руководила еще и практичность: очень уж хотелось, чтобы среди штатных возниц Управления Полного Порядка появился хоть один такой же сумасшедший, как я сам: иногда мне приходится пользоваться их услугами.
Еще через четверть часа я переступил порог маленькой спальни над трактиром «Армстронг и Элла». У меня даже хватило сил раздеться — надо понимать, исключительно благодаря невероятному количеству бальзама Кахара, которое я успел выдуть за эту неописуемо длинную ночь.
Возможно, именно солидная передозировка этого тонизирующего напитка стала причиной моего безумного поступка: после нескольких минут не слишком мучительных сомнений я решительно опустил голову на подушку Теххи, в опасной близости от ее серебристых кудряшек. Решил, что еще одна встреча с Магистром Лойсо Пондохвой, «Великим и Ужасным», вряд ли станет роковой. Если бы он действительно хотел мне навредить, он мог спокойно сделать это еще прошлой ночью.
Зато у меня есть шанс получить ответы на целую кучу вопросов: Лойсо оказался очень общительным собеседником. Не знаю, как Джуффин, а вот я сам действительно здорово похож на эту кеттарийскую лисичку, чиффу, не зря Лойсо мне про нее рассказал…
Я закрыл глаза, и меня тут же закружил водоворот наступающего сна, сладкий и безжалостный одновременно.
Иногда, перед тем как заснуть, я испытываю короткий, но интенсивный приступ ни с чем не сравнимого панического страха. В эти мгновения я понимаю, почему сон называют «маленькой смертью»: мне вдруг начинает казаться, что, засыпая, я ухожу навсегда, а завтра вместо меня проснется совершенно другое существо, по нелепому совпадению вообразившее себя Максом, впрочем, и оно протянет только до следующей ночи!
На сей раз настигший меня ужас был таким мощным, что я с воплем выскочил из-под одеяла, как чертик из табакерки, совершенно не заботясь о том, что могу разбудить Теххи… и вообще напрочь позабыв, что она существует, да еще и спит совсем рядом со мной.
Оглядевшись, я чуть не лишился рассудка: вместо ворса ковра у меня под ногами дрожали на горячем ветру белесые стебельки сухой травы. Я уже стоял у подножия знакомого мне пологого холма, какая уж там спальня!
Мне всю жизнь везло на экстравагантные сновидения, но я еще никогда не засыпал, с криком выскакивая из постели. Разве только просыпался, да и то, хвала Магистрам, не часто…
— Лойсо, вы здесь? — отчаянно заорал я.
Что-то я совсем потерял голову!
«Если хочешь увидеть меня, поднимись на холм. Я не могу спускаться по этой стороне склона. Слишком большая роскошь для почетного пленника этого местечка!»
Безмолвная речь Лойсо Пондохвы, как ни странно, оказалась отличным успокоительным. Я тут же взял себя в руки и начал карабкаться наверх. Через несколько минут я был на вершине, потный и запыхавшийся, зато совершено спокойный. Как, оказывается, мало надо, чтобы прийти в себя: несколько слов и интенсивная физическая нагрузка!
Лойсо сидел на том же самом янтарном камне, все в той же позе: сильные руки аккуратно сложены на коленях, лицо скрыто за копной светлых волос.
— Ты быстро вернулся, — заметил он. — Быстрее, чем я ожидал.
— Вы так здорово стоите на голове, что я просто не могу усидеть в своей норке!
Я рассмеялся, осознав, что окончательно увяз в плену его давешней метафоры.
— Да, пожалуй, именно это я и делаю — в каком-то смысле. Не только сейчас, а вообще всю жизнь, — улыбнулся Лойсо. И выжидающе уставился на меня.
— Я шел к вам с кучей глупых вопросов, — признался я, усаживаясь рядом. — Подумал, что вы, наверное, так давно не имели возможности поболтать, что у меня есть шанс получить парочку ответов…
— Есть, — кивнул он. — Спрашивай, о чем хочешь. Если тебе нужен болтливый собеседник, ты пришел по адресу.
