сожалению. Если бы все было так просто!..
Я адресовал ему вопросительный взгляд. Дескать, если непросто — что ж, давайте, объясняйте. Но Джуффин только плечами пожал.
— Я не собираюсь строить никаких предположений, пока своими глазами не увижу этих ваших таинственных детей. Что толку фантазировать?
— Ну, во всяком случае, допросить Габу можно прямо сейчас, — вздохнул я. — И будет лучше, если это сделаете вы. Мне он, по старой дружбе, до утра будет морочить голову.
— Допросить — дело хорошее. Но я бы и на него сперва просто поглядел. И на его внучку, конечно. Очень интересно, как они проводят время, когда думают, что их никто не видит? Этим, пожалуй, и займусь, прямо сейчас. Улица Пузырей, восьмой дом, верно? А вы, Кофа, разыщите детишек, чем скорее, тем лучше. Это сейчас главное.
Ну, это мне, положим, и так было ясно.
— Одновременно поройтесь в полицейских архивах, как собирались. Важно понять, когда это началось. Ну и проверка домов, изнанку которых мы с Абилатом сегодня привели в порядок, тоже не помешает. Ну что вы так на меня смотрите, Кофа? Это вы, между прочим, сами предложили.
— Больше всего мне нравится слово «одновременно», — проворчал я. — Это же на сколько кусков мне разорваться?
— Полудюжины, я уверен, будет вполне достаточно, — оптимистически заявил Джуффин. — Впрочем, у меня для вас хорошая новость. В моем кабинете сейчас дежурит сэр Шурф. На него возложена ответственная миссия — проследить, чтобы коллеги из Городской Полиции не растащили мою уникальную коллекцию черствых кексов из «Обжоры Бунбы». Некоторыми экземплярами я весьма дорожу. Так вот, по моим расчетам, с минуты на минуту он дочитает книгу, которую прихватил с собой. А у меня в кабинете не то что других книг, даже свежей газеты не найдется. Поэтому сэр Шурф с энтузиазмом отнесется к любому вашему поручению.
— О, вот это хорошая новость! — усмехнулся я. — Первая за весь вечер, ну да лиха беда начало.
— Рад был вам угодить. И как только обнаружите детишек, пришлите мне зов, с удовольствием к вам присоединюсь. Рани, а ты отправляйся домой и следи за ветром. Не хмурься, я не требую невозможного, делать тебе ничего не придется. Если что, позови Абилата, он сам все исправит. А я побежал.
— Адреса, — напомнил я.
Джуффин уставился на меня с откровенным недоумением.
— Ну, адреса домов, на изнанке которых вы… — Я поморщился, поскольку не люблю рассуждать о вещах, которых не понимаю. Но особого выбора не было, и я четко, почти по слогам выговорил: — Где вы с Абилатом латали рваный ветер. Если уж мы решили выяснить, что там происходит.
— Дырку надо мной в небе, — покаянно сказал Джуффин. — Ну конечно.
Извлек откуда-то из-под стола самопишущую табличку, небрежно приложил к ней ладонь, метким щелчком отправил список через весь стол, прямо ко мне, и тут же исчез — ушел Темным Путем, не вставая с кресла. Обычно для этого даже очень опытному мастеру пару-тройку шагов сделать надо. Выпендривается он, конечно, знатно, кто бы спорил.
Мы с леди Рани остались вдвоем.
— «Домой» — это на Темную Сторону? — спросил я.
— Бросьте, Кофа. — Я почувствовал, что она улыбается. — Какая разница, что человек называет своим домом? Вас же не шокирует, когда ваши знакомые перебираются жить за город?
— Как раз это меня очень даже шокирует. Вообразить не могу, что творится в голове у человека, который добровольно соглашается променять городскую жизнь на деревенскую. Я бы, пожалуй, на второй день рехнулся. Клекот индюшек в унавоженных сумерках навевает на меня мистическую печаль. Темная Сторона по сравнению с этим — вполне разумный выбор.
— Вот то-то же! — рассмеялась леди Рани.
Она наконец покинула свой темный угол, подошла к окну, с удовольствием вдохнула ночной воздух, по-кошачьи потянулась и обернулась ко мне.
