тюрьму. Вечером.
– Ну уж нет! – Взгляд Ника метал молнии.
– А вот и да! – кротко возразила Конни. – Тюрьма прямо за углом. Я, собственно говоря, запарковала машину на тюремной стоянке.
– И прошлась под окнами?
– Ага. Но почему ты удивлен? Практически все присяжные паркуют машины там.
– А тебе не приходило в голову, что в тюрьме могут оказаться доносчики, способные тебя опознать?
– Как? Ведь даже ты узнал меня не сразу. Потому-то я и решила, что ничего не случится, если я на минуточку сбегаю в здание суда посмотреть, что решит судья Фултон. И скажу тебе, что он...
Роббинс воздел руки.
– Ты самая невыносимая из женщин, с которыми я имел несчастье когда-либо общаться!
– Я не нарочно...
– Вот именно! У тебя врожденный талант мотать людям нервы.
– Присядь, Ник! Я уверена: как только ты поймешь, чего я добиваюсь, ты признаешь мою правоту. Мне сдается, что тип, который на меня напал, что-то знает об убийстве Майкла, а это – очко в пользу Стива Клуни. Так что мне обязательно нужно заглянуть в тюрьму и переговорить с бедняжкой Стивом.
– Бедняжкой?..
– Он на свете один-одинешенек! Держу пари, сидит в камере и страдает, несчастный и всеми покинутый. Стиву необходим друг.
– И этим другом непременно должна быть ты?
– А почему бы нет?
– Потому что за тобой охотятся! Ты важная свидетельница! – Ник говорил медленно, чеканя каждое слово.
– При этом я еще и человек, Роббинс! И жизнь для меня продолжается.
– Недолго будет продолжаться, если не остережешься...
– Остерегусь! – Девушка воинственно выставила вперед подбородок. – И со Стивом повидаюсь, непременно!
– Ладно, – бросил прокурор, отворачиваясь. Опершись локтями о стол, он тяжело подался вперед. Под мягкой хлопчатобумажной рубашкой желваками заходили мускулы. Конни вовсе не собиралась перегибать палку, но молодой человек, похоже, всерьез обиделся. Ну вот: они снова повздорили. Не этого она добивалась! Больше всего на свете Конни хотелось прижаться к его плечу, стать ласковой и милой! Когда Ник обнял ее там, у лестницы, девушка впервые в жизни почувствовала: есть на свете человек, готовый защитить ее, позаботиться о ней.
– Прости, Ник...
– Мы пойдем сейчас. Мы! То есть оба! – Ник встал, подхватил со спинки стула пиджак и всунул руки в рукава. – Тебе это понятно? Ты и я! Вместе!
Ослепительно яркий луч солнца растопил ее гнев и рассеял страх. Роббинс пойдет с ней! Так, значит, он привязан к ней, принимает все ее требования и не бросает ее одну! Девушка почувствовала такое невыразимое облегчение, что даже забыла возразить.
Посещение тюрьмы, даже и совместное, любовным свиданием не назовешь, но у Конни голова пошла кругом, когда Ник взял ее под руку и повел к лифту. Оказавшись на первом этаже, молодой прокурор увлек свою спутницу к запасному выходу, где маячил очередной охранник с детектором. Оттуда они вышли на частную стоянку, и Роббинс направился к собственному автомобилю – представительному седану «БМВ». На заднем сиденье валялись смятые газеты. Прокурор открыл для девушки дверцу и помог ей сесть. Словно она невесть какая важная птица!
– Тюрьма всего в двух кварталах отсюда, – заметила Конни. – Может, дойдем пешком?
– Так проще!
Прибыв на место, Ник с привычной легкостью покончил с формальностями, избавив девушку от необходимости демонстрировать содержимое сумочки и заполнять бесчисленные бланки, объясняющие цель ее визита.
Конни глазом не успела моргнуть, как посетителей уже препроводили в тесную комнатушку без окон, скудную меблировку которой составляли простой деревянный стол и три стула.
– Очень мило, – заметила Конни, опускаясь на жесткое сиденье. – Мои прежние визиты в тюрьму с сегодняшним не сравнить.
– Прежние визиты? – переспросил Ник. – Только не говори мне, что круг твоих знакомых состоит сплошь из уголовников.
– Речь идет о друзьях, а не просто знакомых, – поправила его девушка. – Пару раз мне приходилось вносить залог за приятеля, что перебрал по случаю и «возмущал общественное спокойствие».
Дверь в комнату распахнулась. Охранник ввел Стива Клуни. На худых запястьях поблескивали наручники, тюремная одежда висела мешком. При виде друга у Конни заныло сердце. Вскрикнув, она вскочила со стула.
– Простите, мэм. – Охранник загородил собою Стива. – Согласно предписаниям, вы не имеете права прикасаться друг к другу.
Девушка осталась стоять, не отрывая взгляда от лица Стива.
– Ты как, солнышко?
– Так себе... Глазам своим не верю: неужели это и впрямь ты, Конни? А уж до чего изменилась!
– Тебе нравится?
– Девчонки краше в целом свете не сыщешь!
– Я же тебе написала, что приеду. А мое слово свято!
Девушка оглянулась на Роббинса.
– Нельзя ли убрать эти железки?
Прокурор кивнул охраннику.
– Снимите наручники и ступайте. Я отвечаю за все.
– Как прикажете, мистер Роббинс.
Едва Стив оказался на свободе, а охранник ретировался восвояси, Конни поступила так, как подсказывало ей сердце: порывисто обняла друга.
– Ох, Стив, бедненький ты мой, до чего мне тебя жаль!
– Я не убивал Майкла, – пробормотал тот.
– Знаю! И делаю все, чтобы прекратить это безобразие. Можешь на меня положиться!
– Ты никогда меня не подводила.
Она все еще обнимала исхудавшего юношу. Стив вообще не отличался особой полнотой, а сейчас и вовсе напоминал скелет.
– Погляди, кого я с собой привела! Самого Ника Роббинса, государственного обвинителя!
– Здравствуйте, мистер Роббинс, – откликнулся Стив, не размыкая объятий. – Спасибо, что пришли.
– Не за что.
Ник не видел лица Конни – та стояла спиной, зато Стива мог рассмотреть во всех
