первом знакомстве, сэр Макс. Ты очень хитрый.
— Да уж, нашли самого великого хитреца всех времен! Когда я учился в школе, у нас в ходу было такое замечательное выражение: «Сказал — как в лужу пернул». Простите, сэр Нанка, но именно это вы и сделали, — усмехнулся я. — Я и ребенка-то перехитрить не смогу — вот разве что господина Капука Андагуму… Ладно, Магистры с ними, с моими умственными способностями, лучше скажите, что за дела у вас с господином комендантом?
— Тебе интересно? — равнодушно спросил он. — Ладно, расскажу. Думаю, ты будешь не слишком доволен, но тут уж ничего не изменишь… Может быть, ты согласишься подняться наверх? Там удобнее разговаривать. Мне будет приятно считать тебя своим гостем. И потом, с тех пор как мне и моим ребятам удалось выбраться из могил, я недолюбливаю подземелья. Они имеют надо мной странную власть, и мне приходится прилагать усилия, чтобы снова не отправиться в бесконечное путешествие по Тропе Мертвецов.
— Можем подняться, почему бы и нет! — согласился я. — Только вот если вы действительно хотите считать меня своим гостем, сэр Нанка… Знаете, пока я не могу пошевелить пальцами, я чувствую себя не гостем, а пленником. Может быть, вы оставите в покое мою конечность? Я могу дать вам честное слово, что не буду нападать первым.
— Ну, если это так важно… — с сомнением протянул Магистр Нанка.
Он говорил таким тоном, словно нам было по десять лет и я хотел покататься на его велосипеде. С одной стороны, он понимал, что хорошему человеку грех отказывать, а с другой — ужасно не хотел выполнять мою просьбу.
— Важно, — твердо сказал я.
— А твоему слову можно верить? — осторожно спросил он. — Знаешь, сэр Макс, самым большим сюрпризом для меня стал тот факт, что теперь люди часто и очень легко говорят неправду. В наше время это было невозможно: слова обладали столь сокрушительной силой, что сказанная вслух ложь тут же пыталась стать правдой. Иногда это получалось, и такое событие считалось чудом. Но чаще солгавший просто умирал на месте, поскольку его силы не хватало, чтобы превратить лживое утверждение в правдивое.
— Да уж, ребятам с богатым воображением наверняка приходилось нелегко в те времена! — невольно улыбнулся я. — Знаете, сэр Нанка, я, конечно, не умру, если навру вам с три короба… Тем не менее моему слову вполне можно верить. Дайте мне возможность самостоятельно распоряжаться собственной рукой, так будет лучше для всех.
— Почему? — насторожился он.
— На это есть несколько причин. Во-первых, я действительно не собираюсь бузить — по крайней мере, пока не разберусь в этой истории, а разбираюсь я, как правило, долго. Во-вторых, я обычно стараюсь выполнять свои обещания — просто потому, что это, скажем так, помогает от насморка. А в-третьих… — я усмехнулся и распахнул свою Мантию Смерти.
Это был, надо полагать, эффектный жест. Тупая боль в груди вот уже несколько минут оповещала меня о том, что меч Короля Мёнина, обычно невидимый и неосязаемый, внимательно прислушивается к нашей беседе. Я опустил глаза и убедился, что ощущения меня не обманули: меч снова стал видимым, его резная рукоять нахально торчала из моей груди, придавая мне нелепый вид непонятно зачем ожившего покойника.
— Вот он, мой главный аргумент, — объявил я. — Это странное оружие старается по мере своих сил заботиться о моей безопасности — когда я сам не могу о ней позаботиться. Мне-то еще можно доверять, а вот ему — нет. Я сам никогда не знаю, что он может учудить. Однажды эта безумная железяка в один присест извела всех эльфов Шимурэдского леса, против которых я вообще ничего не имел… Если мы уладим проблему с моей рукой и я получу возможность действовать по обстоятельствам, меч, скорее всего, успокоится и вернется на место… Надеюсь, что так он и сделает, потому что мне, знаете ли, больно!
— Странный способ хранения личного оружия. Никогда такого не видел! — уважительно отозвался Магистр Нанка. — Хорошо, я освобожу твою руку. Но постарайся не пускать ее в дело, ладно? Мы — не враги, скорее уж — союзники, можешь мне поверить.
