется дальше разговоров.
Натали привыкла руководить и командовать, поэтому Колетт предпочла молча сносить все ее приказы и распоряжения. Была бы здесь Мадлен… Впрочем, именно для Мадлен они с Натали и устраивали сюрприз.
Очередную годовщину свадьбы Мадлен и Жерома решено было отпраздновать в загородном домике Натали на берегу Сены. Как Мадлен ни порывалась принять участие в подготовке торжества, ей досталась только роль гостьи.
Натали протянула Колетт очередную связку воздушных шаров.
– Прикрепи их, пожалуйста, вон над тем столом! – командным тоном произнесла она.
– Мне кажется, – неуверенно начала Колетт, – что здесь они будут смотреться плохо.
– Не спорь со мной. Я лучше знаю свой дом.
– А я профессиональный дизайнер, – начала терять терпение Колетт.
– Вешай куда хочешь, – обиженно пробурчала Натали.
– Эй, не обижайся! Я всего лишь предположила, что в другом углу эти шары будут смотреться лучше, – уже не так твердо заметила Колетт.
Натали, почувствовав, что подруга дала слабину, выхватила из ее рук шары.
– Дай я сама их прикреплю. Иначе мы ничего не успеем до приезда Мадлен и Жерома.
Колетт покорно освободила табуретку и присела на пуф, стоявший у старомодного камина с массивной полкой, уставленной сотней крошечных фарфоровых фигурок, которые являлись слабостью Натали. Видимо, таким образом, в тиши сельского домика, вдали от любопытных глаз, она компенсировала имидж независимой «железной леди», который сама же себе и навязала.
Правда, в последнее время наметились некие подвижки и в ее личной жизни. Случайная встреча с Луи Ларсеном в кафе в день рождения Колетт буквально перевернула мировоззрение убежденной феминистки. Натали долго не решалась попросить у подруги номер телефона Луи, поскольку считала, что ее шансы на успех невелики. Луи без конца твердил о своей любви к Колетт. И хотя последняя могла предложить ему только дружбу, Луи вряд ли обратил бы внимание на подругу обожаемой Колетт, если бы… Если бы сама Колетт не помогла ему этого сделать. Вернее насильно не повернула его голову в сторону Натали.
Сейчас обе подруги вспоминали о том моменте с улыбкой, а тогда Натали готова была открутить Колетт голову. Никогда она не чувствовала себя так глупо в присутствии мужчины. Обычно она нагоняла на них страху, а затем, почувствовав себя хозяйкой положения, без стеснения вертела так называемым сильным полом как ей вздумается.
Теперь же Натали всерьез подумывала о переезде в Лондон и злилась на Луи, если он не звонил два дня кряду.
– Вот и все. Я знала, что получится очень красиво! – торжествующе заявила Натали.
– Особенно красиво будет, когда шарики расплавятся от жара камина, – с отсутствующим видом проронила Колетт.
Натали ненавидела признавать свою неправоту. А Колетт не любила вызывать неприятные эмоции у любимых и дорогих ей людей, поэтому не стала проявлять много внимания к такой мелочи, как воздушные шары. Неудивительно, что Натали ошиблась. Она взвалила на себя основную массу забот по подготовке праздника. При этом не желала уступать самую малую часть обязанностей добровольно вызвавшейся ей помогать Колетт. «Я и так слишком долго не могла ничем помочь, – резонно заметила она. – Засиделась. Пора бы уже и метлу в руках подержать». Натали не оставалось ничего другого, как согласиться и принять помощь подруги.
– Мы ничего не успеем! – воскликнула в панике Натали, подсунув под нос Колетт руку с
