злодейка имеет привычку сгущать тучи на нашем личном небе, когда мы сопротивляемся ее уговорам. Видишь, ты всего один раз отказалась поступать так, как она считает нужным, и твоя жизнь уже стала гораздо менее приятной, чем прежде… Судьба умеет уговаривать. А в тех редких случаях, когда ей это не удается, она просто убивает ослушника… Там, где я родился, говорят: «Судьбы ведут того, кто хочет, и влачат того, кто не хочет». Так оно и есть. Только влачат они зачастую уже бездыханную тушу дурака, упустившего свой единственный шанс…
— Грешные Магистры, Макс, ты ли это? — Меламори смотрела на меня так, словно впервые увидела. — Вот уж не ожидала, что ты можешь изъясняться в таких выражениях!
— Я много чего могу. И все кое-как… Ничего удивительного, леди, в свое время я был поэтом. Мягко говоря, не из лучших… Время от времени это дает о себе знать, как нервный тик.
— Думаю, ты был хорошим поэтом, — улыбнулась Меламори. — Во всяком случае, твоя пламенная речь о судьбе — именно то, что надо! Ты меня успокоил… и напугал, в то же время. Но так даже лучше.
— Правда? — удивился я. — Ну, тебе виднее, конечно…
— Нам пора. — Меламори решительно поднялась со скамейки. — К тебе скоро приедет сэр Шурф, а мне, наверное, следует вернуться в Управление. И вообще, жизнь продолжается, да?
— Еще как продолжается! — Я встал и с удовольствием потянулся. — Кстати, есть еще кое-что. Ты, возможно, забыла, а я отлично помню. Однажды я заходил к тебе в гости, в костюме леди Мерилин…
— Было такое дело, — рассмеялась Меламори. — Хорошая была девочка! Вот ей, между прочим, удалось провести нашего ясновидца Мелифаро, как миленького! Он так и не понял, что это ты, пока ты сам ему не сказал. Это до сих пор моя любимая история!
— Приятно оставить по себе такую славу, — улыбнулся я. — Тем не менее, я хотел напомнить тебе о другом. У тебя тогда очень кстати нашлось вино из запасов твоего дяди Кимы. «Глоток судьбы», так оно, кажется, называлось… И когда мы с тобой решили его попробовать, в стаканах засверкали какие-то симпатичные голубые искорки. Ты еще сказала, что это хорошая примета: дескать, такие искорки появляются, только если вино пьют люди, с которыми всегда все будет хорошо… Нет, не «хорошо», а «правильно». Именно так ты и выразилась. Выходит, у нас с тобой вообще нет причин для грусти: что бы с нами ни происходило, это правильно. Иногда меня здорово спасает это воспоминание!
— Но ведь это просто примета, — она с сомнением покачала головой.
— Просто примета, — согласился я. — Но одна-единственная хорошая примета — гораздо лучше, чем ничего.
— Ладно, я учту и это, — совершенно серьезно кивнула Меламори. А потом по-хозяйски ухватила Друппи за лохматое ухо, и они помчались наперегонки, все сметая на своем пути.
Наша душеспасительная беседа закончилась. Со счетом 1:0. Правда, я так и не понял, в чью пользу…
Я подвез ее к Управлению и отправился домой.
Конечно, номинально трактир «Армстронг и Элла» вовсе не был моим домом. Тем не менее, я был совершенно уверен, что еду именно домой — куда же еще?! Друппи я решил пока таскать за собой: в качестве компенсации за три дюжины дней, которые он безвылазно провел в моей так называемой «царской резиденции». Более того, я планировал взять его на службу, хотя и опасался, что за такие выкрутасы сэр Джуффин Халли меня испепелит. Собственноручно.
— Макс, это уже перебор! — испуганно сказала Теххи. — Сначала ты притащил ко мне кошек, потом взвалил на мои плечи воспитание своих многочисленных жен, а теперь собираешься посадить мне на шею эту громадину?!
Вышеупомянутые кошки — пушистые Армстронг и Элла — презрительно смотрели на своего огромного коллегу с недосягаемой высоты старинного буфета. Слезть вниз и познакомиться с Друппи поближе они не спешили. Их можно было понять…
— Обойдешься! — Я залез на барную стойку и чмокнул Теххи в нос. — Пока я не собираюсь с ним расставаться.