— Теперь верю, — я с удовольствием пошевелил пальцами: наконец-то левая рука была в моем распоряжении! — Видите, сэр Нанка, я веду себя прилично, как и обещал. Так что можете повторить свое приглашение, я с удовольствием его приму.
— Добро пожаловать на мою территорию, Вершитель, — церемонно поклонился он.
Нам не пришлось карабкаться по лестницам. Мало того что мне только что довелось прокатиться на миниатюрной версии метро, здесь еще и лифт имелся.
— Это ваше изобретение или осталось от прежних владельцев? — полюбопытствовал я.
— Осталось. Но нам пришлось поломать голову, а потом хорошо потрудиться, чтобы заставить эту вещь работать.
Он приложил ладонь к низкому потолку кабины, и она послушно поплыла наверх.
В этом тесном темном сооружении я почувствовал себя по-настоящему неуютно. Но тут в мой локоть вцепилась невидимая лапа перепуганного Нумминориха — а я-то совершенно о нем забыл! Наверное, парень совсем потерял голову: в отличие от меня, он еще никогда в жизни не имел дела с лифтами. Его испуганное прикосновение подействовало на меня самым благотворным образом: я тихонько, чтобы не заметил Нанка, пожал руку Нумминориха — дескать, все путем! — и сразу же почувствовал себя старым, мудрым, опытным, одним словом, ответственным за все происходящее. Сам не заметил, как успокоился.
Лифт тем временем доставил нас наверх и остановился. Было бы из-за чего в обморок падать!
Мы вышли из кабины, и я изумленно огляделся по сторонам. Разумеется, я ожидал, что этот грешный лифт привезет нас в какое-нибудь помещение — просто потому, что лифтам свойственно перевозить людей из одного помещения в другое. Ничуть не бывало: мы стояли в восхитительном саду, чуть ли не по колено в сочной, сырой красноватой траве. В отдалении белели тонкие стволы каких-то незнакомых деревьев. Почему-то было светло, хотя, по моим расчетам, до утра оставалось еще несколько часов.
— Мы не на улице, а в холле второго этажа, — улыбнулся Нанка Ёк. — Сейчас у людей принято отгораживаться от растений каменными стенами — так, словно у вас нет с ними ничего общего. В наше время люди были умнее. Мы от всего сердца предлагали некоторым растениям поселиться вместе с нами. Недостаточно просто посадить растение в своем доме — в этом случае оно будет чувствовать себя пленником. Его нужно именно пригласить.
— И растения принимают приглашение?
— Иногда. Смотря кто попросит… Имей в виду, сэр Макс: этот сад — наше главное алиби.
— Почему именно алиби?
— Потому что… Если в ходе нашей беседы ты вдруг решишь, что я и мои люди — законченные злодеи и нам нет места под твоим прекрасным небом, вернись сюда и еще немного подумай. Не так уж мы ужасны, если эти прекрасные неподвижные существа с радостью согласились жить рядом с нами.
— Именно с радостью?
— Спроси у них, — пожал плечами сэр Нанка. — Думаю, ты сможешь поговорить с деревьями, если очень захочешь. Может быть, даже с травой, не знаю…
Я недоверчиво покачал головой, но решил воздержаться от комментариев.
— Если ты не против, я хотел бы показать тебе, как мы живем, а уже потом давать объяснения, — вежливо сказал он. — Ты не откажешься от небольшой прогулки?
— Не откажусь. Здесь так хорошо, что я бы и от большой прогулки не отказался!
— Наши владения не так уж велики, — вздохнул Нанка Ёк. — Вернее, сами-то владения велики, даже слишком, но нам удалось переделать по своему вкусу сравнительно небольшую часть этой огромной резиденции. Остальные помещения мы просто заперли до тех времен, когда нашей силы хватит на то, чтобы обжить и их. Так что там нет ничего… И никого — кроме разве что летучих мышей и лягушек.
— Лягушек и летучих мышей? — рассеянно переспросил я. — Что ж, им тоже надо где-то жить…
— Всем надо где-то жить, — авторитетно подтвердил мой спутник.
Потом он зашагал в глубину сада, а я отправился следом. Нумминорих держался где-то рядом.