— Заберите с собой пирог, Кофа. Смотрите, почти половина осталась. Здесь его доедать в ближайшее время будет некому, а вам пригодится. Помянете еще меня добрым словом на исходе ночи.
— Что ж, как минимум одно приятное событие мне сегодня гарантировано, — улыбнулся я, заворачивая пирог в салфетку.
— Как минимум два, — серьезно сказала леди Рани. — Трубка и табак тоже при вас. Вполне можно жить.
Не знаю, что имел в виду Джуффин, когда говорил, что ведьмы вроде нее быстро перестают быть людьми. Все бы так переставали, честно говоря.
Я вышел в сад — специально ради удовольствия прогуляться до калитки по дорожке из мелких желтых камней, вдохнуть аромат осенних цветов, увядающей травы и дыма соседских костров. Все-таки нелепо устроена наша жизнь: довольно глупо быть хозяином такого роскошного сада или старинного дома, построенного прямо на мосту через Хурон, и не иметь времени этим наслаждаться. Мы с Джуффином вполне могли бы уступить свои великолепные апартаменты каким-нибудь счастливым бездельникам и довольствоваться темным чуланом на задворках Управления Полного Порядка, да хоть одним на двоих — какая разница, где жить, если появляешься дома только для того, чтобы упасть и уснуть, да и то не каждый день. А леди Рани, как я понимаю, жилье теперь и вовсе без надобности. Хотел бы я все-таки знать, каково оно — на Темной Стороне? Что там вообще есть, кроме «рваного ветра»? Хоть бы рассказали по- человечески, если уж с собой взять не могут…
Размышляя таким образом, я ступил на Темный Путь и миг спустя уже шел по нашей половине Управления Полного Порядка.
Сэр Шурф, как и было предсказано, сидел в кабинете Джуффина с книгой на коленях. Когда я вошел, он ее как раз закрывал; выражение лица у него при этом было обиженное, как у ребенка, обнаружившего, что в коробке не осталось ни единой конфеты.
— Есть срочное дело, — сказал я. — Оно ждет тебя, не поверишь, в полицейском архиве.
Шурф вопросительно приподнял бровь. В его случае это означает «чрезвычайно оживился».
— Просмотри раздел, где хранятся отчеты о прискорбных происшествиях, не требующих дополнительного расследования. Меня интересуют все случаи смерти от утраты Искры или любого заболевания со сходными симптомами, скажем, с начала лета — в таком деле лучше перестраховаться и не пожалеть ни времени, ни себя. Не хочу ничего заранее объяснять, мне интересно, что ты сам скажешь, изучив документы.
Он молча кивнул, взял из ящика стола чистую самопишущую табличку и вышел. А я уселся в кресло, набил трубку, неторопливо ее раскурил и только после этого послал зов Кобе, который всего пару часов назад имел неосторожность предложить мне помощь — вот и славно, пусть теперь побегает, пока я перевожу дух.
«Надо срочно найти детей, о которых мы с тобой говорили, — сказал я. — Пусть твои ребята расстараются. Ты же знаешь, мы платим исправно, две короны каждому участнику поисков. И тебе двадцать за хлопоты».
«Несерьезный разговор. Полсотни, так и быть, требовать не стану, понимаю, случай особый. Но меньше тридцати корон не возьму. И как насчет премии тому, кто первым увидит детишек?»
«Ладно, Магистры с тобой. Тридцать так тридцать. И премия. Пять корон».
«Договорились. Если эти дети еще в городе, мы их найдем».
«В городе, не сомневайся. И имей в виду, кроме компании, которую ты видел, скорее всего, есть еще и другие».
«Тем лучше, значит, можно рассчитывать на несколько премий!» — Коба был в своем репертуаре. Одно удовольствие иметь с ним дело, но только при условии, что казна безропотно возмещает все твои служебные расходы. В бытность начальником Правобережной полиции я, помнится, пользовался услугами Кобы значительно реже, чем сейчас. В этом смысле работа в Тайном Сыске, конечно, непрерывный праздник: наш казначей сэр Донди Мелихаис кошелями ворочает — залюбуешься. А что при этом всякий раз за сердце хватается, оно даже и неплохо, уж на что Ехо развеселый город, а бесплатное театральное