— В том-то и ужас, что только «пока»! — вздохнула она. — Пройдет дюжина дней, и ты впервые оставишь его здесь, сославшись на какую-нибудь аудиенцию в королевском дворце, куда, дескать, с собаками не пускают. Несколько дней спустя ты скажешь, что Друппи выглядит просто замечательно, что я ухаживаю за ним гораздо лучше, чем обитатели Мохнатого Дома, что его шерсть прекрасно сочетается с цветом моих волос и узором ковра в спальне, а значит, пес должен остаться здесь. Я стану возражать, ты меня поцелуешь, а когда я приду в себя, эта собака уже будет считать меня своей новой хозяйкой… Макс, я тебя слишком хорошо знаю! И потому заранее содрогаюсь.
— Ну уж нет! Хватит с меня на сегодня прекрасных леди, мрачно глядящих в собственное будущее! — заявил я, сползая со стойки на свой любимый высокий табурет. — Поверь мне: этого красавца ждет его личная спальня и пара дюжин слуг, жаждущих наполнить его кормушку. Все равно им больше нечем заниматься… А что касается моих «жен», ты вполне могла бы приспособить их к делу. Это трио будет великолепно смотреться за твоей стойкой, а мы наконец-то сможем отправиться в какой-нибудь отпуск! Заодно можешь повысить цены: насколько я знаю, столичных жителей еще никогда не обслуживали три совершенно одинаковые чужеземные царицы сразу. За такое удовольствие можно и приплатить.
— Идея грандиозная, но от нее здорово попахивает международным скандалом! — рассмеялась Теххи. — К тому же, они — слишком серьезные барышни, чтобы наполнять стаканы столичных выпивох, ты еще не заметил?
— Когда это, интересно, я мог заметить, серьезные они или нет? — проворчал я. — Я же видел их раза три, не больше…
— Сам виноват. Кто ж тебе мешал?.. Кстати, а кого ты имел в виду, когда говорил о «прекрасных леди, мрачно глядящих в собственное будущее», которых с тебя на сегодня, якобы, хватит?
— Угадай с трех раз!
— Все ясно. — Теххи задумчиво улыбнулась, вышла из-за стойки и уселась рядом со мной. — Ты имел удовольствие выслушать драматический монолог Меламори: о далеком, прекрасном Арварохе и ее гипотетической «трусости».
— Более того, мы ограничились только вторым пунктом, — вздохнул я. — Я постарался объяснить ей, что с проблемами такого рода ежедневно сталкиваются обитатели всех известных и неизвестных мне Миров — поголовно! И не очень упирал на то, что победить в этой битве с собой удается только единицам… Да и то с горем пополам.
— Смотри-ка, какой ты иногда бываешь мудрый! — Теххи уткнулась носом в мое плечо и тихо добавила: — Уезжать или оставаться… Дорого бы я дала, чтобы однажды столкнуться с подобной проблемой!
— Зачем это? — удивился я. — Неужели без острых переживаний жизнь не мила?
— Да нет, вполне мила… Ты не понял, Макс. У меня просто нет выбора. И никогда не будет. Мне, знаешь ли, не стоит уезжать из Угуланда, если только я не решусь продолжить свое существование в качестве привидения.
— Что ты имеешь в виду? — озадаченно спросил я.
— Я не могу удаляться на большое расстояние от Сердца Мира, потому что вдалеке от него я умру. Закончусь, как любое впопыхах состряпанное чудо. Такова уж моя природа, милый. Неужели ты думал, что дети Лойсо Пондохвы — обычные люди?
— Я вообще об этом не думал. И я не очень-то понимаю, что ты все-таки имеешь в виду. Не хочу понимать, наверное…
— Да нечего тут понимать. Просто мы — не совсем обычные люди, я и мои мертвые братишки. Думаю, у этого шутника, нашего папочки, просто не могло быть нормальных детей. Мы — порождение его странной магии… и его черного юмора, наверное! С одной стороны, это неплохо. Мы, кажется, действительно вполне бессмертны: после того, как мои погибшие в Смутные Времена братья стали не призрачными, но вполне дееспособными существами, я могу не слишком сомневаться на сей счет. С другой стороны, мы — не очень-то свободные люди. Какие уж там путешествия между Мирами, какой там Арварох! Мне из Угуланда уехать нельзя. А еще лучше — безвылазно сидеть в Ехо — пока не умру, конечно. Вот тогда и начинается настоящая жизнь для таких странных существ, как мы… Макс, я тебя шокировала, да? Не
