Но хоть верещать перестал, и на том спасибо.
— Перемена облика — лишь малая часть моей работы, — объяснил я. — Но совершенно необходимая. Когда хочешь знать все, что творится в городе, следует позаботиться, чтобы тебя самого никто не узнавал.
— Знать все, что творится в городе? — брезгливо переспросил призрак. — Твоя работа — подслушивать сплетни?
— Можно и так сказать. Если очень хочется сказать именно так.
— Мне кажется, тебе следует срочно сменить работу, — безапелляционно заявил Хумха.
— Мало ли что тебе кажется, — вздохнул я. — Тебе сейчас нужно думать о себе, а не обо мне. Если ты собираешься задержаться в Ехо, имей в виду, призраков здесь не жалуют. Поэтому вот так запросто появляться на улице — как минимум неосторожно. Если кто-нибудь из горожан испугается и вызовет одного из моих коллег, а меня в этот момент не будет рядом… Нет, даже думать не хочу, чем это может закончиться. Видишь ли, уничтожение призраков нынче не считается преступлением. Скорее наоборот.
— Если ты решил меня попугать, будь любезен, сочини что-нибудь другое, — отмахнулся отец. Подумал и язвительно добавил: — А еще лучше, снова превратись в старуху. Ничего ужаснее я в своей жизни не видел. И после смерти тоже.
Я вдруг понял: а ведь он действительно очень испугался, когда решил, будто меня насильственно заколдовали злые люди. И кричал и ругался с перепугу, а вовсе не потому, что нашел еще один прекрасный повод для ссоры. Ну, скажем так, не только поэтому. Я всегда подозревал, что отец меня любит — в свойственной ему причудливой манере, а все-таки. И это, пожалуй, было хуже всего, потому что, в отличие, скажем, от карманника Прёка, я совсем не люблю мучить людей. И смотреть, как они мучают себя сами, без посторонней помощи, я тоже не большой любитель. А Хумха, как я понимаю, подготовил немало представлений на эту тему.
— Очень жаль, что ты мне не веришь, — сказал я. — Ехо — опасный город для призраков, по крайней мере, ночью, когда вас все видят. Днем — еще куда ни шло.
Тем временем мне принесли еду, и Хумха тут же ухватился за возможность сменить тему — принялся с энтузиазмом ругать повара. Некоторые его замечания показались мне вполне конструктивными, но в целом он, конечно, был несправедлив к бедняге Итуло. Хорошо, что тот оставался на кухне, да и подавальщица поторопилась покинуть кабинет, в противном случае мне было бы очень неловко.
Пока призрак бушевал, я послал зов Джуффину. Решил, что сейчас самое время для знакомства, все равно заниматься делом мне нынче ночью никто не даст; к тому же я очень надеялся, что Джуффин убедит Хумху вести себя более благоразумно. Потому что избавиться от докучливого призрака я был, конечно, не прочь, но все-таки не любой ценой. Пока еще нет.
«А, значит, сэр Хумха уже вас нашел, — обрадовался Джуффин. — Рад за него. К нам уже поступило несколько жалоб, но я велел Шурфу не принимать их близко к сердцу. Сказал, что этот беспокойный призрак наша с вами забота. Он возрадовался и сделал вид, будто отправился в Квартал Свиданий, но я-то, увы, давно не питаю на его счет никаких иллюзий. Конечно, он уже сидит в университетской библиотеке, было бы с кем побиться об заклад, поставил бы сотню корон».
«А из „Герба Ирраши“ вам тоже жаловались?» — мрачно спросил я, вспоминая неприятную сцену.
«Пока нет».
«Значит, скоро пожалуются, готовьтесь. Но имейте в виду, мы уже не там».
«Приятно слышать. Не люблю это заведение. А где вы теперь? Дома?»
«У Горбуна Итуло, благо тут не принято шарахаться от призраков. Присоединяйтесь, если не передумали».
«Я передумал? Смеетесь? Сейчас буду. Закажите для меня… Впрочем, нет, ничего не нужно, я сам».
