освободил вас. Мне показалось, что его не расстроило ваше падение. Уйдя от него, я понял, что потерял вас. Я полетел к воротам Элантриса, но ‹ опоздал и не видел, как вас отправили в город. Я спросил часовых, куда вы пошли, но они отказались со мной разговаривать. Сказали, что нельзя говорить о новых элантрий-цах, а когда я объяснил, что я ваш сеон, они начали меня сторониться и перестали отвечать на вопросы. Пришлось летать по городу наугад.
Сарин заулыбалась: она представила, как солидный, полный достоинства сеон — по сущности своей порождение языческой магии — спорит с главой кораитской церкви.
— Ты не опоздал к моему изгнанию, Эйш; ты прилетел слишком рано. Как я поняла, жрецы отправляют людей в Элантрис в определенное время суток, а свадьба происходила позже. Я провела ночь в часовне, и меня отвели сюда в следующий полдень.
— А, — только и произнес сеон, понимающе покачиваясь.
— Я думаю, в будущем ты всегда сможешь найти меня — здесь, в чистой части города.
— Интересное место. Раньше я никогда не долетал сюда — оно умело спрятано от взгляда снаружи. Почему оно так отличается от всего Элантриса?
— Возвращайся завтра и увидишь.
— Возвращаться, госпожа? — возмущенно спросил Эйш. — Я не собираюсь покидать вас!
— Ненадолго, мой друг. Мне необходимы новости из Каи, а ты передашь остальным, что со мной все в порядке.
— Да, госпожа.
Сарин задумалась. Дух прилагал немалые усилия, чтобы никто из внешнего мира не узнал о Новом Элантрисе; она не хотела невзначай выдать его секрет, хотя доверяла кругу дворян, как самой себе.
— Скажи им, что разыскал меня, но умолчи обо всем необычном, что видел здесь.
— Да, госпожа, — удивленно откликнулся он. — Одну секунду, миледи, ваш отец хочет поговорить с вами.
Сеон замерцал, его свет начал таять, растекаться и превратился в голову теоданского короля.
— Ин? — в лихорадочном волнении позвал Эвентио.
— Я здесь, отец.
— Хвала Доми! Сарин, ты цела?
— Все хорошо, — заверила девушка.
При виде отца к ней вернулось самообладание. В этот момент принцесса поняла, что способна выдержать любые испытания, пока у нее остается возможность поговорить с Эвентио.
— Чертов Сейналан, будь он проклят! Он даже не попытался вызволить тебя. Не будь я преданным кораитом, я бы его с радостью обезглавил!
— Нужно быть справедливыми, отец. Если крестьянок отправляют в Элантрис, то почему должны делать исключение для королевской дочери?
— Если верить моим осведомителям, в эту дыру никого нельзя посылать.
— Здесь не так плохо, как ты думаешь. Не буду вдаваться в подробности, но жизнь в Элантрисе не настолько безнадежна, как ожидалось.
— Безнадежна или нет, я тебя оттуда вытащу.
— Нет, отец! Ни в коем случае не посылай в Арелон войска, — ты не только оставишь Теод беззащитным, но и испортишь отношения с единственным союзником.
— Если предсказания моего человека сбудутся, Арелону недолго осталось быть нашим союзником, — мрачно заявил Эвентио. — Герцог Телри набирает поддержку, и любой арелонец уверен, что уже скоро он займет трон, а еще всем известно, что он очень дружен с джьерном Хратеном. Ты старалась, Ин, но Арелон потерян безвозвратно. Я собираюсь вызволить тебя из Элантриса — и мне не понадобится вся военная мощь, — а потом начнем готовиться к вторжению. Пусть вирн шлет войска тысячами, им все равно не прорваться через нашу армаду. Флоту Теода нет равных.
— Отец, может, ты и готов поставить крест на Арелоне, но я не могу.
— Сарин, — повысил голос король, — не начинай. Ты такая же арелонка, как я…
— Я не отступлюсь, — твердо сказала принцесса. — Я не покину Арелон.
— Идос Доми, Сарин, это безумие! Я не только твой отец, но и монарх! И я верну тебя в Теод даже против воли.
Сарин глубоко вдохнула, чтобы успокоиться; грубым упрямством от Эвентио ничего не добьешься.
— Отец, — начала она, позволив любви и уважению смягчить просьбу. — Ты научил меня дерзать. Ты сделал меня сильнее. Иногда я ругалась на тебя, но я очень благодарна за твою поддержку. Ты подарил мне свободу быть собой. Неужели теперь ты собираешься перечеркнуть свои принципы и лишить меня выбора?
Седая голова отца безмолвно поникла.
— Твои уроки не принесут плодов, пока ты не отпустишь меня, — тихо продолжала девушка. — Если ты искренне веришь в идеалы, которым учил меня, то позволишь мне принять решение самостоятельно.
— Ты их так любишь, Ин? — негромко спросил Эвентио.
— Они стали моим народом.
— Ты прожила в Арелоне меньше двух месяцев.
— Любовь не зависит от сроков, отец. Я должна остаться здесь. Если Арелон падет, я паду вместе с ним, но я не считаю, что все потеряно. Должен найтись способ остановить Телри.
— Но ты заперта в этом ужасном городе, Сарин. Что ты можешь сделать?
— Эйш будет передавать мои послания. Я больше не смогу возглавлять оппозицию, но им пригодится моя помощь. Даже если они обойдутся без меня, я остаюсь.
— Я вижу, — после недолгого молчания со вздохом произнес король. — Твоя жизнь в твоих руках, Сарин. Я всегда так считал, хотя порой забываю об этом.
— Ты любишь меня, отец. Мы всегда стараемся обезопасить тех, кого любим.
— Я люблю тебя, дочка. Никогда не забывай об этом. Сарин улыбнулась.
— Не забуду.
— Эйш, — позвал Эвентио, пробуждая сознание сеона.
— Да, ваше величество, — почтительно отозвался тот.
— Следи за ней и оберегай ее. Если принцессу ранят, сообщи мне.
— Я всегда присматривал за госпожой, и никогда не перестану, ваше величество.
— Сарин, я все же собираюсь выдвинуть армаду на оборонительные позиции. Предупреди своих друзей, что любой приблизившийся к теоданским водам корабль будет потоплен без предупреждения. Мы остались одни против всего мира, и я не стану рисковать своей страной.
— Я сообщу им, отец, — пообещала принцесса.
— Тогда доброй ночи, Ин, и да благословит тебя Доми.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Удача снова вернулась к Хратену. Как герой старинных свордийских эпосов, он опустился в подземный мир, пал на самое дно душой и телом и вернулся более могущественным и сильным духом, чем прежде. Удавка, которую неумолимо затягивал на горле Дилаф, разорвалась. Только сейчас джьерн начал понимать, как прочно удалось артету сковать его по рукам и ногам, умело играя на зависти и сомнениях. Он боялся страстной веры
