– Более-менее. Но какой ты, оказывается, обидчивый, сэр Макс! Вот не подумал бы… Я же не со зла тебя заставил босиком по улицам бегать. Просто хотел помочь войти в роль. Чтобы все по-настоящему было, а не как на карнавале. Наверное, зря.
– С сапогами – точно зря, – проворчал я. – А все остальное было просто отлично, спасибо тебе. И имей в виду, я не обидчивый, я злой. Это разные вещи.
– Ты не злой, – ухмыльнулся Коба. – Просто вспыльчивый. С годами пройдет.
“Сговорились они все, что ли? – подумал я. – Одно и то же твердят, что шеф, что сэр Шурф, что этот красавец. „С годами“, видите ли, все пройдет. И почему-то считается, что это – хорошая новость. Как будто эти самые „годы“ – мелкая монета, которой у любого дурака сундуки забиты, а не мое драгоценное время. Своего бы, что ли, одолжили, если такие умные…”
– Ладно, – вдруг сказал Коба. – Я подумал и решил, что ты прав. Нельзя лишать тебя последнего шанса хоть чему-нибудь научиться. Давай, поднимайся и марш на улицу. Пока не соберешь хотя бы три короны, не возвращайся.
Надо признать, что его предложение прозвучало более чем некстати. Я как раз угрелся, успокоился и понял, что хочу только одного – спать. И никакой науки, гори она огнем. Все равно ведь ясно, что Магистра Хаббу Хэна я не найду, нечего и обольщаться. Можно паковать дорожную сумку и садиться на первый попавшийся корабль. А что ж, и упакую, и сяду, и пошли все в задницу. Но сперва я все-таки немного посплю. Прямо здесь.
Но Коба взялся за меня всерьез. Растормошил, поставил на ноги, благо при моих нынешних габаритах это было несложно, и принялся подталкивать к лестнице.
– Ну и гад же ты! – искренне сказал я. – Вот ведь скотина!
Жизнь моего наставника была, таким образом, в очередной раз спасена. А я очутился на улице. Подумать только, всего четверть часа назад этот план казался мне не просто удачным, но гениальным…
– Не меньше трех корон, – напутствовал меня Коба. – И тогда дрыхни сколько влезет.
Я вздохнул и поплелся в синие предрассветные сумерки. По дороге думал, что было бы логично и справедливо не с посторонними людьми в сновидениях разбираться, а поймать и как следует отколотить себя, любимого. Потому что других врагов у меня нет, неужели до сих пор не понятно?!
На сей раз удача меня оставила. То ли потому, что я очень хотел поскорее добыть для Кобы эти грешные три короны и завалиться спать, то ли потому, что нет охотников шляться по городу на рассвете, когда закрыты и трактиры, и ворота рынков, и даже двери домов в Квартале Свиданий. Те немногие прохожие, которых мне все-таки удалось встретить по пути, болтались на улице явно не от хорошей жизни, и мои сиротские вопли были им до лампочки. Один даже попытался меня пнуть, но я не в обиде: бедняга едва стоял на ногах и вряд ли понимал, откуда и зачем в его жизни возник маленький нахальный оборванец.
Пока я таким образом развлекался, солнце окончательно и бесповоротно утвердилось на небе. Кому случалось не спать сутки и больше, поймет, с каким отвращением я косился на жизнерадостное светило. Зато мне удалось разжалобить нескольких сонных домохозяек, бредущих на рынок, и одного совсем юного повесу, на чьем изможденном, но счастливом лице явственно отпечатались следы чрезвычайно удачного свидания. Однако в сумме даже короны не набралось, так что о возвращении в Кобину “нору” не могло быть и речи. А понять, что такое особенное я ощущал в те прекрасные моменты, когда руки прохожих тянулись за кошелями, я так и не сумел. Вроде бы, вовсе ничего, кроме бесконечной усталости. “Вероятно, именно это имел в виду Джуффин, когда советовал мне довести себя до ручки, – уныло думал я. – В какой-то момент устаешь настолько, что все становится до фени, действительно. Что ж, придется попробовать”.
Размышления о предстоящей бессоннице роковым образом наложились на бессонницу текущую. Убойная вышла смесь. Настолько, что я махнул на все рукой, сел на тротуар, прислонился к ограде чужого сада и задремал. Для человека, которому неоднократно удавалось выспаться, сидя в кресле во время ночного дежурства, это не так уж сложно. Хотя, на мой вкус, на улице все-таки слишком светло и холодно.