Джуффин появился через полчаса. Очень вовремя: Хумха к этому времени подустал перечислять изъяны поданной мне еды и искал новый повод для беседы. Ничего более оригинального, чем моя злосчастная судьба бесталанного холостого неудачника, ему на ум не приходило, а эта тема успела надоесть нам обоим. Тем более что отец понемногу начал понимать, что дела мои вовсе не так плохи, как ему хотелось бы. В частности, он не мог не оценить расположение моего жилища. Дом на Гребне Ехо, единственном застроенном жилыми зданиями мосту, прямо скажем, мало кто может себе позволить. Да и трое слуг в городской квартире — это по столичным меркам всегда считалось почти расточительством. Конечно, случаются исключения: некоторые аристократические семьи, владеющие дворцами на Левом Берегу, их дюжинами нанимают, но это все же большая редкость, нормальные люди даже в загородных особняках парой помощников обходятся, и ничего. Поэтому на общем фоне я, можно сказать, роскошествовал. Эти неопровержимые факты понемногу разрушали милую отцовскому сердцу картину мира, в центре которой помещался никчемный, опустившийся без его присмотра и руководства, глубоко несчастный я, но сдаваться и признавать очевидное старик, конечно, не собирался.
В общем, Джуффин пришел очень кстати.
— Вот, — объявил я, — познакомьтесь, господа. Джуффин, это мой покойный отец. Папа, это и есть Господин Почтеннейший Начальник Малого Тайного Сыскного войска, о котором я тебе уже рассказывал.
— Сразу видно, что не «большого»! — язвительно сказал Хумха. Пригляделся к Джуффину и высокомерно заметил: — Типичная шимарская внешность. Даже не верится, что вы — столичный житель.
— А я и есть шимарец, — подтвердил Джуффин. — Родился в Кеттари, — гордо прибавил он.
Ему, как и прочим уроженцам Кеттари, почему-то кажется, что родиться в этом городке — большое достижение, на фоне которого меркнут все прочие людские деяния. Но тут, конечно, нашла коса на камень. Сэр Хумха Йох всю жизнь полагал величайшей заслугой рождение в столице Соединенного Королевства. Людей, которым это по каким-то причинам не удалось, он считал существами жалкими и беспомощными, вполне подходящими на роль прислуги в домах столичных бедняков, — и это, пожалуй, все.
— Ага, значит, вы родом из Кеттари, — холодно кивнул Хумха. — Так я и думал. Мой бесталанный сын служит под началом приезжего. Худшего позора для семьи я вообразить не мог. А вы, молодой человек, значит, руководите столичными олухами. Что ж, неплохая карьера для провинциала, примите мои поздравления.
Джуффин пришел в неописуемый восторг. Его можно понять. Обычно при знакомстве с ним люди ведут себя совсем иначе. Даже я, помнится, чувствовал себя не в своей тарелке, когда вскоре после принятия Кодекса Хрембера он впервые пригласил меня на дружеский обед. И ведь прекрасно знал, что речь пойдет о перспективах моего перехода из полиции в Тайный Сыск, причем Джуффин настолько заинтересован, что я могу выдвигать любые условия. То есть в ходе нашей встречи я находился в заведомо сильной позиции, а все равно ежился под его тяжелым взглядом; потом-то, конечно, привык.
Но Хумха умер в ту пору, когда имя Джуффина было еще мало кому известно, а до тяжести чужих взглядов ему еще при жизни никакого дела не было, так что он внес в непростую жизнь Господина Почтеннейшего Начальника приятное разнообразие. Вон даже «молодым человеком» назвал — такого обращения Джуффин лет шестьсот уже не слышал, я полагаю.
— Полностью разделяю ваше негодование, — сказал он, взирая на моего отца с неподдельной нежностью. — Нахальство провинциалов не знает границ. А в последнее время, я имею в виду, после войны, мы окончательно распоясались. Понаехали невесть откуда — и ну сразу командовать! Самому тошно. С другой стороны, ничего не попишешь, такова злая судьба столицы Соединенного Королевства. Один провинциал в свое время обнаглел настолько, что построил этот город. Говорят, самолично закладывал первые камни своими немытыми деревенскими лапищами. Представляете, какой это был кошмар? Воспитанные барышни из древних аристократических семейств по сто лет в обмороках лежали от возмущения.
Отец явно не ожидал такого напора и был выбит из колеи.
— Провинциал построил Ехо? — наконец переспросил он. — Ерунда. Как такое может быть? Что вы
