следует беречь.
— И все-таки как быть с завтраком? — настойчиво спросил он.
— Думаю, достаточно просто поставить на стол лишний прибор, — решил я. — Призраки, насколько мне известно, вообще ничего не едят, но отцу будет приятно, что о нем позаботились.
— Так это ваш отец? — Открытие несколько выбило дворецкого из колеи. Он, не сомневаюсь, предпочел бы и дальше оставаться в неведении.
— Мой покойный отец, — кивнул я. — В противном случае я бы не позволил ему находиться в моем доме. Избавиться от призрака, хвала Магистрам, не слишком сложно.
Кнейт понимающе кивнул, одарил меня взором, преисполненным сочувствия, и отправился за посудой.
Впрочем, в столовой Хумхи не было. Проклиная все на свете, я пошел его искать. В некоторых случаях иметь большой дом не слишком удобно — к примеру, когда нужно быстро найти там почти невидимое существо. Поразмыслив, я отправился в библиотеку. Это было верное решение: отец с обиженным видом кувыркался среди стеллажей. Ничего удивительного, библиотека — самая темная комната в доме, так что призрак там почти так же хорошо виден, как ночью. Я же говорил, все они ужасно не любят оставаться невидимками.
Призрак встретил меня градом упреков.
— У тебя так мало книг… — укоризненно сказал он. — И у меня сложилось впечатление, что все они попали к тебе случайно. Возможно, ты их крал. Да, этому я бы не удивился! Во всяком случае, я не вижу тут никаких следов систематического подхода к чтению. А ведь когда-то ты совсем неплохо учился.
Я не стал напоминать Хумхе, что мои успехи в учебе не вызывали у него энтузиазма. Спор с покойником по-прежнему казался мне совершенно бессмысленным занятием. Вместо этого я сообщил, что собираюсь завтракать, так что если он желает составить мне компанию — добро пожаловать. Но времени для разговоров у нас будет совсем немного, потому что мне пора на службу.
— И это меня весьма печалит, — откликнулся отец. — Мой наследник зарабатывает на жизнь тяжким трудом. Какой позор для семьи.
— Ну, положим, ты не оставил мне особого выбора, — сухо сказал я. И отправился в столовую.
Призрак последовал за мной, причитая, что да, было дело, погорячился при составлении завещания, отписал большую часть состояния дальним родственникам, специально чтобы мне досадить, но теперь, когда он вернулся, все еще можно исправить в мою пользу. Разве нет?
— Во-первых, насколько мне известно, они уже благополучно все промотали, — сказал я, принимаясь за еду. — Или почти все. Собственно, на здоровье. У меня, хвала Магистрам, прекрасная служба, и Король щедро за нее платит. Всего на дюжину корон меньше самого большого официального жалованья за всю историю Соединенного Королевства. Не так уж плохо.
— И даже тут ты не смог стать первым! — огорчился отец. И с любопытством спросил: — А у кого нынче самое большое жалованье?
— У моего начальника, разумеется.
— У начальника?! У тебя есть начальник? Ты, конечно, покрыл себя несмываемым позором, когда поменял место при дворе на службу в городской полиции, но там ты, по крайней мере, не подчинялся никому, кроме Короля. Что произошло? Тебя понизили в должности? Я всегда знал, что ты плохо кончишь.
Он был безутешен.
Если бы подобный разговор состоялся, когда Хумха был жив, я бы давно выставил его за порог, ну или сам ушел бы, хлопнув дверью, в зависимости от места действия. Но его нынешнее положение казалось мне столь жалким, что я поневоле преисполнился сочувствия. Многие люди боятся призраков, но причиной тому невежество и отсутствие опыта. Они не подозревают, насколько обычно беспомощны и ранимы эти существа. Встречаются, конечно, исключения, но их немного. И я сомневался, что Хумха принадлежит к их числу, а то бы он мне тут уже устроил веселье, одними разговорами дело не ограничилось бы. Так что жалость моя была куда сильнее раздражения; к слову сказать, именно это мне больше всего не нравилось. Жалеть того, кто действует тебе на нервы, — такая постановка вопроса еще вчера показалась бы мне совершеннейшей дичью. И вот, нате вам.