Сновидений на сей раз не было. Ни губительных для окружающих, ни пророческих, ни безобидных, вообще никаких. Я просто закрыл глаза и провалился в темноту, где какое-то время не обнаруживалось ничего и никого, даже меня, а потом вдруг появилась человеческая рука. Она легла мне на плечо и принялась трясти. Поначалу я как-то убеждал себя, что рука чужая, а потому мне нет до нее никакого дела, пусть себе трясет, а я буду спать. Но рука была настойчива и победила. Мне пришлось вынырнуть из сладкой, уютной тьмы и открыть глаза.
В первое мгновение окружающий мир показался мне отвратительным местом. Там было чересчур солнечно, шумно и хлопотно. Обычное дело для человека, которого разбудили через несколько минут после того, как удалось задремать.
А потом я как-то притерпелся – и к свету, и к уличному шуму, и даже к самой необходимости бодрствовать. Наградой мне было удивительное открытие. Меня тряс за плечо не служащий Городской полиции, и не праздный зевака, и не милосердный жилец соседнего дома, готовый предложить приют бездомному ребенку, а сэр Шурф Лонли-Локли.
Его внезапное появление в моей жизни показалось мне настолько неуместным и одновременно прекрасным, что я лишился дара речи и всех прочих даров милосердной природы заодно. Пялился на него во все глаза, как будто привидение увидел. Хотя нет, привидения мне видеть доводилось, и не раз. Следует признать, встречи с ними стали для меня куда меньшим потрясением.
– И ведь я совершенно не удивлен, – наконец сказал Шурф. – Как ты думаешь почему?
– Ты что, узнал меня? – изумленно спросил я. – Но как, дырку над тобой в небе?!
– А как, интересно, я мог тебя не узнать? Хвала Магистрам, я уже давно понял, что ты – мальчишка, который не очень умело притворяется взрослым человеком. Теперь все окончательно встало на свои места, только и всего. Ты крепко влип, я правильно понимаю?
– Да не то чтобы. Строго говоря, я совсем не влип. Так, заигрался немного, – смущенно сказал я. – Очередная дурацкая идея, которую я не успел с тобой обсудить, прости… Ничего страшного, зато я приобрел весьма полезный опыт. А что до моего вида, сегодня вечером снова буду выглядеть как обычно. По крайней мере, мне твердо обещали.
– Я бы, пожалуй, оставил как есть, – проворчал сэр Шурф. – Чтобы ни у кого не было иллюзий на твой счет… Лучше скажи сразу, мне придется уводить тебя отсюда силой? Или сам пойдешь?
– Смотря куда и зачем. Если там можно будет немного поспать или хоть глоток бальзама Кахара выпить, пойду сам.
– Рад, что у тебя сохранились хоть какие-то остатки здравого смысла, – сухо сказал он. – Тогда пошли.
– Пошли, – вздохнул я, поднимаясь с тротуара.
– Ну и вид у тебя, сэр Макс!
Мой друг, которому я теперь едва доставал до пояса, укоризненно покачал головой. Но было заметно, что от желания расхохотаться его удерживает только прочно прилипшая к лицу маска самого серьезного и невозмутимого человека во Вселенной.
– Куда пойдем-то? – смущенно спросил я.
– Ко мне домой, куда же еще? Это, если помнишь, в трех кварталах отсюда. Я как раз туда шел.
– Ну и дела! Я-то думал, ты идешь из дома. Где тебя всю ночь носило?
– Детям об этом знать не положено, – невозмутимо ответствовал сэр Шурф. – Лучше давай рассказывай, где носило тебя. Сейчас это несколько более насущный вопрос, ты не находишь?
– Ничего особенного, побирался возле “Жирного индюка”, – буркнул я. – Сапогами вот разжился, повезло… Это не моя тайна, дружище. Меня убедительно просили молчать.
– То есть Коба просил? Можешь не отвечать, это и так понятно. Кто еще сумел бы превратить тебя в ребенка без помощи Очевидной магии? Явно уандукское зелье, я такие вещи за милю чую. Да и лохмотья понятно из чьих сундуков. Узнаваемый стиль. Но зачем ему это понадобилось?
Поскольку я упрямо молчал, Шурф с упреком добавил:
– Ты знаком со мной не первый год. Мог бы успеть понять, что мне можно доверять секреты. Свои и чужие, какие угодно. За свою жизнь я поменял множество личин, но болтуном и сплетником никогда не