— Прежде всего, я хочу понять вот что: для того, чтобы попасть сюда, мне приходится засыпать, положив голову на подушку вашей дочки. Никаких путешествий через Коридор между Мирами, ничего похожего! И вообще это здорово похоже на самый обыкновенный сон. Но вчера я поцарапал руки о траву, и царапины остались на моих ладонях. Самые настоящие царапины…
Я растерянно посмотрел на Лойсо, даже ладошки свои сунул ему под нос.
— Да, — спокойно согласился он. — Царапины как царапины, вполне настоящие. А в чем, собственно, состоит твой вопрос?
— Все это происходит со мной на самом деле или как? — жалобно спросил я.
Все необходимые в данной ситуации умные слова куда-то подевались. Со мною так часто случается, причем в самый неподходящий момент!
— «На самом деле»? — задумчиво протянул Лойсо. — Что ж, можно сказать и так… Проблема в том, что у нас нет никаких гарантий, что с нами вообще хоть что-то происходит «на самом деле»! Видишь ли, когда ты сидишь в уборной у себя дома, у тебя просто нет повода спросить себя, «на самом деле» это с тобой происходит или нет. А сама по себе эта ситуация ничем принципиально не отличается от нынешней… Знаешь, а ведь вполне может быть, что ты — обыкновенный овощ, и тебя давным-давно благополучно сожрало какое-то травоядное чудовище, желудочный сок которого способен вызывать совершенно правдоподобные галлюцинации у перевариваемой пищи. Так что ты просто наслаждаешься сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни, напоследок… Тебе нравится твоя галлюцинация, сэр Макс?
— Да, ничего себе… — растерянно ответил я.
В словах Лойсо было что-то неописуемо жуткое и в то же время, как ни странно, успокаивающее. Они вполне могли быть правдой — что ж, тогда оказалось бы, что я здорово влип, но, к счастью, у меня не было ни малейшего шанса убедиться в правоте этого невероятного типа!
— Ты зря придаешь такое значение моим словам, — мягко усмехнулся Лойсо. — Какая разница? В любом случае, у нас нет ничего, кроме наших собственных ощущений… И какое нам с тобой дело до мирно переваривающего нас монстра, если наши ощущения говорят нам, что мы сидим на вершине холма, под этим белым небом, и чешем языки, поскольку тебе кажется, что это необходимо, а я иду навстречу пожеланиям гостя… Еще вопросы есть?
— Нет уж, спасибо! Знаете, Лойсо, я ужасно впечатлительный, хотя этому никто не желает верить… Так что хватит с меня ваших ответов, по крайней мере, на сегодня.
— Я тоже не верю, — хмыкнул Лойсо. — Ладно тебе заливать насчет своей впечатлительности!
— Ну вот, и вы туда же… Ну, не верите — и не надо! А почему…
— Видишь, ты уже снова готов к моим «ужасным» ответам.
— Да, действительно… — удивленно согласился я. — Но это мне, пожалуй, действительно надо знать. Почему вы вообще меня сюда впустили? Или даже пригласили? Я ведь правильно понимаю, именно пригласили?
— Так сложилось, — пожал плечами Лойсо. — Извини за банальность, но такова твоя судьба, ничего не попишешь! Да и моя тоже… По моим расчетам, когда-нибудь ты сможешь увести меня из этого места. Вот только я сам не очень-то понимаю, каким образом. У тебя, знаешь ли, настоящая мания отпускать на свободу всех, кто под руку подвернется. Таким уж ты родился, тут ничего не изменишь… Видишь, я даже не пытаюсь скрывать от тебя свои планы, хотя мог бы.
— Честно говоря, я с удовольствием вытащил бы вас отсюда прямо сейчас, если бы знал, как это можно сделать, но… Джуффин говорил, что вы собирались заставить Мир рухнуть. Мне здорово не нравится эта идея. Я только-только успел влюбиться в ваш Мир…
— Это потому, что ты родился в другом месте. В чужом Мире всегда есть непреодолимое очарование, каков бы он ни был. А собственная родина часто вызывает тоскливое отвращение, иногда совершенно неоправданное… По мне, это место могло бы быть просто великолепным, если бы не населяющие его человеческие существа. По большей части они совершенно неуместны. Эти вечно жующие тупые физиономии, эти развевающиеся на ветру одежды, специально предназначенные для того, чтобы скрыть от