— Не молчи! — вопил тем временем призрак. — Немедленно объясни мне, что случилось? Не мучай меня! Не томи! Скажи правду, почему тебя понизили?
— Не надо так изводиться, — вздохнул я. — Строго говоря, меня повысили. Хлопот стало меньше, денег и уважения больше — по-моему, это неплохой показатель. И подчиняюсь я только Почтеннейшему Начальнику Малого Тайного Сыскного войска. Да и это, по правде сказать, чистая формальность. Мне никогда не отдают приказов, только обращаются с просьбами.
— В таком деле формальностей быть не может, — упрямо возразил призрак. — Иерархия есть иерархия. И если твой начальник не смеет тебе приказывать, это означает, что он — мягкотелый тюфяк, ничего больше… А что это за сыскное войско такое? Впервые слышу. И почему оно именно малое? Кроме него есть еще и большое? Которое занимается более важными делами? Но тебя туда не взяли? Какой позор! И как в таком случае ты можешь утверждать, будто тебя повысили?!
— Долго объяснять, — сказал я. — Слишком многое изменилось в столице с тех пор, как ты… гхм… перестал следить за новостями. В любом случае, никакого «большого сыскного войска» нет, а «Малое» названо так потому, что нас там всего четверо, не считая секретаря. Считается, что мы настолько могущественные люди, что справимся с любыми проблемами вчетвером, и мы действительно превосходно справляемся, так что успокойся, пожалуйста. Кстати, если хочешь, перед уходом я попрошу своего дворецкого прочесть тебе лекцию по истории. Пусть расскажет, что у нас произошло за последние двести лет. Он очень разумный человек и прекрасный собеседник.
— Ты предлагаешь мне опуститься до болтовни со слугами? — возмутился отец. — Такого я не ожидал даже от тебя.
— Слуга слуге рознь. Впрочем, как хочешь.
— А кстати, это он приготовил тебе завтрак? — надменно спросил призрак. — Нечего сказать, хороший слуга. За такую работу его следует сослать на каторгу как отравителя.
— Завтрак приготовил не дворецкий, а повар. Он у меня, увы, не лучший в столице, но в первую дюжину все-таки входит. — Я вспомнил восхитительные отцовские обеды, ради которых так долго мирился с его склочным нравом, и откровенно добавил: — Но до тебя им всем, конечно, далеко. Никакого сравнения. Счастье, впрочем, что я не Король. Таких скверных поваров, как в замке Рулх, еще поискать.
— Да, династия Гуригов всегда славилась демонстративным пренебрежением к собственным желудкам, — оживился Хумха. — Ничего хуже дворцовой кухни вообразить невозможно. Впрочем, я слышал, что нынешний Король время от времени переодевается простым горожанином, чтобы тайно пообедать в каком-нибудь приличном трактире.
— Ты, как я понимаю, говоришь о покойном Короле. Впрочем, по моим сведениям, его сын частенько проделывает то же самое.
— Молодой Король, должно быть, еще совсем мальчишка, — надменно заметил призрак. — Однако приятно слышать, что он способен на столь разумные поступки. Хотя публичная казнь дворцового повара была бы более эффективным решением.
Ну хоть в одном вопросе мы с отцом были совершенно солидарны.
Однако из дома я вышел в скверном настроении. Было ясно, что Хумха вознамерился остаться со мной, по меньшей мере, очень надолго. Слово «навсегда» в моем лексиконе отсутствует, и все же я был довольно близок к тому, чтобы постичь наконец его ужасающее значение во всей, так сказать, полноте.
Я пересек мост Гребень Ехо, на котором стоит мой дом, вышел на Большую Королевскую улицу, завернул за угол и увидел стайку детишек, совсем мелких, в прежние времена таких не выпускали на улицу без старших, но после войны за Кодекс многое изменилось, поэтому особо удивляться было нечему. Я и не удивился, только отметил про себя, что дети выглядят мрачновато, да и ведут себя странно: не кричат, не смеются, не играют, а молча сидят на краю тротуара, поджав под себя ноги, и внимательно, исподлобья разглядывают стену ближайшего дома из лилового уриуландского кирпича. Впрочем, тут же подумал я,
